Дети Нового леса - Фредерик Марриет

– В таком случае уверяю, он больше меня никогда так не назовет! – с пылом заверила Пейшонс. – Разве могу я повздорить с тем, к кому столь расположена?

– Ты это слышал, Эдвард? – первой решила последовать совету мистера Хидерстоуна Клара.

– Разумеется, – подтвердил он. – И после подобного замечания, естественно, не отважусь больше ни разу назвать ее так.

Всего через несколько дней Эдвард уже ощущал себя у них столь легко и свободно, словно они уже много лет провели вместе дружной семьей. Новый ритм жизни тоже не был обременителен. С утра до полудня мистер Хидерстоун диктовал ему письма, оставшаяся же часть дня была предоставлена в его полное распоряжение, и он проводил ее в основном с Пейшонс и Кларой. Церемонное «мистрис Пейшонс» и впрямь осталось для него в прошлом, да и как могло быть иначе, если их отношения явно переросли от простой расположенности друг к другу к степени близости уж никак не меньшей, чем у любящих брата с сестрой? Одна из лучших лошадей на конюшне перешла в полное распоряжение Эдварда, и он теперь часто отправлялся с обеими девушками на верховые прогулки. Не забывал он и Освальда Патриджа. Однажды они даже с ним вместе по просьбе мистера Хидерстоуна пошли на охоту. Сезон, однако, еще только начался, а удача на этот раз им не сопутствовала, и они вернулись домой ни с чем. Впрочем, дни Эдварда и без того летели столь быстро и весело, что он совсем не заметил, что две недели уже на исходе и настала пора навестить домашних.

Хранитель с легкостью отпустил его, а вместе с ним Пейшонс и Клару, жаждавших повидать Элис и Эдит. Когда это выяснилось, Эдвард договорился с Освальдом, и тот за два дня до их выезда съездил предупредить лесное семейство о грядущем визите. Поэтому Элис изо всех сил расстаралась, и вместе с радостью встречи прибывших ждал лучший из всех приготовленных ею когда-либо обедов, который к их появлению уже почти поспел.

– Как было бы хорошо, если бы ты и Клара всегда теперь приезжали к нам вместе с Эдвардом, – целуясь с Пейшонс, воскликнула Элис.

А Эдит добавила:

– Я каждый день за твоими цветами ухаживаю. Они замечательно прижились и так украшают наш сад!

– Осенью к ним еще много других добавлю, – пообещала Пейшонс. – Сейчас просто время неподходящее для того, чтобы их пересаживать. – Она вновь повернулась к Элис. – В прошлый раз мне не удалось посмотреть вашу ферму. Может, сейчас покажешь? А то мне так любопытно.

– Ну конечно же, покажу, только можно не прямо сейчас, а после обеда? – взмолилась она. – Если я хоть на миг сейчас отойду, обязательно что-нибудь пригорит.

– Извини, я как-то об этом совсем не подумала, – спохватилась Пейшонс. – Разу-меется, сходим позже. А сейчас я лучше тебе помогу все подать.

– Очень бы кстати, – обрадовало ее предложение Элис. – А то Эдит до верхних полок с посудой не достает. Обычно это обязанность Пабло, но сейчас он куда-то девался.

– Пабло, как Эдварда увидел, сразу к нему и бросился, – сердито проговорила Эдит. – Теперь его от них с Хамфри клещами не оттащить. Все-таки он ужасно еще необузданный. Вот я задам ему, что уходит без спроса.

– Вот уж не стоит, – весело глянула на нее Пейшонс. – Я сама до всего дотянусь, а вы с Кларой пока доставайте то, что лежит пониже.

Блюда, в обилии украшавшие стол, сделали бы честь любому фермеру и уж тем более поражали тем, что явились на свет стараниями семейства, создавшего все это исключительно собственными усилиями. Багряная ветчина, исходящие паром вареные птицы, огромный кусок засоленной говядины, жареный козленок, печеный картофель, зеленый горошек, сладкий пирог на десерт – вот далеко не полный перечень яств, которыми Элис решила сегодня попотчевать домочадцев и столь желанных гостей.

Пока женская половина готовилась к празднику, а Пабло устраивал лошадей в конюшне, братья прогуливались за беседой, и новости, как оказалось, были не только у Эдварда, но и у Хамфри.

– Только что завершил изрядно тяжелую работенку. Выкопал-таки яму для поперечной пилы, – с гордостью сообщил он. – Из первых же досок, которые мы напилили с Пабло, нам удалось как следует укрепить ее стенки. Сначала у нас выходило, конечно, не очень, но теперь уже приспособились. Рядом с ямой как раз упало большое дерево, и мы его тоже распилили. Пабло вообще-то от этой работы не сильно в восторге, да я и сам предпочел бы что-нибудь менее монотонное. Зато сколько всего теперь можно построить из собственных досок! Но все равно я принял решение чаще двух раз в неделю его этим делом не занимать.

– И ты совершенно прав, Хамфри, – откликнулся Эдвард. – Как говорится, заездишь – и смирная лошадь взбрыкнет. Пабло готов для нас делать все что угодно, только, пожалуйста, не перегни палку.

– Да я и сам уже часто об этом думаю. Просто чем больше сделано, тем еще больше хочется, – усмехнулся младший брат. – А теперь полюбуйся-ка на моих коз.

Они как раз поравнялись с лужайкой, на которой сегодня паслось козье стадо, и Хваткий немедленно кинулся поприветствовать Эдварда.

– Действительно, твои козы очень недурно выглядят, – подивился Эдвард. – Когда ты пригнал их, они были ужасно заморенные.

– Так откормились ведь, – был очень доволен реакцией брата Хамфри. – И Хваткий за ними следит не хуже хорошего пастуха, – погладил он пса. – А Чуткий всегда при мне. Тоже отличный работник. Кстати, и гуси с утками, которых я сестрам одновременно с твоим костюмом из Лимингтона привез, великолепно себя ощущают. Я уже вырыл для них небольшой прудик, а после еще расширю его.

– Мне казалось, мы столько сена перед моим отъездом с тобой наготовили, что тебе до весны хватит с избытком. Но, боюсь, этим козам понадобится гораздо больше.

– На этот счет можешь не волноваться, – махнул рукой Хамфри. – Мы с Пабло еще накосили, и оно уже почти высохло. Билли, конечно, от нас достается. Скоро работы ему уже станет невпроворот.

– Бедный наш старина, – вздохнул Эдвард. – Боюсь, при такой нагрузке его надолго не хватит. Срочно нужны еще лошади.

– Верно, и я займусь этим. Но до весны никак не получится, – отвечал ему брат.

– Слушай, Хамфри, я что-то последнее время все чаще думаю о предсмертных словах грабителя, которого подстрелил тогда возле дома Ратклиффа, – внезапно переменил тему Эдвард.

– А вот я совершенно успел за всеми делами забыть об этом, – признался брат. – Хотя ведь даже тогда записал в тетрадку, чтобы запомнить.

– Ну а я вот, наоборот, все пытаюсь понять, каким образом обойтись с тем, что знаю, – продолжал Эдвард. – С одной стороны, он сказал, что деньги теперь мои. Но с другой – считал, что с ним говорю не я, а его сообщник. Значит, наверное, я не могу их считать своими. Впрочем, и сам он на эти деньги наверняка не имел никакого права. Словом, я, Хамфри, совсем запутался: чьи они и кому теперь могут принадлежать?

– Полагаю, у меня есть на это ответ, – задумчиво произнес младший брат. – Все, что отнято у преступников, принадлежит королю. Значит, и эти деньги должны перейти к нему, и у нас с тобой два пути: либо их сохранить для него, либо использовать как-то ему на пользу.