Квоска-хао, или Вместо тепла - Слава Волк

– Присаживайтесь, – он сделал вид, что не заметил, хотя рукав пиджака испорчен, а кровь уже запачкала и пол, и стол, и стул, сел и указал на кресло напротив.

– Я постою.

– Дело ваше.

– Ну, рассказывайте, что вы там хотели сказать.

– Что вам нужно? Что?! Говорите, не стесняйтесь: мы пойдём на любые компромиссы!

– Воу, компромиссы… Что, когда к стенке припирают… Каково? Каково вам? Скулите, как загнанный зверь… – прошипел Каргин. Потом резко ударил кулаком по столу и прокричал: – А что если мне нужна ваша смерть?

– Но зачем? – попытался сохранить спокойствие собеседник.

– Затем, что вы меня достали. Надоели! Что вы мне предложите? Деньги? Дом? Вертолёт? Какие вы смешные: всё, что мне надо, я сам получу. Деньги обесценятся, дом построю или заберу. Вертолёт так же. Более того, если я захочу власти, я без проблем её получу. И что вы мне можете предложить? Единственное, что в вашем распоряжении – это ваши жизни. Я могу их забрать, с лёгкостью, только я их не получу. И всё, что вы можете мне дать – это рабов. Но даже если я захочу рабов, я смогу их получить! Потому что вы будете цепляться за жизнь…

– Зачем? Давайте прекратим эту бойню… пожалуйста. Хотите власти – берите власть. Хоть создавайте новое государство, хоть это забирайте. Хватит крови.

– Я ещё не закончил. Я сам себе скажу «хватит». Вас ещё дохрена! Будем убивать.

– Вы просто маньяки? Ради удовольствия всё это?

Ярослав выпрямился, задумался, захотел снять шлем, но вовремя одумался.

– Может и так. У меня есть мнение, есть поступки. Называйте их как хотите, главное, чтобы они были ими.

Каргин чуть ли не прыгнул на стол, чтобы потом убить дипломата, но предположил, что здание, возможно, заминировано. Не надо рисковать. Он попрощался и ушёл. Ему никто не помешал.

На улице он оглянулся: обычный шатёр. «три, два, один!» и эта палатка взлетела на воздух – эмчи прекрасно овладели диверсионными способами ведения войны.

– А ты ж всё-таки маньяк… вдруг послышался голос Егора.

– Ты что здесь делаешь? – удивился Ярослав.

– Я часть команды: где хочу, там и хожу.

– Может быть, я и маньяк… Но маньяк – это же немного другое… у маньяков зависимость от крови, от чужих страданий. А я убиваю ради удовольствия, но это удовольствие другого характера… это другое…

Олдман ничего не ответил, а просто обогнал Каргина и побрёл к лагерю. Ярослав слегка развёл руками и пошёл следом, кинув взгляд на небо…

***

Река… белая широкая полоса, идущая от горизонта к горизонту… ни конца, ни края. Прекрасный умиротворяющий пейзаж. За исключением мчавшейся по льду военной техники. Надо быстрее преодолеть это открытое пространство.

Все куда-то спешат… природой ли заложено в нас это? Вот вроде в мире столько приятного, и мы это осознаём, но вот всё на потом, да на потом. А когда это потом? Надо остановиться, послать весь мир куда подальше, забить на него хотя бы на пару минут, очистить свой разум от всего и полюбоваться… Но не каждый способен на это, на очистку разума. Обязательно всплывает утюг Шрёдингера, открытое окно, работа, на которую можно опоздать, мама, ждущая очередного звонка, что дошёл домой. Но Вы всё-таки попытайтесь. Сойдите с автобуса (ну, или остановите автомобиль) не у дома, а где-нибудь у парка. Спуститесь к реке (можно и к озеру), встаньте гордо – сейчас вы Бог. Неважно, чего и какой, главное – Бог! Вдохните полной грудью свежий воздух, а на умиротворённом выдохе пошлите всё на ***. Забудьте обо всём. Постарайтесь хотя бы на минуту.

Да… Если бы Ярослав сейчас приказал остановиться, то точно бы все решили, что он окончательно сошёл с ума. Да и он это прекрасно понимал: слишком опасно.

В небе прошипела ракета, оставив дымный след, и врезалась в лёд, пробив его и подняв брызги. Прошла тряска, и поползли трещины… Машины резко ускорили ход и бросились врассыпную… и тут Каргин не удержался и свалился с БТР. Подоспела и вторая ракета. Лёд вскрылся, льдины заскрипели, заскрежетали, закачались. Но все уже на берегу… почти все. Ярослав застрял в этой ловушке… среди этого скрежета послышался собачий визг… Собака? Здесь?

– Да чтоб вас черти побрали! – крикнул Каргин, глазами ища источник звуков.

Меж льдин барахталась молодая собака, непонятно как туда попавшая.

– Да пошли вы все! – его мозг пронзила острая психологическая боль, и он бросился, не обладая хорошими навыками плавания и не имея опыта моржевания, к утопавшему существу, недоразумению, судьбу которого должен решить святой естественный отбор.

Каким-то чудом он добрался до берега, вытолкнув собачьего подростка. Ярослав устало сел под дерево и снял шлем, посмотрев на собаку: мокрая густая серая шерсть, острая морда, крепкое телосложение…

– На колли похожа. Мальчик-то или девочка? – он поднял хвост. – Кобель… – он принялся гладить и чесать зверя, который радостно завилял хвостом. – Всегда мечтал о собаке… Как тебя звать величать? На волка похож. Клыком будешь.

Щенок вдруг отскочил и побежал куда-то, но остановился и обернулся, глядя на улыбавшегося Ярослава. Улыбка та не сумасшедшая, не маниакальная… обычная счастливая…

Взрыв! Ещё одна ракета рухнула между ними. Дым, снег, грязь…

***

Непонятно, сколько прошло времени, но Каргин очнулся. В ушах гудело, картинка плыла, голова болела. Не с первого раза, но он поднялся. Слева – развороченная река, прямо – воронка. И всё. Больше ничего. Собаки будто не было. А на противоположном берегу его уже ждали. Собственно, как и на этом, только с одной маленькой поправочкой: на том берегу свои…

***

Отряд, а скорее, язык так и поворачивается, стая военных подходила ближе к берегу. Это элитное подразделение.

Ярослав мигом надел шлем, но тут же на него оказались наставлены пистолеты и автоматы.

– И тут достали… – прошипел он.

– Ну что, может, хватит? – проговорил их главный.

– Что хватит?

– Хватит баловаться.

– Ничего себя я побаловался… А что, я чем-то помешал?

– Да нет. Собственно, вообще ничего не произошло. Только лишился дома и семьи, а так всё норм.

– А, ну да, тогда всё хорошо, – поддержал атмосферу иронии Каргин.

– Слышь ты! – командующий подлетел и схватил парня за горло.

– И что? Вы даже немного не придушите, – огрызнулся он и пронзил живот клинками.

Сразу затрещали выстрелы, прошивая заодно ещё живого командира, пули врезались в броню и рикошетили. Каргин отбросил мёртвое тело и двинулся в наступление. Стрелявшие медленно отходили назад, не прекращая огонь. Удар, ещё один. Движения быстры и точны, как молнии. Они не щадили никого. Спецназ будто оказался