Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит

Она ответила, что понимает, но в ее глазах по-прежнему сквозило ужасное, пустое разочарование.

Полицейский пост на поверхности, возле Землепорта

– Робот-сержант говорит, что больше ничего не может сделать, не нарушив закон, который запрещает причинять вред человеческим существам.

Заместитель главы посмотрел на своего начальника, предвкушая шанс выбраться из кабинета и побродить среди городских неприятностей. Он устал от мониторов, компьютеров, кнопок, карточек и рутины. Ему хотелось грубой жизни и героических приключений.

– Что это за иномирец?

– Тостиг Амарал с планеты Амазонская Скорбь. Он должен все время оставаться мокрым. Он всего лишь лицензированный торговец, а не почетный гость Инструментария. Ему выделили эскорт-девушку, и теперь он решил, что она его собственность.

– Отправьте эскорт-девушку к нему. Кто она по происхождению, мышь?

– Нет, девушка-кошка. Ее зовут К’мелл, и ее затребовал для своих нужд лорд Жестокость.

– Мне об этом прекрасно известно, – ответил глава, желая, чтобы это соответствовало действительности. – Теперь она прикреплена к тому севстралийцу, который купил большую часть этой планеты, Земли.

– Но этот гоминид все равно хочет ее! – не сдавался заместитель главы.

– Он не сможет ее получить, если только лорд Инструментария не прервет свою работу.

– Он угрожает дракой. Говорит, погибнут люди.

– Хм-м. Он в номере?

– Да, господин и глава.

– Со стандартными выходами?

– Сейчас проверю, господин. – Заместитель главы повернул ручку, и на левом экране перед ним возникла электронная схема. – Да, господин.

– Давай посмотрим на него.

– Господин, ему разрешено постоянно держать включенным пожарный ороситель. Судя по всему, он прибыл из дождевого мира.

– Все равно попробуй.

– Да, господин.

Заместитель главы просвистел вызов панели управления. Картинка растворилась, завертелась и сложилась в изображение темной комнаты. В одном углу лежало что-то, напоминавшее ворох мокрых тряпок, из которого торчала хорошо сложенная человеческая рука.

– Неприятный тип, – заметил глава, – и, возможно, ядовитый. Отключи его ровно на один час. А мы тем временем получим указания.

На улице на поверхности Земли, под Землепортом

Беседовали две девушки:

– …и я открою тебе самый большой секрет во всем мире, если ты никогда никому не скажешь.

– Спорим, это не такой уж и секрет. Можешь не говорить.

– И не скажу. Никогда.

– Как пожелаешь.

– Честное слово, если бы ты догадывалась, что я имею в виду, то умерла бы от любопытства.

– Если хочешь, рассказать, рассказывай.

– Но это секрет.

– Ну хорошо, я никогда никому не скажу.

– Тот человек со звезд. Он собирается жениться на мне.

– На тебе? Какая глупость.

– Почему глупость? Он уже выкупил мое вдовье право.

– Говорю тебе, это глупость. Здесь что-то не так.

– Не понимаю, с чего ты взяла, что я ему не нравлюсь, если он уже выкупил мое вдовье право.

– Дура! Я знаю, что это глупость, потому что он выкупил мое.

– Твое?

– Да.

– И мое, и твое? Зачем?

– Понятия не имею.

– Может, он хочет поместить нас в один гарем. Разве не романтично?

– На Старой Северной Австралии нет гаремов. Они живут, как благонравные старые фермеры, выращивают струн и убивают любого, кто к ним приблизится.

– Звучит скверно.

– Давай пойдем в полицию.

– Знаешь, ведь он оскорбил наши чувства. Может, нам удастся заставить его заплатить за то, что он купил наши вдовьи права, если он не собирается ими пользоваться.

Перед кафе

Пьяный мужчина:

– Я буду напиваться каждую ночь и заставлю музыкантов играть мне, пока не усну, и у меня всегда будет достаточно денег, и это будут не игрушечные деньги из бочки, а настоящие, зарегистрированные в компьютере, и все будут делать то, что я захочу, и я знаю, что он мне не откажет, потому что мою мать звали Макартур, это было записано в ее генетическом коде, прежде чем все получили номера, а ты не смеешь смеяться надо мной, потому что его настоящее имя – Макартур Макбан одиннадцатый, и я, возможно, его ближайший друг и родственник на Земле…

Род Макбан покинул «Универсам заветных желаний» просто и скромно: он нес книги, завернутые в пыленепроницаемую бумагу, и ничем не отличался от первоклассного кота-посыльного. Люди на рынке продолжали издавать шум, продолжали испускать запахи пищи, специй и странных предметов, но Род прошел между их разрозненными группками так спокойно и уверенно, что даже роботы-полицейские с оружием наготове не обратили на него внимания.

Шагая по Воровскому рынку в другую сторону вместе с К’мелл и О’гентуром, он чувствовал себя не в своей тарелке. Будучи господином и владельцем со Старой Северной Австралии, он испытывал потребность сохранять внешнее достоинство, но в глубине души тревожился. Эти люди были странными, пункт назначения – незнакомым, а проблемы, богатство и необходимость выжить тяжелым грузом давили на плечи.

Теперь все изменилось. Внешне он по-прежнему был человеком-котом, но внутри вновь ощущал подобающую гордость за свой дом и планету.

Более того.

Он был спокоен до самых кончиков своих нервных окончаний.

Слыжаще-говрящее устройство должно было насторожить и возбудить его; этого не произошло. Шагая по рынку, он отметил, что очень немногие земляне общались друг с другом телепатически. Они предпочитали болтать на своих громких, передающихся по воздуху языках, каковых у них было множество, а старый общий язык служил для общения тем, кого в результате Переоткрытия человека наделили разными видами древнего языка. Род даже услышал древний аглицкий, собственный язык королевы, который звучал удивительно похоже на устную речь севстралийцев. Все это не вызвало у него ни душевного подъема, ни возбуждения, ни даже жалости. У него были собственные проблемы, но они больше не касались богатства или выживания. Почему-то он был уверен, что скрытая дружественная сила вселенной позаботится о нем, если он сам позаботится о других. Он хотел спасти от неприятностей Элеанор, помочь выпутаться почсеку, увидеть Лавинию, успокоить Дорис, попрощаться с К’мелл, вернуться к своим овцам, защитить свой компьютер и отучить лорда Редлэди от дурной привычки законно убивать других людей при малейшей угрозе смерти.