Портрет Дориана Грея - Оскар Уайльд

— Я, герцогиня, всегда во всем согласен с Гарри.

— Даже когда он не прав?

— Гарри всегда прав, герцогиня.

— И что же, его философия помогла вам найти счастье?

— Я никогда не искал счастья. Кому оно нужно? Я искалнаслаждений.

— И находили, мистер Грей?

— Часто. Слишком часто.

Герцогиня сказала со вздохом:

— А я жажду только мира и покоя. И если не пойду сейчаспереодеваться, я его лишусь на сегодня.

— Позвольте мне выбрать для вас несколько орхидей,герцогиня, — воскликнул Дориан с живостью и, вскочив, направился в глубьоранжереи.

— Вы бессовестно кокетничаете с ним, Глэдис, — сказал лордГенри своей кузине. — Берегитесь! Чары его сильны.

— Если бы не это, так не было бы и борьбы.

— Значит, грек идет на грека?

— Я на стороне троянцев. Они сражались за женщину.

— И потерпели поражение.

— Бывают вещи страшнее плена, — бросила герцогиня.

— Эге, вы скачете, бросив поводья!

— Только в скачке и жизнь, — был ответ.

— Я это запишу сегодня в моем дневнике.

— Что именно?

— Что ребенок, обжегшись, вновь тянется к огню.

— Огонь меня и не коснулся, Гарри. Мои крылья целы.

— Они вам служат для чего угодно, только не для полета: вы ине пытаетесь улететь от опасности.

— Видно, храбрость перешла от мужчин к женщинам. Для нас этоновое ощущение.

— А вы знаете, что у вас есть соперница?

— Кто?

— Леди Нарборо, — смеясь, шепнул лорд Генри, — она в негоположительно влюблена.

— Вы меня пугаете. Увлечение древностью всегда фатально длянас, романтиков.

— Это женщины-то — романтики? Да вы выступаете во всеоружиинаучных методов!

— Нас учили мужчины.

— Учить они вас учили, а вот изучить вас до сих пор несумели.

— Ну-ка, попробуйте охарактеризовать нас! — подзадорила егогерцогиня.

— Вы — сфинксы без загадок.

Герцогиня с улыбкой смотрела на него.

— Однако долго же мистер Грей выбирает для меня орхидеи!Пойдемте поможем ему. Он ведь еще не знает, какого цвета платье я надену кобеду.

— Вам придется подобрать платье к его орхидеям, Глэдис.

— Это было бы преждевременной капитуляцией.

— Романтика в искусстве начинается с кульминационногомомента.

— Но я должна обеспечить себе путь к отступлению.

— Подобно парфянам?

— Парфяне спаслись в пустыню. А я этого не могу.

— Для женщин не всегда возможен выбор, — заметил лорд Генри.Не успел он договорить, как с дальнего конца оранжереи донесся стон, а затемглухой стук, словно от падения чего-то тяжелого. Все всполошились. Герцогиня вужасе застыла на месте, а лорд Генри, тоже испуганный, побежал, раздвигаякачавшиеся листья пальм, туда, где на плиточном полу лицом вниз лежал ДорианГрей в глубоком обмороке.

Его тотчас перенесли в голубую гостиную и уложили на диван.Он скоро пришел в себя и с недоумением обвел глазами комнату.

— Что случилось? — спросил он. — А, вспоминаю! Я здесь вбезопасности, Гарри? — Он вдруг весь затрясся.

— Ну конечно, дорогой мой! У вас просто был обморок.Наверное, переутомились. Лучше не выходите к обеду. Я вас заменю.

— Нет, я пойду с вами в столовую, — сказал Дориан, с трудомподнимаясь. — Я не хочу оставаться один.

Он пошел к себе переодеваться.

За обедом он проявлял беспечную веселость, в которой былочто-то отчаянное. И только по временам вздрагивал от ужаса, вспоминая тот миг,когда увидел за окном оранжереи белое, как платок, лицо Джеймса Вэйна,следившего за ним.

Весь следующий день Дориан не выходил из дому и большуючасть времени провел у себя в комнате, изнемогая от дикого страха смерти, хотяк жизни он был уже равнодушен. Сознание, что за ним охотятся, что егоподстерегают, готовят ему западню, угнетало его, не давало покоя. Стоиловетерку шевельнуть портьеру, как Дориан уже вздрагивал. Сухие листья, которыеветер швырял в стекла, напоминали ему о неосуществленных намерениях и будилистрастные сожаления. Как только он закрывал глаза, перед ним вставало лицоморяка, следившего за ним сквозь запотевшее стекло, и снова ужас тяжелой рукойсжимал сердце.

Но, может быть, это только его воображение вызвало из мраканочи призрак мстителя и рисует ему жуткие картины ожидающего его возмездия?Действительность — это хаос, но в работе человеческого воображения естьнеумолимая логика. И только наше воображение заставляет раскаяние следовать попятам за преступлением. Только воображение рисует нам отвратительныепоследствия каждого нашего греха. В реальном мире фактов грешники ненаказываются, праведники не вознаграждаются. Сильному сопутствует успех,слабого постигает неудача. Вот и все.

И, наконец, если бы сторонний человек бродил вокруг дома,его бы непременно увидели слуги или сторожа. На грядках под окном оранжереиостались бы следы — и садовники сразу доложили бы об этом ему, Дориану. Нет,нет, все это только его фантазия! Брат Сибилы не вернулся, чтобы убить его. Онуехал на корабле и погибнет где-нибудь в бурном море. Да, Джеймс Вэйн, вовсяком случае, ему больше не опасен. Ведь он не знает, не может знать имя того,кто погубил его сестру. Маска молодости спасла Прекрасного Принца.