Рыцарь справедливости - Николай Иванович Леонов

влияние всевозможных факторов (физических, химических, биологических, в частности, геомагнитных излучений) на геном человека, животных и одноклеточных существ. Врачи «Скорой», прибывшие на вызов, установили, что причиной смерти стал обширный инфаркт.

Гуров сразу же вспомнил, что об академике Семигорове он уже как-то читал статью на каком-то интернет-сайте. Да и на ТВ Семигорова около месяца назад показывали в одной из актуально-познавательных телепередач. Насколько запомнилось Льву, об ученом его учениками говорилось много хорошего, как о, безусловно, талантливом исследователе и просто хорошем человеке.

Закончив с завтраком и поднимаясь из-за стола, Гуров с невольной грустью мысленно отметил, что российская наука в лице академика в который уже раз теряет одного из своих выдающихся представителей. Да, конечно, академику было восемьдесят четыре – возраст не маленький. Но… Всего один такой человек стоил сотен и тысяч пустопорожних прожигателей жизни, этих двуногих «однодневок», от которых пользы – ни стране, ни обществу, ни им самим. Кто заметит уход такого человека?

А вот такие люди, как Семигоров, способные рождать идеи, которые могут перевернуть весь мир – явление в природе, к сожалению, нечастое. И их уход становится настоящей драмой для очень многих людей, сообществ и даже целых стран. Их уход порой выливается в крупномасштабные катастрофы для науки, экономики и социальной сферы. Вот, лет пятьдесят с лишним назад не стало главного советского ракетчика, и сразу же ощутимо затормозилось развитие нашей космонавтики. А проживи он еще лет тридцать-сорок, и – кто знает? – может быть, еще в семидесятые наши парни оставили бы свои следы на пыльных тропинках общеизвестной покровительницы магов и влюбленных – Луны…

«О! А что это вдруг меня потянуло на космические философствования? – Гуров неожиданно поймал себя на не вполне свойственных сыщику размышлениях. – С чего бы это вдруг? А-а-а… Понял, понял, понял! Влез в бредо-фэнтези самодеятельного романиста-графомана и проникся этой тематикой. Черт! Как бы самого на сочинительство не потянуло! Говорят, это явление заразное… Кстати! А как же и в самом-то деле Марии «отбрыкаться» от «худручки» Боронюгиной с «бестселлером» ее муженька? Вот уж действительно «подогнала» она мороки и головной боли, устроила «битву умов» на голом месте…»

Выйдя в гостиную, он увидел Марию, которая, наморщив лоб, с мученическим видом листала боронюгинский «шедевр». С трудом сдерживая сочувственный смех, он вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице. Отчего-то опять вспомнилось сообщение о кончине академика Семигорова. Лев мысленно представил себе, как много людей, знавших ученого, сегодня испытают боль и сожаление по поводу его ухода. Что там сказал диктор о причине смерти? Обширный инфаркт? Хотелось бы знать, что могло его спровоцировать. Какой-то сильный стресс из-за семейных проблем? Перегрузки на работе? Трения с начальством?.. Увы, природа не заложила в человека тройного запаса прочности, который позволил бы ему дожить до ста с лишним, а то и двухсот лет…

Неожиданно в кармане запиликал телефон, выдавая мелодию детской песенки о друге: если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь, веселей до-ро-га… Это означало, что звонит Стас Крячко. Голос Станислава звучал бодро и жизнерадостно:

– Лева, привет! Как ты там? Петруха еще не звонил?

– Привет! Петруха не звонил. А что, он должен был позвонить? – уточнил Гуров.

– Ну-у… Так… Вчерашний проверяющий вроде бы нами остался недоволен. Так же? Скорее всего, Петрухе он «накапал» на мозги. А у Петрухи – ты это и сам хорошо знаешь! – реакция, малость, с «тормозом». У него ж так: если с вечера нервы ему кто-то потреплет, то взорвется он утром – не раньше.

– А если проверяющий «капать» не стал? А? А вдруг он мужик дельный и толковый? – немного поерничав вслух, Лев мысленно согласился со Стасом, что Большанский «накапать» может вполне – уж очень старательно он вчера буквоедствовал, придираясь к каждой мелочи.

Ну а в том, что Петруха с его подачи взорвется «как триста тонн тротила» – можно быть уверенным, и к гадалке не ходи! Начальник главка угрозыска генерал-лейтенант Орлов был человеком болезненно принципиальным. Для него престиж его «конторы» был высшим мерилом ценностей. Когда кто-то из сотрудников главка допускал нечто, идущее вразрез с общепринятыми нормами морали, Петр Орлов рвал и метал. В такие минуты к нему лучше было не приближаться. Даже самым близким друзьям, таким, как, например, полковники Гуров и Крячко. Хотя… Кстати, именно эти двое и могли угомонить «вышедшего из берегов» генерала. Лишь они знали, как именно урезонить и призвать своего друга Петруху к душевному равновесию.

На предположение Гурова о том, что Большанский вообще-то мог и не «зарядить» Орлова избытком негатива, Крячко ответил лишь саркастическим смехом и, бросив в мобильник:

– Увидимся! – отключил связь.

Уже выходя из подъезда во двор, Гуров услышал доносящееся из кармана хорошо знакомую, бессмертную мелодию: «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше профессии я вам, сеньоры, не назову!..» Это был рингтон, извещающий о желании пообщаться с ним его непосредственного «босса» и одновременно старого приятеля, начальника главка угрозыска, генерал-лейтенанта Петра Орлова. Судя по голосу, Петр (или, как его меж собой именовали Лев со Станиславом – Петруха) был чем-то весьма озадачен. Обменявшись приветствиями, Орлов тягостно вздохнул и известил:

– Тут, Лева, понимаешь ли, дело «нарисовалось»… М-м-м… Без преувеличения, очень и очень значимое. Но и, я бы так сказал, чрезвычайно каверзное…

«Опа! – мысленно удивился Гуров, ожидавший заочных упреков в отсутствии должного уровня начальствопочитания к заезжим проверяющим. – Вот это «сюрприз»! Это что же, он нам собирается новое дело «подогнать»? А что будем делать с теми завалами, что уже накопились?..»

Да-а-а, в главке никогда не заскучаешь! Тут – как всегда: чуть что – свистать всех наверх, латать пробоины и штопать паруса! Атас, пацаны! Все, уже намеченные дела можно отправить в общеизвестный «долгий ящик» и засучить рукава в предвкушении форс-мажорного «нежданчика». И что же это за «подарок судьбы» им выпал?

Вздыхая и кряхтя, Петр пояснил, что ему буквально минут пять назад позвонил первый зам Самого, который и дал ценное указание: взяться за расследование причин смерти академика Семигорова.

– Кого? Семигорова?!! – ошарашенно переспросил Лев, дивясь тому, как все неожиданно совпало: только что он услышал об академике по ТВ, и уже – вот оно, готово внеочередное задание. – О его смерти только что рассказали в столичных новостях. Обалдеть! И что же