Огонь - Сара Б. Элфгрен

Мину невесело рассмеялась:

— Такие, как я, да?

— Ты неправильно меня поняла… — начал было Густав.

Мину бросило в жар. А может, она просто перегрелась на солнце? Она уже не понимала, что с ней происходит. Граница между ней и окружающим миром стала зыбкой.

— Что ты хочешь этим сказать? — произнесла Мину. — Что мы больше не можем быть друзьями?

Произносить слова было больно. В горле клокотали слезы.

— Нет. Конечно, нет. Просто я хочу попробовать, вдруг «ПЭ» мне поможет.

— Но тогда тебе нужно избегать общения с «негативно настроенными людьми».

— Мину…

— Говори уж сразу как есть!

Теперь покраснел и Густав.

— Я просто хочу навести порядок в своей жизни.

— И поэтому предоставляешь Рикарду право решать, о чем тебе можно и о чем нельзя думать, с кем можно и с кем нельзя общаться.

— Я не говорю, что он прав. Я просто передаю его слова.

— А собственного мнения у тебя, как обычно, нет? Ты просто трус.

Она опять зашла слишком далеко. Густав и так постоянно корит себя за трусость. За то, что не осмелился спросить у Ребекки о ее проблемах, которые, как он полагает, в конце концов привели ее к самоубийству.

Но Мину уже не может остановиться. Интересно, что сказала бы Ребекка о философии Рикарда и о том, что для хорошего самочувствия надо избегать общения с несчастными и недовольными людьми, с людьми, у которых много проблем и трудностей в жизни.

Однако приплетать в разговор с Густавом Ребекку нельзя, Мину знает, что потом не простит себе этих слов. Но если спор продлится еще хотя бы секунду, она не сможет сдержаться. Надо срочно уходить.

Густав опережает ее.

— Мне пора домой.

Мину молча кивает. Стоит ей открыть рот, как запретные слова вырвутся, и ситуация станет необратимой.

Густав встает со скамьи.

— Мне жаль, что так получилось, — говорит он.

Мину долго смотрит ему вслед. Ей кажется, будто он навсегда исчезает из ее жизни.

С воды доносится плеск, Мину смотрит на реку.

Большой пузырь поднимается над поверхностью воды. И с шумом лопается.

Анна-Карин сжимает в руке мобильный.

Она стоит в рощице на берегу озера и смотрит, как спускаются сумерки. Пора домой, но у нее нет сил сдвинуться с места.

Анна-Карин понимает: Мину смягчила картину допроса, не хотела пугать Анну-Карин. Спасибо, конечно, но что толку?

Допросы начались. Угроза стала реальностью.

Анна-Карин подумала про деньги, которые Николаус оставил для них в матрасе. Теперь эти деньги хранятся в розовой сумочке Анны-Карин в ее бельевом шкафу. Может, взять их и сбежать? Избранницы ее наверняка поймут…

Но от Совета не сбежишь. Они найдут везде. В любом уголке земли.

В тихой глади озера отражаются деревья, растущие на другом берегу.

Анна-Карин не была здесь уже несколько лет. С тех самых пор, когда после окончания седьмого класса их привели сюда в поход с ночевкой. Целые сутки они жарили сосиски, купались и ходили в маршруты, чтобы «лучше узнать друг друга». С Анной-Карин никто не хотел делить палатку, и она провела ночь одна, не сомкнув глаз, потому что Ида и Эрик обещали поджечь ее спальник, когда она заснет.

Опять начало дергать место укуса. Анна-Карин потерла болячку и пошла по берегу, ища глазами листья подорожника.

С озера донесся громкий плеск, Анна-Карин подняла голову.

На некотором расстоянии от берега по воде расходились круги. Наверно, рыба играет. Что же еще?

Новый плеск.

Анна-Карин пригляделась. Круги расходились по воде уже гораздо ближе к берегу.

Анна-Карин отступила назад, к рощице. Но тут с другой стороны озера тоже донесся плеск.

Наверно, рыбы играют. Ничего особенного.

Вода в середине озера медленно начала двигаться по кругу.

Затем линия воды начала медленно прогибаться, в центре озера образовалась впадина. Вода отступала от берега, сантиметр за сантиметром обнажая мокрый песок.

Ничего особенного. Ничего особенного.

Анна-Карин продолжала пятиться, пока не споткнулась и чуть не свалилась в кусты.

Озеро еще немного отступило от берега.

Все затихло.

Только вода понемногу продолжала бурлить, искажая отражения деревьев.

Раздался низкий хлюпающий звук.

Анна-Карин не стала дожидаться продолжения. Она развернулась и побежала, не оглядываясь, к дороге. На самом деле это была даже не дорога, а просто две колеи с пожелтевшей примятой травой посередине.

Стало заметно темнее.

Впереди уже можно было разглядеть шоссе, но тут под ноги Анны-Карин метнулась какая-то тень. Девушка резко остановилась.

В темноте светились два янтарных глаза.

Лисица.

Перед глазами Анны-Карин вспыхнул белый свет, и она увидела себя саму как бы со стороны. Изображение было огромным, казалось, она смотрит на себя снизу и чуть сбоку.

Новая вспышка света, ноги Анны-Карин подкосились. Она упала на колени.

Когда она открыла глаза, лисица стояла прямо перед ней.

Их глаза встретились.

И Анна-Карин вдруг поняла.

В результате сложного процесса ведьма может установить связь с животным.

Это сказала Адриана в первую их встречу в кабинете директора.

Я выбрала ворона. Или, точнее, он выбрал меня.

Мой фамилиарис может быть моими глазами и ушами там, где мои собственные глаза и уши бессильны.

Лис — фамилиарис Анны-Карин.

Он выбрал ее.

Она медленно протянула руку. Лис настороженно выжидал. Затем залаял. Вытянул вперед морду и ткнулся твердым острым носом в самое место укуса.

Анна-Карин опустила руку.

— Привет, — сказала она.

Лис не сводил с нее глаз.

«А что теперь? — подумала Анна-Карин. — Что я теперь должна делать?»

Лис снова тявкнул. Анна-Карин почувствовала непонятную тоску. Ей захотелось побежать по лесу, почувствовать под ногами хвою и мох…

— Чудно, — проговорила она. И ей показалось, что лис согласился с ней. Он еще раз ткнулся мордой ей в руку и скрылся в лесу.

— До свидания, — задумчиво проговорила Анна-Карин.

* * *