Даг из клана Топоров - Виталий Сертаков

Свейн Волчья Пасть дал своего коня. Хусманы-скотники сообща поднесли барана, козла и петухов. Соседи с фермы Жаворонка подарили покойному редкую дорогую кольчугу, ее когда-то носил дед нынешнего хозяина усадьбы. Снорри усадили под навесом на корме, а на дне ладьи выросла гора подарков.

Пока трелли обкладывали борта корабля камнями и готовили дерево для костра, Северянин снова глотнул вина и обратился к присутствующим с речью. Кузнец крепко выпил, его язык заплетался, но гости и родичи сами находились в похожем положении. Олава Северянина поняли даже те, кто давно принял лишнего.

– Мой брат оставил добрую хорошую жену. Гудрун сейчас нелегко, она оплакивает мужа. Кроме того, она носит ребенка Снорри… Гудрун мы не станем спрашивать… Но мы спросим у женщин…

– Не-ет!! – издалека вскричала белоглазая Гудрун. – Нет, я хочу уйти вместе с ним! Почему не поджигаете? Поджигайте, я хочу сгореть вместе с ним!

Даг ахнул и побледнел, когда растрепанная вдова раскидала нетрезвых мужчин и попыталась влезть в лодку к мертвому мужу с факелом в руках. Кое-как ее повалили, облили водой, отобрали факел.

– Нет, ты не уйдешь вместе с ним, – твердо заявил вдове старый Горм. – Ты сама знаешь, что Один не соединит вас в небесной усадьбе! Потому что ты хочешь убить будущего ребенка и у тебя еще не выросли старшие сыновья!

– Не позволяйте ей! Держите ее!..

Многочисленные Северяне и гости стихли. Лишь ветер насвистывал в глазницах конских черепов.

– Среди нас нет говорителя закона, но есть старики, кто хорошо знает закон. Давайте спросим их, как быть? – предложил херсир Свейн.

– Это верно, это правильно, – забормотали хусманы. – Ингрид привезла с собой старого Торфина, и с овчарни Халльварда Жаворонка явился старый Кнуд Норвежец, ему шестьдесят четыре года, он такой старый, что все знает!

– Да, спросим стариков!

Даг ловил каждое слово, заглядывал в лица взрослым, но на сей раз не мог угадать, какую проблему они решают. Столь масштабные похороны случились в его памяти впервые.

Степенные старики, облаченные доверием, собрались в кружок. Горм Одноногий вызвался огласить их решение.

– Снорри был воин и хозяин, он был свободный бонд на земле своих отцов. Он имеет право взять с собой женщину и слугу. Но он умер не в походе на чужбине. Женщина должна пойти за ним добровольно, она сама должна выбрать, с кем ей дальше жить. С нами или со своим хозяином. Если такой женщины не найдется в усадьбе, мы пошлем надежных людей купить рабыню, но так будет хуже для Снорри Северянина. Как мы можем быть уверены, что чужая женщина станет ему доброй женой?

Гудрун снова заплакала, но уже иначе, тихо и жалостливо. Вместе с ней заплакали и другие женщины. После третьей кружки медовухи у многих глаза были на мокром месте.

– Теперь спросим у хозяек, – Горм вернул беседу в прежнее русло.

– Да, спросим у хозяек, – поддакнули нетрезвые родственники. – Обычай надо соблюдать… закон надо соблюдать…

– У Снорри были еще две наложницы, пусть идет одна из них, – предложил один из стариков.

– Я уйду с ним, – раздался вдруг тоненький, но твердый голосок.

– Ауд пойдет… – прошелестело в толпе. – Ауд согласилась…

– Эй, разве так можно?

Плотная стена людей заколыхалась. В центре живого коридора возникла худенькая фигурка младшей наложницы Снорри Северянина. Снорри купил ее всего полгода назад, но все забыли настоящее имя плененной темноволосой иноземки. Ей давно дали новое имя – Ауд. Девушка хорошо работала, слушалась хозяина и ладила с его женой Гудрун. Полгода ее никто не замечал. И никто не ожидал от тихони такого смелого поступка.

– Мы должны спросить у Гудрун, хорошо ли будет Снорри с этой женщиной, – важно произнес Горм. – Если она сварлива, злословна или ленива, лучше мы купим ему новую рабыню.

– Она… она любила Снорри, – всхлипнула Гудрун. – Она будет доброй женой. Она любит его…

– Тогда ты пойдешь с ним, – объявил Торфин из усадьбы Ингрид и указал пальцем на дрожащую Ауд. – Гей, женщины, нарядите ее!

В толпу опечаленных хусманов словно влили свежего горючего масла. Похоронный обряд заблистал с новой силой, вылетела пробка из второй бочки вина, женщины уложили тело Снорри на шкуры и принялись сооружать над ним походный шатер. Для настоящего шатра места не хватило – Ингрид привезла слишком маленькую лодку. Но получилось все равно красиво! Дагу тоже понравилось, как пышно и достойно провожали в дальний путь дядю Снорри…

Потом Горм затянул печальную драпу, которую якобы сочинил накануне. На самом деле драпу он сочинил много лет назад в честь другого погибшего родича, а нынче только подставлял новые имена, но соседи все равно растрогались и прилежно подпевали.

Песнь пою о брани

Снорри, крепкий воин

Радость нес дружине,

А врагам несчастным —

Мор и разорение

Твердой дланью правил

Своим домом честно

Но великой скорбью

Полны наши души

Умер, в стан героев

Отнесут героя

На плащах валькирий…

Олав Северянин приказал женщинам уйти, малышей тоже увели, как и накануне, перед сожжением старой Унн. Остались четверо старушек и Хильда, они и провели посмертную брачную церемонию. Ауд переодели в простую белую рубаху, расплели ей волосы и хорошенько угостили вином. Женщины стали плакать и запели особую свадебную песню, а пожилые музыканты подыгрывали им на кантеле, бубне и флейте. Ауд дрожала крупной дрожью, когда ее трижды провели вокруг похоронного корабля.

Даг близко увидел ее застывшее лицо, оно стало белым и рыхлым, как пролежавший в море камень. Глаза девушки смотрели куда-то вдаль. На втором круге ноги Ауд ослабли, она повалилась на бок. Старушки подхватили наложницу, влили ей в рот несколько ложек снадобий. Ауд согнулась пополам, закашлялась, но дальше пошла сама. Только шла немножко странно, точно ее заносило на сторону. После следующего похоронного круга мужчины стали постукивать мечами по ножнам. Затем стук стал заглушать музыку.

Когда старушки под руки провели Ауд мимо строя мужчин, у Дага заколотилось сердце, а волчья метка на макушке стала пульсировать. Флейта свистела пронзительно, к бубну подключился барабан. Все свободные мужчины, кому позволялось носить оружие, методично ударяли клинками о что-то твердое или притоптывали.

– Пусть новая жена посмотрит, не пора ли ей идти, – каркнул сморщенный Кнуд Норвежец.

– Пусть посмотрит, не пора ли, – эхом отозвался Горм и другие.

– Не ждет ли ее муж:?..

Девушку поставили перед двумя высокими рогатинами, их врыли в землю и на каждую повесили по отрубленной бычьей голове. Бычья кровь стекала по столбам до земли, собаки слизывали ее. Поверх рогатин укрепили перекладину. Олав назначил двоих достойных мужчин в помощь – своего соседа Халльварда и мясника. Они поднялись на приступки, подхватили Ауд за бока и стали подбрасывать вверх. Одновременно, по команде Горма, трелли подожгли сухие дрова вокруг ладьи. Ауд взлетала над окровавленными жердями, волосы ее вздымались, лицо тонуло в клубах дыма.