Инструктор по экстриму - Андрей Дышев
Шрифт:
Интервал:
– Продолжайте, Марина! – напомнил следователь.
– А что… продолжать?
– Что-нибудь из вещей пропало?
– Не знаю… Я сразу выскочила…
– Ты рассказывала мне про камеру, – помогла дочери Элла. – Что она была разбита, а кассеты в ней не оказалось. Так?
– Так, – кивнула девушка.
– По-моему, допрашивают не тебя, – сказал Брагин Элле.
– Успокойся! – жестко оборвала его Элла. – Хуже тебе уже не будет!
– Выражайся яснее! На что ты намекаешь? – взвился Брагин. – Хочешь сказать, что я эту кассету взял? Да мне по фиг! Я человек холостой, на меня компромат собрать трудно. Это тебе о своей заляпанной чести беспокоиться надо!
– Заткнись! – сквозь зубы процедила Элла. – Обезьяна!
– А ты шлюха, похожая на Эллу Блинову, – усмехнулся Брагин. – Здорово, если бы эту кассету показали по телевидению! В какой, интересно, мы с тобой запечатлены позе?
– Замолчите, Брагин! – осадил его Пузырьков. – Еще раз спрашиваю вас: вы ходили к палатке Талдыкина?
«Солгать или сказать правду? Почему он так ко мне прицепился? Он все знает или берет на понт?»
– Я не помню, – ответил Брагин. – Но хорошо помню, что кассету я не брал… Инструктора допросить надо. Гарантию даю, что он выполнял небескорыстную просьбу мадам Блиновой.
– Если ты скажешь еще слово про Герасимова, – глухим голосом пригрозила Мира, – то я кину тебе в голову камень.
– Обратите внимание! – сказал Брагин, повернувшись к Пузырькову. – В одного она уже кинула камнем и пробила ему голову. Теперь за меня берется.
Но Пузырьков не обратил внимания на слова Брагина. Вынув из футляра мобильник, он отошел от группы, встал ближе к реке, чтобы рев воды исключил всякую возможность подслушивания. Затем нажал кнопку вызова и прижал трубку к уху.
– Сигнал есть? – спросил он.
– Есть, – ответил ему абонент. – Запеленговали! Держится устойчиво. Желательно только по воде не ходить, а то можем потерять.
– Ну, это не в моей власти, – ответил Пузырьков.
«Надо остаться с ним наедине и рассказать все, как было», – думала Вера Авдеевна, глядя на Пузырькова.
Шубин сидел на камне, покусывал кончики черных усов и поглядывал на Эллу. «Сколько же она отвалит денег за эту кассету? – думал он. – Можно попросить и десять, и даже двадцать тысяч баксов. Если очень боится развода, то заплатит не раздумывая».
Марина, вытирая платком влажные глаза, исподлобья смотрела на Веру Авдеевну. «Это самая страшная женщина в группе, – думала она. – А прикидывается овечкой… Узнать бы, что у нее на уме!»
«Какой же негодяй этот Брагин! – думала Элла, доставая из кармана куртки губную помаду и зеркальце. – Мой Блинов в сравнении с ним просто ангел… Ах, Блинчик, Блинчик! Прости меня, дуру…»
«Вот у кого надо поучиться выдержке! – оценила Эллу Мира. – И выглядит неплохо, несмотря на то, что не спала две ночи. Сильная, очень сильная женщина… Гера, милый, я все равно тебя спасу! Тебе ничто не угрожает. До встречи с Леной еще больше шести часов. Она еще в городе. А когда придет, мы с тобой уже будем далеко. И пусть она с Некрасовым проворачивает свои делишки. А мы уедем к моей маме на Урал. И Славку с собой возьмем. Найдем ему хорошую девчонку и будем все вместе лазать по горам и водить группы в походы…»
«Козел я – вот мое имя! Я должен был вернуться туда днем! – мысленно терзал себя Брагин. – И убрать все следы. Этот следователь – калач тертый. Он докопается до истины. И тогда мне конец!»
«Какое сегодня число? – вспоминал Пузырьков, возвращаясь к группе и по рассеянности пытаясь затолкать телефон под мышку, в кобуру с пистолетом. – Двадцать пятое… Значит, еще четырнадцать дней, если не считать сегодняшний. Две недели – и я в отпуске. Никогда еще так не уставал. Вроде бы все уже лежит на поверхности, все уже видно невооруженным глазом. Но как собрать? Как?»
Все думали о своем. Только труп ни о чем не думал. Он скалил зубы и смотрел в молочно-белое небо.
– Это надолго. Пока следователь допросит каждого, пройдет часа два. Или три…
Гера продолжал лежать на краю обрыва и смотрел вниз. Группа застыла на берегу, словно шахматные фигуры, а гроссмейстер то ли уснул, то ли глубоко задумался о перспективах игры. Лена стояла за его спиной. Женщина-убийца. Этой тайны не знает никто, а Гера знает. Ему довелось познать запредельное и остаться живым. Он словно Одиссей, который услышал пение сирен и не кинулся в манящую бездну. Но Гера не испытывал ни восторга, ни запоздалого страха. Казалось, что они с Леной знакомы очень давно, что их связывает нечто более значительное, чем восхождение на Истукан.
Позади него что-то щелкнуло. Гера даже не вздрогнул.
– Очень интересно…
Он обернулся. Лена держала винтовку наизготове и смотрела в окуляр объектива. Ствол винтовки сдвигался то влево, то вправо, будто женщина подыскивала цель. Зажмуренный глаз ее мелко дрожал, губы были чуть приоткрыты и округлены. Неужели она в самом деле сестра Миры? Ничуть не похожа! У Миры лицо милое, почти кукольное, глаза светлые, как утреннее небо, разбавленное туманом. А в темноглазом лице Лены было что-то неприятное, отталкивающее. Если бы она работала в детском театре, то ей следовало бы играть птиц – ворону, грифа или страуса. Врет, что они с Мирой сестры. Они даже не подруги. У них нет ничего общего, и то, что Лена интересуется Мирой, – очень, очень дурной знак.
– А у него, между прочим, разбита голова…
Гера не сразу понял, о ком она говорила. Лена опустила винтовку, посмотрела на Геру и, встретив его отсутствующий взгляд, повторила:
– У твоего утопленника в черепе дырка!
Она имеет в виду Некрасова. У него в черепе дырка. Нет, она что-то путает. Неужели течение с такой силой ударило его о камни, что не выдержал череп?
Лена отсоединила от ствольной коробки прицел и протянула его Гере. Приятная тяжелая штучка. Тяжесть полированного металла почему-то всегда манит и волнует. Может быть, удовольствие от ощущения этой тяжести сидит в каждом человеке на генетическом уровне, и это не что иное, как уверенность в своих силах, которую в древнейшие времена давали человеку стальной меч, кинжал или копье.
Он прижал к глазу резиновый ободок окуляра. Крупным планом – потоки воды, камни, белая пена и перекрестие прицела, словно распятие, к которому жертва прибивается свинцовыми гвоздями. Сколько людей уже были распяты на этом тонком, как паутина, кресте?
Гера опустил объектив ниже. Вот берег. Камни, камни… А вот и группа. Вера Авдеевна в синей кофточке. Курит, сверкает очками. Вот Брагин. Он что-то говорит и горячо жестикулирует. А вот Мира. Вот ее волосы, расчесанные на прямой пробор, вот гладкие плечи, легкая ткань сарафана. Прислонилась к валуну, одну ногу согнула в колене и поставила на камень, как на ступеньку. Странно, что нельзя сейчас протянуть руку и коснуться ее щеки. Нельзя поцеловать волосы, вдохнуть запах хвойного шампуня…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!