Человек за чёрной дверью - Лена Обухова

– Значит, вы признаете, что были с ней знакомы, – констатировал Велесов, снова что-то пометив. – Прекрасно. Через сорок дней после убийства Рязановой ведьма Аглая, она же госпожа Гусарова, напоила одного недовольного посетителя чаем с нитразепамом. По ее словам, она испугалась за свою жизнь, поскольку мужчина был крайне агрессивно настроен: ее гадание поссорило его с девушкой. Чуть позже этот человек был найден задушенным на могиле своего полного тезки, что стало вторым убийством в серии и иллюстрацией для еще одной городской легенды.

– А я тут при чем?

– При том, что у Гусаровой не было доступа к нитразепаму, а у вас был. Это снотворное прописали опять же вашему шурину. Он бросил его принимать, о чем вы наверняка знали. Вы также имели возможность стащить из его аптечки блистер: не так сложно обворовать слепого, если вхож в его дом. Владислав Сергеевич только сейчас его хватился, когда снотворное внезапно понадобилось.

– У вас есть доказательства того, что мой клиент взял блистер и что именно этим нитразепамом был усыплен убитый мужчина? – тут же влез адвокат.

– Нет, – признался Велесов. – Это лишь вероятность. Зато на теле убитого была найдена красная ниточка, которую экспертиза сравнит с подкладкой накидки, найденной в его багажнике. Почему-то мне кажется, что они тоже совпадут.

Назаров вновь промолчал, а адвокат покосился на него с нарастающей тревогой.

– Еще через сорок дней Гусарова заманила в заброшенный детский лагерь двоих парней. Она действовала через психически неуравновешенную девушку, которая привела их туда в нужный вам день. Вы убили одного из них, имитируя уже третью городскую легенду, а Гусарова разрешила девушке на это посмотреть…

– Полагаю, доказательств этому у вас тоже нет, – хмыкнул Назаров.

– Вы правы, нам трудно это доказать. Все, что у нас есть, – это звонки, которыми обменивались ваши запасные телефоны в тот день, но есть вероятность, что вас опознает или девушка, или выживший парень.

Велесов внимательно смотрел на Назарова, пока говорил это. Как предположил Соболев, пытался понять, пугает ли его такая перспектива, но никакой реакции так и не дождался. Либо Назаров знал, что оба потенциальных свидетеля все еще в весьма плачевном состоянии и показания давать не могут, либо был уверен, что они его не опознают, поскольку не видели лица.

– Одного не понимаю: почему вы убили Татьяну? – продолжил Велесов. – Ваш ритуал еще не был закончен, пятое убийство вам пришлось готовить самостоятельно. Чем она вам помешала?

Назаров снова усмехнулся и покачал головой. Соболев думал, что он станет отпираться, как делал весь допрос, наверняка этого ждал и Велесов, но подозреваемый внезапно почти признался:

– Могу предположить, что сообщника сливают в двух случаях: когда он становится не нужен и когда он становится опасен.

– Она стала вам не нужна? – предположил Велесов. – Потому что вы завладели записями, которые хранились в доме ее прабабки? И теперь могли сами найти нужное для ритуала место?

Назаров прищурился, но не ответил.

– А еще она пыталась вас обмануть, да? Исказила легенду, подсунула ложную жертву, а настоящую решила принести сама, поскольку считала, что Юля Ткачева перехватила у нее ведьмовской дар Настасьи. Она хотела одним выстрелом убить двух зайцев, так?

– Очень интересная история, но я ко всему этому не имею отношения, – упрямо повторил Назаров. – Вы ничего не докажете. Оружие и балахон мне подбросили, остальные улики весьма сомнительные и еще не факт, что все до суда дойдут…

– Думаете, Артем Федоров снова поможет вам замести следы, как уже сделал однажды, думая, что защищает брата?

Только теперь маска Назарова по-настоящему дрогнула: что-то изменилось и в выражении лица, и во взгляде.

– Это еще что должно значить?

– Три с половиной года назад вы уже совершили несколько убийств, тоже ритуальных. В гостинице в маленьком поселке под названием Озерки. Дело тогда замяли, подозреваю, что это сделал Артем Федоров, когда узнал, что его брат незадолго до своей аварии приезжал в ту гостиницу. Он не хотел, чтобы имя семьи ассоциировалось с массовой резней, и продавил закрытие дела, так? Только любое дело может быть опять открыто в связи с новыми обстоятельствами. И у нас таких обстоятельств достаточно.

– Это вы мне точно не пришьете! – вдруг почти прорычал Назаров, подавшись вперед.

– Думаете? – Велесов отчасти скопировал его движение. – Думаете, не осталось никого, кто видел бы вас там? Ошибаетесь. Владислав Федоров вспомнил, что видел вас в той гостинице. Почему вы не убили его, как остальных, а лишь попытались имитировать аварию? Как вы могли знать, что он все забудет? И почему вновь доверились случаю, когда похитили его и бросили замерзать на кладбище? С другими вы вели себя гораздо решительнее. С той же Надеждой Пироговой, например, сестрой Татьяны, которую вы просто забили до смерти в припадке ярости…

Назаров вдруг рассмеялся, а потом и вовсе захохотал. Громко, истерично, словно Велесов битых полчаса развлекал его самыми смешными хохмами, которые он когда-либо слышал. Даже адвокат, услышав этот безумный смех, попытался отодвинуться от своего клиента.

Смех постепенно перешел в усталый стон, Назаров вытер выступившие на глазах слезы, подпер подбородок сцепленными в замок руками и наконец ответил:

– А он велел мне не убивать его.

– Кто – он? – нахмурился Велесов.

– Голос в моей голове.

* * *

Услышав это, Соболев не выдержал и ударил кулаком по столу, длинно и витиевато выругавшись. Сидевший рядом Влад даже удивился такому владению словом, а заодно и фантазии.

– Этот засранец собирается косить под невменяемость, – пояснил свою реакцию оперативник, добавив сверху еще несколько слов. – Но по крайней мере это значит, что мы его действительно прижали.

– Постараемся порадоваться хотя бы этому, – устало вздохнул Влад.

Порадоваться по-настоящему у него не получалось. Слишком много событий, слишком много смертей, слишком много переживаний и слишком мало сна и еды. Его мутило, но он не знал, от чего больше: от отвращения при мысли, что его сестра три с лишним года прожила с маньяком-убийцей, или от банального голода и нервного истощения.

– Кстати, там твой Игорь уже вернулся, – с незнакомыми нотками, подозрительно похожими на виноватые, сообщил Соболев. – Привез тебе другое пальто. Ты можешь ехать, у нас больше нет к тебе вопросов.

– Прекрасно, – резюмировал Влад, поднимаясь на ноги.

Голова снова закружилась, и он пошатнулся, но Соболев вовремя поддержал его, после чего проводил до проходной, где неловко хлопнул по плечу и попросил:

– Ты, это… Не серчай, ладно? Мне действительно не нравилась версия, в которой ты – сумасшедший убийца, но очень многое говорило в ее пользу. Вот и пришлось отрабатывать.