Мера зверь: Прорыв - Александр Изотов

«Рычок улыбнулся и сказал:

— Я отомстил за свой род, — но тут же парня пронзает невидимый клинок.

Волчонок выплёвывает кровь, а за его спиной из воздуха проявляется фигура ангела. Белые огромные крылья, сияющие на солнце ауритовые доспехи…

— Я Тиохиль, Страж Каэля.

Волчонок сползает с клинка и падает на землю, а я остаюсь один на один с врагом.»

Мне было ясно, что зверей возле храма убил ангел. Вот только зачем он это сделал, и почему нас ещё не тронули?

— Мы сюда пришли незадолго до тебя, — голос Хильды вырвал меня из воспоминаний, — Эта стая ящериц давно гналась за нами, и мы думали, что сбили их со следа.

Фолки добавил:

— Мы замучались кружить по склону, и решили уже подняться, а твари всё равно нашли нас.

— Это сильные животные, да Варг?

— Точно, Арне. Учуяли след, который мы стёрли.

— А что Тинаш? — спросил я, вспомнив про сына вождя Чёрных Пантер.

Хильда переглянулась с Фолки, и тот только криво ухмыльнулся.

— Говорю же, этот чокнутый внутри, примал, — помощник ткнул кинжалом в сторону храма.

— Чокнутый?

— Ну, нормальным его точно не назовёшь…

Хильда кивнула:

— Да. Нёс какую-то чушь про дар нулям от ангелов. Потом прибежали эти твари, нам пришлось отбиваться, а этот… кхм… идиот даже не вышел помочь.

Когда Хильда упомянула ангелов, я едва сдержался, чтобы не поднять голову.

Этот крылатый сверху, насколько я понимаю, может спокойно убить нас всех, как убил перед этим несчастных Пантер. Но он чего-то ждёт, и эта неопределённость меня нервировала.

— Пойдём, глянем на вашего Тинаша, — я встал и посмотрел на вход в храм.

Возможно, когда-то там были створки ворот, но теперь просто зиял открытый проём. Внутри что-то поблёскивало, будто блики костра.

Ангел всё ещё не атаковал нас, и мы спокойно прошли внутрь. Я не был отличным актёром, но сейчас мне приходилось усиленно играть роль. И мелькнула надежда, что внутри храма есть шанс отбиться. Ведь нас много, чем чёрт не шутит?

Кто мы для этого ангела сейчас?

Беззаботные звери, которые копошатся возле древнего храма, пытаются разгадать загадки древности и сегодняшних дней. Вот они отбили атаку местных хищников и теперь, расслабленные, удовлетворяют своё любопытство.

Пусть продолжает так думать…

Мы спокойно поднялись по ступеням и вошли под своды храма.

Так выглядел бы храм в Проклятых Горах, если бы тот не был разрушен. Большой зал, стены которого изрисованы древними рисунками. Крупные и мелкие, словно на стенах гробниц фараонов. И они очень напоминали то, что было изображено на том свитке, где тринадцати карликам крылатые посланники что-то дают.

Под разрисованными стенами стояли чаши, в которых подёргивалось неровное пламя, освещающее всё помещение. Возможно, их разжёг Тинаш, который сидел справа под самой стеной и копошился в свитках, разбросанных вокруг.

— Бездна… это отражение, — его безумный шёпот разносился в тишине, — А Небо — это барьер! — он едва не срывался на крик, и припадал к стене, рассматривая мелкие рисунки, — Это огромный барьер!!!

Его крики эхом разносились под сводами храма.

В центре зала стоял знакомый мне камень, похожий на наковальню с выемкой для огонька духа посередине. Я пару раз уже стоял у таких, когда вершился Суд Неба.

Алтарь был потрёпан тысячелетиями, но выглядел не хуже, чем в Вольфграде или у Зигфрида в Лазурном Городе.

За алтарём, прямо у дальней стены стояла громадная статуя — сидящий в позе лотоса человек. Помнится, в Проклятых Горах от неё остались только коленки, теперь же я мог лицезреть её всю.

Возможно, это и не человек, а ноль, потому что на лбу статуи проглядывал еще не стершийся, так хорошо знакомый круг. Древний «Просветлённый» держал руки ладонями вверх возле плеч, и на каждой ладони у него был огонь.

Я отлично видел, что застывшее пламя, искрящееся на ладонях статуи, было выполнено из двух металлов — дьявольски красный коррупт и ангельски золотой аурит.

Да и вся статуя была украшена тонкой вязью этих металлов, но в общем все облачение было выполнено из третьего материала. Сильверит серебрился роскошной мантией, свисающей с плеч статуи.

По меркам Инфериора, на статуе было целое состояние. Или настоящее проклятие для того, кто всем этим завладеет.

Мы подошли к Тинашу:

— Эй, мастер зверь, — сказал я, и поперхнулся.

Глаза, которые уставились на меня, будто вывернули мою дущу. Острые коготки пробежались по всей моей сущности, и я понял, что юный оракул увидел меня насквозь, вместе со всеми моими мерами, частицами Абсолютов и сильными волями.

Мне даже стало не по себе, я попытался понять, что же не так в этом одержимом.

Тинаш был молодым зверем, с едва проклюнувшимся пушком на подбородке и под носом. Вихрастые каштановые волосы. Совсем обычный с виду парень, если бы не глаза.

Они затягивали, будто в омут, манили к себе. Я уже ощущал это раньше.

— Сила ушла из этого места, зверь, — хриплым, будто сорванным от крика голосом, проговорил Тинаш, — Но здесь появилась другая…

«Я же говорила, что ты сам придёшь ко мне, сильная воля» — знакомый голос разнёсся вокруг, словно гром. Ласковый, мелодичный, и в то же время пугающий. Потусторонний.

В глазах Тинаша была Бездна.

Не в силах оторвать взгляда от глаз Тинаша, я чувствовал, что меня затягивает словно водоворотом.

«О, частица Абсолюта, я долго ждала этого».

Действие Бездны, выбравшей для себя сосудом тело оракула, было в разы сильнее, чем тогда, на крыше башни в замке Зигфрида.

«Ты прошёл такой путь», — продолжала Бездна свою проповедь, — «Но стал ли ты ближе к цели?»

Тинаш замер, казалось, он не дышал. Краем зрения я подмечал, что и Хильда, и её помощники тоже неподвижны. Бездна опять взяла под контроль время вокруг.

«Та девочка… Нашёл ты её?»

Я молчал, пытаясь сопротивляться. Мне казалось, сейчас отвечу — и не просто упаду в Бездну, а влечу туда пулей. Сейчас я мог, пусть слабо, но держаться на краю сознания.

«Ты шёл на Восток. Дошёл ли ты?»

Неужели Бездна стала хитрее, чем в прошлый раз? Не пёрла напролом, а начала издалека, как заправский проповедник.

«Ты обрёл силу, но чувствуешь, что её недостаточно. Разве не понимаешь, как много бы ты сделал, пойди ты со мной?»