Насильно твоя - Мария Устинова

Секретарша сказала, он психовал, к нему приходила проверка — они что-то искали. Что-то, что позволило начать подозревать Эмиля и после этого все покатилось, как снежный ком.

А еще раньше все началось с его партнера, Глеба. И Лазаря, который подсунул меня в постель Эмилю.

Они хотели его обчистить, но просчитались. Теперь один в могиле, другой в бегах. Деньги не получили оба, иначе Лазарь не попытался бы вернуться за кушем, а Глеб бы все рассказал под пытками.

Но там, в подвале, Эмиль застрелил еще одного человека.

Сильно избитого парня, которого я не знаю. Может быть, в нем было дело. Особо о нем не говорили, значит, он не организатор — исполнитель. Мелкая сошка. Кто он?

Я обхватила голову руками и тяжело вздохнула. Пистолет больно давил в поясницу. Рот сводило от нервов.

Нужно решать, что делать дальше. Но Эмиль так долго был моим воздухом и защитой, что я разучилась жить.

Я жадно глотала сырой весенний воздух. В голове вспыхивали назойливые видения: подвал, побои, насилие… А теперь пуля в голову. Неужели Эмиль свалил с найденными деньгами? Когда меня отдавали, Эмиля предупредили: один неверный шаг и меня убьют.

Он столько со мной возился… Так защищал. Да, наедине мог наорать, ударить, но на публике не позволял никому даже косого взгляда кинуть. Всегда бросался на защиту, чем бы это ни грозило… Не верю, что он просто наплевал на меня, если только…

Я приподняла голову, судорожно прижав хрустящий пакет к себе.

Нет, это слишком невероятно. Слишком жестоко!

Эмиль играл на публику. Показывал, как я дорога, как он привязан, как его раздирает от любви и боли. Ему позарез нужно было, чтобы все запомнили: Эмиль за жену отдаст все. Эмиля можно держать на цепи. Убедил, что ради меня шкуру с себя снимет.

Дал врагам мнимый рычаг влияния, чтобы они не нашли настоящий. А когда те поверили и решили на этом играть — Эмиль сбросил меня, как ненужный балласт. Поэтому он меня не прятал, а бросил в квартире, где бы я неминуемо погибла.

Я была плохой женой, надоедливой обузой, позорным пятном. Он меня предал, как я когда-то поступила с ним.

Шаг в духе Эмиля — расчетливый и циничный.

Если бы он любил меня, логичнее было скрывать это. Чтобы нашу любовь и привязанность не использовали против нас самих. Теперь я одна, беззащитная и неприспособленная, а по следу идет погоня. И закончится она тем, что я буду молить о смерти, если меня не убьют сразу.

Мне нужен кто-то, кто разбирается в ситуации, потому что я запутывалась все сильней. Только нет такого человека. Все что у меня есть: пистолет, баксы, документы на недееспособность, и неясное будущее.

Подумав, я вытащила из кармана записку Андрея. Разумно ему звонить или нет, но больше я никого не знаю в Ростове.

Я набрала номер и прижала трубку к уху:

— Андрей? — я дождалась ответа и сглотнула. — Это… жена Эмиля. Мы можем поговорить?

Не знаю, зачем я позвонила.

Он был единственным, с кем я была знакома в городе, и кто относился ко мне тепло хоть на грамм.

Только я не уверена, что он на моей стороне. Эмиль предупреждал: в случае чего это он затянет петлю на моей шее. Но мне нужны ответы и паспорт, нужно хотя бы выяснить, где он. По телефону Андрей ничего не сделает. А после разговора выброшу телефон и уйду. Никто меня не отыщет.

— Дина? — голос был внимательным, будто мы на свидании.

Я прерывисто дышала в трубку, подбирая слова.

— Ты предлагал звонить, если что…

— Конечно. Где ты?

Мы играли в странную игру, танцевали вокруг, да около. Ничего не сказали вслух, но прощупали друг друга: интонацию, голос.

Он спросил, где. Знает, что не дома.

— Ты говорил… — голос сорвался, слишком много эмоций, спокойнее. — Ты говорил, Эмиль поехал к шефу вчера. Ты знаешь, где он сейчас? Они встречались?

В трубке повисла долгая пауза. Зашумела плохая связь, а может, это нервы — я напряжена до предела.

— Встречались, — Андрей ответил вскользь, словно это мелочь, хотя Эмиля ни при каких обстоятельствах нельзя назвать незначительным. — Послушай, Дина. Нам надо встретиться, я тебя искал…

— Искал меня? — насторожилась я.

— Не бойся, я помогу, — он разговаривал со мной тоном, каким успокаивают самоубийц. — Если страшно, приходи на набережную. Там народа полно, я буду ждать тебя под мостом. Я все объясню, хорошо?

Я перехватила трубку другой рукой. И сказать нечего, и звонок сбросить не могу.

— Почему я должна тебе верить? — выдохнула я.

— Потому что тебя грохнут. Тебе не нужно было приходить в контору мужа… За тобой следят. Прямо сейчас, Дина, — голос стал тяжелее и остался серьезным. Андрей пытался донести всю опасность ситуации.

Я исподтишка обернулась: ко мне никто не подкрадывался. Вообще ничего подозрительного, обычная улица.

— Если бы я хотел тебя убить, — закончил он. — Давно бы это сделал. Встретимся через час. Если не придешь… буду считать, ты уехала.

Он первым положил трубку.

Патовая ситуация.

Я прижала к животу пакет и съежилась на скамейке, глядя в асфальт. Сердце испуганно колотилось. Это может быть правда, а может и ложь. Если он играет на их стороне, меня могут пытаться выманить.

Пора сваливать. Я с сожалением выбросила телефон в урну, прикрыла сверху газетой и пошла к перекрестку. Весенняя улица в цвету и воздух свежий и теплый. В такую погоду думаешь о хорошем. В обе стороны лежали незнакомые улицы. Дороги, забитые пробками, убегали к горизонту.

Теоретически я могла уехать.

Денег бы хватило. Но домой я не могу вернуться — меня будут искать и там. И старого имени я боюсь как огня. Если уеду, это будет дерьмо, а не жизнь. Впрочем, сейчас она еще хуже.

Я стояла на долбанной развилке, понимая, что пойду на набережную.

Мне нужны ответы: хотя бы насчет Эмиля. Эх, случись все иначе… Может быть, нам удалось бы с мужем найти общий язык, а затем отыскать деньги. И может быть, нас бы пощадили. И у меня было бы подобие жизни в будущем, где не придется прятаться до конца дней, дрожа от страха. Глупые мечты. Глупые сожаления. Реальность упрямо напоминала о фактах.

У меня при себе ствол. Андрей ничего мне не сделает в людном месте. Они уже знают, что я готова стрелять, наплевав на последствия. Это давало шансы.

Подумав, я направилась к реке.

Под мостом было ветрено, нависавшая сверху громада почти физически давила на плечи. Я пыталась разглядеть опасность в толпе, но все было спокойно. Людно, у лифтов очереди… Ежась, я подошла к чугунной ограде. Ветер гнал мелкую рябь по воде.