Траектория чуда - Аркадий Гендер

Во мне жуткое желание немедленно самым желчным образом отомстить этому ничтожеству Люсе за неприкрытое оскорбление моих умственных способностей боролось с самодовольством по поводу признания ею моих физических достоинств. Но Жанка-то какова, — рассказывать подруге такие подробности! Интеллигентка хренова!

— Повторяю для тупых: рация на бронепоезде, — словами из анекдота про Василия Ивановича ответила Люся. — С тем Романом, который Жанкин муж, она была.

Что-то оборвалось у меня внутри. Господи, неужели все-таки Романом? Но, может быть, Люся ошибается?

— И что же, они так вместе с Романом под ручку и ходили, рискуя, что их кто-нибудь увидит? — с надеждой спросил я. — Ты, например? Роман же не мог не знать от Жанки, что ты работаешь от своей конторы на этой выставке? И почему же тогда я не встретил там Романа, а видел ее одну?

— Ну, во-первых, Роман от Жанки этого мог и не знать, поскольку вряд ли в семейном кругу моя персона является такой уж частой темой для разговоров, — рассудительно ответила Люся, — другое дело, что он обязан был предположить, что я там буду по роду своей деятельности, и что не встретить меня на выставке очень трудно. И я думаю, что именно так умненький Рома и предположил, потому, что видела я их совершенно случайно, и не в здании. Как только ты тогда ушел, я вышла на улицу покурить, и видела, как эта фифа садится в машину Романа, который ее явно ждал.

— Какая была машина, какие номера? — в отчаянии чуть не закричал я.

— Черт его знает, что за машина, я в них не разбираюсь, — ответила Люся. — Цвет зеленый металлик. Да и какая разница, какие там были номера, если за рулем сидел Роман собственной персоной. Я, знаешь ли, хорошо помню, как он выглядит.

Да, точно, «девятка» Романа выкрашена в тошный зеленый цвет, — похоже, Люся ничего не путает. Особенно, если вспомнить, что в сентябре прошлого года Роман ездил один отдыхать в Испанию. Почему знаю, потому, что Жанка тогда вся изошла по поводу того, что денег на ремонт у него нет, а на Испанию — есть, и что как тонко рассчитал иезуит-муженек, что жена, только что устроившаяся на довольно выгодную работу в компанию по торговле канцтоварами, не захочет у руководства отпрашиваться, и не увяжется за мужем. Не в Коста-Браву ли он ездил?

— Спасибо тебе большое, Люся, за важную информацию, — автоматически, думая о другом, начал заканчивать разговор я.

— Не за что, дорогой, — своим обычным совершенно черно-белым тоном ответила она, и добавила: — Вернешься в Москву, если еще какие вопросы появятся, не стесняйся, звони, заходи. Кстати, простыню я постирала.

И повесила трубку, но меня этот уже совсем явно сексуальный подтекст ее последних слов больше не заботил. Я думал о Романе. Что же это получается? Как минимум, что Роман знает Талию гораздо раньше, чем я. А если предположить, что год назад они вместе отдыхали в Испании, то как максимум, что они были тогда любовниками. "Сукин сын! Сначала ты деньги у меня украл, потом — бабу мою трахал. Интересно, может, это ты додумался похитить мою семью?" — так думал я о Романе, напрочь забыв о том, что я тогда о Талии и знать не знал, а последнее время кто с чьими бабами вожгался, надо еще разобраться. Но дело тут было совсем не в бабах.

Дело было в том, что Роман не просто подходил на роль Голоса по двум основным параметрам, — он был прекрасно осведомлен о теткиных генеалогических амбициях, иногда в шутку, словно забывшись, даже называя меня Нарышкиным, и не только принимал участие в составлении моего послания, но и надоумил меня подписаться дурацким псевдонимом. Главное — у него был мотив! Вернее — выше крыши мотивов. Когда я выгнал его из бизнеса, многие передавали потом мне, что Роман прилюдно говорил, что, мол, припомнит. Да и про меня и жену свою Жанну он запросто мог догадываться. А, догадавшись, удостовериться в этом проблемы не было. Ну, а знакомство с Ташей, то есть с "игроком команды наследства", случайно установленная мною, это та самая недостающая связь между теми, кто знал обо мне, и теми, кто знал о наследстве, без которой все мое «расследование» не стоило бы и луковой шелухи. Конечно, похищал мою семью не Роман, которого Галина прекрасно знает, но это лишь говорит о том, что у Голоса кроме Лорика есть еще сообщник. "Не у Голоса, — поправил сам себя я. — У Романа".

Возбужденный найденной разгадкой, я вскочил и заметался по номеру. Но тут же замер, как вкопанный. В своих умозаключениях я внезапно обнаружил дыру. Ведь Таша была вовлечена в команду злоумышленников насильно, в результате чудовищной по своей жестокости операции по вербовке, проведенной Лориком. Причем на вопрос: "А как сам-то Лорик вышел на Талию" напрашивался ответ, что Талию Лорику сдал Роман, который знал ее раньше. Таким образом, сочтя связь Роман — Талия недостающим звеном если на для идентификации Романа, как Голоса, то для доказательства злого умысла Романа против меня, я явно перепутал причину и следствие. Цепочка порвалась, паззл перестал складываться.

"Но ведь не может, не может то, что Роман знал Талию, быть случайностью! — возопил про себя я. — Таких случайностей не бывает!" Только что самостоятельно, в лучших традициях Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро разгадав преступный замысел, я никак не мог смириться с тем, что ошибся! Уж очень все логично: Роман, зная мою страсть к высоким блондинкам типа Талии и сопоставив ее «необычность» с моим объявлением, передает транссексуалку Лорику для «обработки», и они используют ее в качестве живца. Все сходится. Надо только установить связь между Романом и Лориком. Если мои предположения насчет Романа верны, ее не может не быть.

Так, а если подумать, откуда теоретически могло проистекать их знакомство? Детство, школа? Вряд ли, Лорик явно старше. Институт, совместная работа еще при ЭсЭсЭсЭре? Тоже непохоже. Накачанный Лорик в те времена явно служил в какой-нибудь «Альфе», а Роман после МИИТа сидел в проектном институте. А, может быть, поискать в "Московском Законнике"? Ну да, ведь когда у Романа после начала собственного бизнеса все пошло наперекосяк, на него ведь кто-то подавал в суд? А раз суд, значит — адвокаты. Постой, постой, ведь Жанна даже говорила мне, что адвокат, мол, у Романа, оказался супер, и что если бы не он, сидеть бы ее благоверному на нарах, а ей — быть соломенной вдовой. И не просто говорила, а даже давала мне "на всякий случай" его визитку, потому, как у нее была лишняя. Я даже помню, что звали адвоката как-то уж очень сильно не по-русски. Какая удача, что визитки я всегда таскаю в барсетке, а ее-то я как раз с собой неизвестно зачем как раз и прихватил. Ну да, как зачем — наличные носить! Вот она, невостребованная, на дне чемодана. Блин, на кой хрен я запер ее на ключ, и куда я этот ключ засунул? Ладно, к черту ключ!

Я вырвал маленький замочек с корнем, распахнул клапан, перевернул сумочку вверх ногами, и ее вырвало на кровать всем содержимым. Так, что тут у нас? Ключи от дома, от офиса и еще какие-то непонятные ключи, дореформенная медная мелочь, какие-то бумажки, чеки, справки, корешки приходных ордеров, зубочистки, натыренные впрок из какого-то кабака, железнодорожный билет — куда это я ездил? А это что за книжица в глянце? "Московские ТелеСистемы. Справочник Абонента" — рехнуться можно! Справочник полетел белой птицей и, кувыркаясь, шлепнулся в раскрытом виде на подушку. Ага, вот, наконец, и толстая пачка визиток, перетянутая по исконно русской традиции двумя разноцветными резинками. Я распотрошил пачку и принялся, бегло просматривая каждую визитную карточку, сбрасывать их на покрывало, как сдающий карты при раздаче. Боже, каких и чьих только визиток тут не было! Аскетичные монохромные, золотые на черном и черные на золоте, цветные, как похмельные сны, карточки президентов и вице-, генеральных директоров и менеджеров, с которыми я когда-то и где-то пересекался по работе, лежали вперемешку с карточками страховых агентов, автосалонов, ремонтных мастерских, турагенств, пивных, ресторанов и VIP-саун. Всевозможные карточки были здесь, не было только визиток адвокатов. Я уже нервничал, соображая, куда же я кроме этой пачки мог засунуть искомую, а по мере того, как ворох карточек на покрывале становился все больше, колода в левой руке тончала и тончала. И только когда в отчаянии я сбросил предпоследнюю карточку какого-то замдиректора, я перевел дух, — визитка адвоката лежала последней. На ней крупным шрифтом было набрано: "Гевсиманян Мкртыч Гаикович, адвокат", и выше — мелко: "Российский региональный союз адвокатов, адвокатская контора «Защитник». Ниже были пропечатаны совершенно незнакомые мне адрес и номер телефона. Так, мимо кассы. Моя надежда, что адвокат с труднопроизносимыми ФИО окажется работником "Московского Законника", не оправдалась. "Рабинович стрельнул, стрельнул — промахнулся", — почему-то вспомнил я слова одесской песенки, и выпустил бесполезную визитку из рук. Та секунду покружила в воздухе, переворачиваясь в полете, как унылый октябрьский листок, и упала на погребальный холмик себе подобных лицом вниз. Я увидел, что на ее обороте Жанниной рукой было написано: "На Б.Яким. среда, 28 авг. В 11–00" и семизначный московский номер телефона. Сердце у меня подпрыгнуло к кадыку и сорвалось в пропасть, потому что этот номер я знал наизусть. Это был телефон, по которому отвечала длинноногая красавица Яна из "Московского Законника".