Песня чудовищ - Анастасия Андрианова

Я взяла с Радима клятву, что он отдаст Серебряному лесу своего последнего ребёнка, рождённого женой. Ой, дурочка какая я была! Надо было просить всех. Но почти так и вышло. Гораздо лучше, чем я сама придумала.

Грайя причмокнула губами и послала Вьюге нежный взгляд, но он даже не поднял головы и, видно, напряжённо прислушивался к её словам. На челюсти колдуна играли желваки.

– Дальше, – потребовала Нежата.

– А потом мы с Вериной посовещались и решили, что и правда нужно взять побольше царских детишек. Благо его у них аж четверо. Серебряный лес умирает. Яблони дают всё меньше яблок, служанки быстрее чахнут. Улетев за пределы леса, девоптицы с трудом могут протянуть несколько дней – я убедилась в этом на собственной шкуре, и малышка Лита тоже. Тогда Верина попросила Вьюгу – он частенько к нам захаживал – помочь нам и привести сюда кого-то из царских детей. В конце концов, моя старая клятва отличалась несовершенством. Царь легко мог бы обмануть её и сделать так, чтобы младший сын всю жизнь провёл вдали от Серебряного леса. Колдун согласился на сделку: здоровый Серебряный лес даст столько колдовских яблок, что силы вьюжных многократно возрастут, если мы поделимся с их верховным таким сокровищем. И, как видите, он сдержал слово. Привёл даже троих.

Ноги Ивлада будто приросли к земле. Он с трудом повернул голову к Нежате. На сестру было страшно смотреть. Её глаза недобро потемнели, губы сжались в нитку. Она резко развернулась, подбежала к Вьюге и, широко замахнувшись, ударила его по лицу.

– Как ты мог!

Нежата принялась колотить сидящего колдуна по спине, плечам, по бокам, вцепилась в накидку и попыталась разорвать её, но ничего не вышло. Вьюга так и сидел, не двигаясь, только из разбитой губы на снег капала кровь.

Нежата завизжала от ярости. Ивлад, опомнившись, кинулся к ней и попытался оттащить.

– Нежата, успокойся!

Она замахнулась и на него тоже. Ивлад пригнулся, и только это уберегло его от удара в бровь.

– И тебя ненавижу! Я же предупреждала: не ходи в лес! Как ты тут вообще оказался?!

Ивлад поймал её руки и стиснул изо всех сил. Нежата рычала и вырывалась, чёрные волосы растрепались, разлетелись по плечам, закрыли раскрасневшееся лицо. Она пометалась ещё немного, но дёргалась слабее и слабее. Наконец Нежата зарыдала и уткнулась в плечо Ивлада. Он прижал её к себе, гладя по спине, и поцеловал в лоб.

– Тшш. Успокойся. Всё образуется. Всё… может оказаться не так, как тебе показалось.

Он посмотрел на Вьюгу поверх головы Нежаты. Колдун медленно встал, отряхнул колени от снега, вытер кровь с лица и, быстро кивнув Ивладу, двинулся куда-то в глубь леса.

Не стал извиняться. Не стал ничего объяснять. Просто ушёл.

Тяжесть сдавила грудь.

– Ты всё врёшь, – сказал Ивлад Грайе. – Зачем тебе это?

– О-хо! – фыркнула девоптица. – Если бы я врала, разве бы он ушёл сейчас? Не справился с виной, вот что. Догони и сам спроси, права я или нет.

– Не ходи. – Нежата стиснула руку Ивлада. – Пускай проваливает. Пускай сгинет в своих стрейвинских болотах.

С самой первой встречи Ивлад сомневался во Вьюге, но уже успел к нему привыкнуть и убедиться, что колдун им не враг, а союзник. Конечно, всё это было слишком хорошо, чтобы в конце концов оказаться правдой. Не стоило верить ему. Не стоило принимать его помощь. Хотя как бы Ивлад справился без Вьюги? Но тут же пришла другая мысль: и что бы изменилось? Ружан всё равно заполучил Литу, а Ивлад оказался в темнице. Он хотел бы разозлиться сейчас на Вьюгу, так же как злилась Нежата, но на гнев будто бы не осталось сил, и грудь заполняла вязкая, душащая печаль.

– Что тебе теперь делать? – Нежата со злостью вытерла глаза и громко шмыгнула носом. Она выпрямилась, собрала растрёпанные волосы и наспех заплела косу, будто хотела отвлечься этими привычными движениями. – Грайя, говори. Наверняка есть способ обойти эту глупую клятву.

– Кх-кх-кх. А то как же. Пусть попробует выйти. Верина, подтверди!

Служанки стояли полукругом, молчали и смотрели на Ивлада с Нежатой. Казалось, они даже не решаются заговорить без позволения девоптиц. Услышав имя старшей, они почтительно расступились так, чтобы и Верине было видно всё, что тут происходит.

Она тяжело перелетела на ближайшее к Ивладу дерево и вздохнула.

– Всё правда. Серебряный лес пьёт людскую кровь. Ни для кого не секрет: даже служанки не доживают тут до старости. Сам посмотри на них.

Она указала крылом на девушек, и тут Ивлад понял, что с ними не так: они выглядели болезненно-бледными, с тёмными кругами под глазами и тусклыми волосами, будто и правда что-то вытягивало из них жизнь. Ивлад испугался за Нежату: надо скорее увести сестру отсюда, пока и она не превратилась в тень.

– Но и этого лесу мало, – продолжила Верина, – с каждым годом яблок урождается всё меньше, а девоптицы уже не те могущественные певуньи, которые столетия назад внушали ужас всем людям от моря до моря.

– И потому вы решили погубить моего брата? – зашипела Нежата. – Подпитаться царской кровью, чтобы вырастить больше своих проклятых яблок?! Неужели нельзя было попросить о помощи колдунов?

– Они и помогли, – ехидно напомнила Грайя.

Ивлад на всякий случай обнял Нежату, чтобы она не набросилась с кулаками на Грайю.

– Царская кровь вольёт в лес новую жизнь, – повторила Верина слова Грайи. – Корни напьются её силой, деревья родят сочные яблоки, и девоптицы, вкушая их, станут краше и сильнее. Царевич принесёт новое, а нового нам всем очень не хватает.

– Вы сами придумали себе то, во что верите. – Нежата выступила вперёд. Её щёки пылали от злости, словно среди заснеженного леса царевне вдруг стало жарко. – Коварно сплели своё проклятие, а теперь хотите его исполнить с помощью моего младшего брата? Разбирайтесь-ка сами. Созывайте советы или решайте иначе, как принято в вашем пернатом обществе. Ивлада вам не заполучить. Я вам не позволю.

Нежата сжала кулаки, и с её пальцев сорвались снежные искры. Прочертив в воздухе причудливые спирали, они погасли, осыпавшись под ноги.

– Успокойся, Нежата, – вздохнул Ивлад и с трудом сделал шаг в сторону: так тяжело стало двигаться от осознания того, что перед ним сидит бывшая любовница отца, та самая, чьё перо висело в царской опочивальне. – Если так предрешено, то кто я такой, чтобы противиться воле Серебряного леса?

На него навалилась такая усталость, что плечи сами собой опустились, а в голове ворочалось тяжёлое, мутное предчувствие неизбежного.

Нежата метнула на него разъярённый, почти презрительный взгляд.

– Ты – царевич, Ивлад. Ты не можешь просто так отречься от своего происхождения и принять судьбу, выбранную за тебя кем-то другим.

– А как уж будет счастлив Ружан… – пробормотал Ивлад, но слишком вяло, чтобы сказанное стало похоже на шутку.