Земля волшебника - Лев Гроссман
Шрифт:
Интервал:
Не успел он об этом подумать, как она просочилась сквозь пол. Квентин, как атлет, рванул вниз по лестнице, слыша за собой смех — до жути знакомый, но холодный и механический, как будто кто-то выстукивал его по стеклу.
Видя, что она плывет следом, он отступил в зазеркальный вариант спальни Плам. Нет, это все-таки не Элис, не совсем Элис. Расплывается временами, как голограмма низкого разрешения.
Волосы невесомым облаком парили над ее головой, голубые губы и зубы словно навек застыли в улыбке. Может, ниффином быть кайфово, кто его знает. Она проследовала за ним до первого этажа и обратно на третий. Не спеша, но ускоряясь с ним вместе, словно это входило в правила. Квентин посмеялся бы, не гонись за ним голубой демон, способный испепелить человека одним касанием — а может, и не касаясь. Демон, беспрепятственно проходящий сквозь полы, стены и потолки.
Но вот что самое странное: он понемногу входил во вкус этих сюрреалистических догонялок. Это, несмотря ни на что, была Элис — искаженная, мутировавшая, но Элис. Не она и не совсем не-она. Земная девушка теперь преобразилась в чистую магию, в силу и в гнев, но он всегда любил эти главные ее качества, гнев и силу.
Он мог бы вечно убегать от нее, лишь бы в тупик не впаяться. Как будто это он призрак, а она Пакман[22] в мире привидений (голубые призраки, кстати, даже Пакману не давали себя сожрать). Скоро ли она потеряет терпение и примется за него? Точно с акулами плавать, но акулы-то известно чего хотят, а вот ниффины…
Моментами его разбирало кинуться прямо в ее объятия и сгореть. Ну не дурак ли?
Через полчаса Квентин сдался, сбежал домой через красную дверь и присел на край своего верстака, отдуваясь после продолжительной беготни по лестнице. Он остался цел, это плюс, но никуда не продвинулся. Неправильно он что-то делает, хоть ты тресни.
Около семи пришла Плам с кофе.
— Господи. Ты что, в кошки-мышки играл с этой нечистью?
— С Элис, — машинально поправил он. — Играл, да.
— И как оно?
— Да ничего, живой вот.
— А Элис?
— Мертва по-прежнему.
— Не хочу вмешиваться, но не бросить ли тебе это дело? Хватит уже судьбу искушать. Мне как-то не по себе в одном доме с этим… с ней.
— Я хочу хоть что-то о ней узнать.
— И что узнал на текущий момент?
— Ей нравится играть со мной. Она могла бы уже раз десять меня убить, но вот не убила же.
— Сил моих с тобой нет.
Они смотрели на красную дверь, как в телевизор или в лунку для подледного лова.
— Она, между прочим, убила моего двоюродного прадедушку Мартина — но причины у нее на то были, что да, то да. Думаешь, она еще жива, твоя Элис?
— Не знаю. Чувство такое, что жива.
— У тебя на этом сдвиг, понимаю, но постарайся все-таки смотреть на вещи в реальном масштабе. И обещай бросить, если дело окажется безнадежным.
Плам, конечно, права. И намного умней его, хотя ей всего-то двадцать один.
— Обещаю. Но не сейчас.
— Хорошо. Оставлю тебя одного.
— Я не один. Я с Элис.
Позже он попытался вызвать ее на поединок. Да, он видел, как она поборола самого Мартина Четуина, мага невиданной мощи, но это было давно. Теперь Квентин сам научился паре приемов самозащиты и снаряды тоже наловчился пускать. Человек-щит большой взрывной силы.
Элис играет с ним, но он будет драться всерьез. Нелегко это — сражаться с тем, кого любишь, но эту Элис невозможно любить.
Он вспомнил самые толстые защитные чары и присобачил к ним пару укрепляющих. Войдя в зазеркалье, он навел их шесть раз подряд, прикрывшись сразу шестью щитами, почти невидимыми. Сквозь них все виделось в розовом свете.
Будь их больше шести, это только ослабило бы защиту, притом на седьмой его уже не хватило.
Снаряды со всеми прибамбасами он приготовил загодя: тройной тяжести, бронебойные, отравленные, под напряжением.
Он не решился бы прибегнуть к такому оружию, не будь у самого дома столь надежной защиты: сквозь незащищенные стены снаряды в случае промаха прошли бы как сквозь бумагу. Не говоря уж о том, что снаряды эти выходят за рамки легальности — но раз он воюет в другом измерении, может, и обойдется.
Элис прямо-таки взмыла ему навстречу — время кормежки, видно, пришло. Он только теперь заметил, что она не касается пола ногами — просто перебирает ими, как балерина, почти шутливо. Помнишь, мол, как я ходила на этих подпорках? Конечно же, помнишь. И как я раздвигала их для тебя, тоже.
Квентин знал, что не сможет убить ее, и все-таки попытался. Пока она оставалась ниффином, других отношений между ними просто не могло быть. Свои снаряды он пустил с такой силой, что они ему чуть пальцы не оторвали. Зеленые и шипящие, они понеслись к Элис, как юркие рыбки, но футах в десяти от нее замедлили ход. Она вела себя так, будто Квентин преподнес ей подарок… ну зачем же было так тратиться. Снаряды под ее взглядом построились в линию, окружили ее талию зеленым кольцом — и брызнули во все стороны.
Два срикошетили от шестикратного щита; будь это прямым попаданием, Квентину и одного бы хватило.
Элис то ли телепортировалась, то ли мгновенно переместилась и повисла в воздухе прямо напротив него. Вид у нее впервые за все время сделался злобный, сапфировые зубы оскалились. Злится, потому что ниффинам так положено? Или она всегда такая была? Может, при обращении в ниффина ее внутренняя ярость просто сожгла защитную оболочку.
В любом случае это была Элис, живая Элис, искрящаяся энергией, светящаяся умом, гневом и юмором.
Первый щит, проткнутый двумя голубыми пальцами, сгорел мигом. Второй сердито загудел: любое существо, кроме ниффина, погибло бы сразу, прикоснувшись к нему. Квентин вычитал о нем в книге, которую не должен был открывать. Третий щит Элис, весело пошевелив пальцами, попросту убрала и прислонила к стенке, как старую картинную раму Магия вообще такого не допускает, но ниффин творит с магией все, что хочет. То же самое Элис проделала с четвертым и с пятым, вроде как со складными стульями.
Квентин, видя, чем дело пахнет, не стал дожидаться и сбежал с поля боя через красную дверь. Пусть следует за ним, если может! Она не могла. Прижавшись к открытому проему лицом и грудью, словно к стеклу, она смотрела на него одним, полностью голубым глазом.
Дразнится. Заманивает его. Приоткрытый рот был светлее лица, как на фотографическом негативе.
— Элис… Элис.
Квентин закрыл дверь. Хватит, пообщался с сумасшедшей на чердаке.
Эти их дуэли выглядели странно интимными. Не как секс, но все же. Он, ныряльщик без акваланга, погружался на огромную глубину до боли в легких и всплывал, отчаянно работая ластами, а большая голубая акула кусала его за пятки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!