Насильно твоя - Мария Устинова

Стало неловко и жарко: на этом столе мы занимались любовью. На том же месте, где сижу сейчас. Тогда я еще думала о сексе без отвращения. Я рада, что именно Эмиль стал моим последним мужчиной, но больше не хочу. Ни ласк, ни нежностей — они все равно закончатся слезами, а не сексом.

Ни к чему друг друга мучить.

Эмиль знает, что я не могу.

А без плотской любви, голые чувства должного подкрепления не получат. Рано или поздно Эмиль пойдет налево — он так любит секс. У него были женщины, когда мы жили вместе. Много. Такие отношения обречены.

Сердце пронзила острая боль, по щекам потекли слезы.

— Не плачь, — попросил он, поглаживая подбородок. — Все будет хорошо. Маленькая… Город будет моим. Понимаешь, что это значит?

Он сладко улыбнулся в полумраке.

О, да, понимаю, Эмиль.

Ему предложили выбор: получаешь контроль над городом и возвращаешь найденные миллионы. Но я слишком хорошо знаю Эмиля. Деньги и так у него. А Эмиль очень не любит отдавать.

У каждого своя игра, и только я хочу просто очнуться от кошмара. Мир показал приветливое лицо, намекнул, что здесь есть ради чего жить, что я еще могу стать счастливой.

А Эмилю нужны деньги, власть, все, что он захочет, чтобы поквитаться с врагами за униженное достоинство. Он не из тех, кто прощает обиды. И сейчас, после всего, что с ним произошло, он втройне рвется наверх, откуда сможет разделаться со всеми.

— Я хочу тебя предостеречь, — тихо сказал он, взгляд стал строгим. — Глеб трус, он бы не решился украсть деньги в одиночку. Я думаю, у них был защитник. Кто-то, кто обещал заступничество, но бросил их.

— Ты говорил, среди них крыса, — напомнила я.

— Точно. Я думаю, этот «кто-то» Глеба и заложил. Другим способом они бы не узнали, что деньги украли, не всполошились бы.

Я нахмурилась, не понимая, куда он ведет.

— Андрей говорил, что хочет найти какого-то человека, — вспомнила я. — Может быть, эту самую крысу?

— Нет, Дина, — Эмиль облизал губы. — Я думаю, он и есть крыса. Только доказательств нет.

— Почему ты так решил? — не поняла я. — Он нам помог.

— Это меня и напрягает, — сказал Эмиль. — У него своя цель. Я не понимаю, какую игру он ведет и чего хочет. Будь осторожна, пока я не разберусь.

Он положил ладонь на лицо, рассматривая губы. Пальцы шевельнулись, словно Эмилю нравилась моя кожа наощупь.

— Мы можем доверять только друг другу, — продолжил он. — Я уверен только в тебе. А ты?

Мы рискнули друг за друга жизнями. Может, мы больше не будем любовниками. Но не думаю, что он предаст меня, несмотря на то, что когда-то это казалось мне самым вероятным исходом.

— И я в тебе уверена, — прошептала я. — Хотя думала, что ты меня бросил.

— Что ты, родная. Я своё не бросаю и не делюсь, — тихо сказал он. — Ни деньгами, ни оружием. Ни женщинами.

Пальцы на подбородке стали твердыми, возвращая меня в прошлое, где я была его безропотной супругой. Я тихо выдохнула и попыталась отвернуться — воспоминания вызывали неприятные чувства.

— Я хочу свою жизнь обратно, — попросила я, борясь со слезами в голосе. Он все равно сорвался. — Хочу быть нормальной.

— Конечно, — не стал спорить Эмиля. — Я помогу восстановить документы. После того, как мы заберем деньги.

— Ты их не отдашь?

— Нет.

Я шмыгнула носом.

— Хорошо, я тебе помогу, — решила я. — Но с условием. Документы я хочу восстановить до того, как ты получишь доступ к счету. Это справедливо.

Эмиль долго молчал, я уже думала, он откажет.

— Хорошо, я займусь этим.

— Спасибо, — пролепетала я. — И еще…

Горло внезапно сдавило от спазма.

Слезы побежали сами — это наружу рванули эмоции, которые так долго делали жизнь невыносимой. Эмиль терпеливо ждал, пока я пыталась отдышаться и успокоиться, хотя никогда терпением не отличался. Мой муж скор на расправу и у него тяжелая рука. Если что не так, у него есть последний, самый веский аргумент — физическая сила. Эмиль всегда этим пользовался. Он мог ударить меня или взять на руки, если не хочу идти. Он всегда решал за меня.

Я пыталась представить нашу новую жизнь.

Вот я варю кофе и во всем слушаюсь его. Любовью я не могу заниматься, Эмиля будут ждать красивые женщины в другом месте. Без проблем и тараканов в голове. Эти женщины не плачут, когда их целуют. Они с радостью делают то, что он хочет и как он хочет.

Это слишком похоже на старую клетку, где я — безропотная тень. Следую за мужем, покорная ему, забочусь о нем и его доме, умею вовремя захлопнуть рот. На самом деле, я другая.

А Эмиль видит меня женой в прежнем качестве.

Я когда-то мечтала о нем, мечтала жить с ним. Оказалось, делать это под давлением — не то же самое, что от сердца.

Думаю, я люблю его, только не так, как должны любить люди. Я вспомнила эмоции, что рвали мне душу там, в подвале. Сильные, разрушающие. Я так боялась его потерять. А он снова лезет на рожон. Ему нужны деньги, власть, реванш. Что же, это его право. А какую боль он при этом причинит — ему все равно. Как и всем мужчинам.

— Что, маленькая? — Эмиль улыбнулся. — Почему ты молчишь?

Я прислонилась лбом ко лбу, зажмурилась — из-под век катились слезы, а внутри что-то выкрутило от боли. Ни выдохнуть, ни закричать. Перед глазами стоял коленопреклоненный Эмиль и шептал «стреляй».

Снова и снова.

Я запустила пальцы в светлые волосы, невесомо поцеловала висок.

Как тяжело любить таких, как ты. Как больно.

Эмиль так много за меня отдал: деньгами, кровью, жизнью. А взамен взял болью, и она не давала жить, разрывая сердце по живому. Он меня не отпустит.

Я застыла, как маленькая птичка в лапах хищника. Было страшно говорить вслух — я боялась ответа мужа. Его реакции.

Но если я хочу жить, мы не можем быть вместе.

— Эмиль, — прошептала я, задыхаясь от слез. — Я прошу развод.