Наследники Ваньки Каина - Валентин Саввич Пикуль

долгие годы, теперь само приплывает в руки, и капризная судьба дарует ему шанс, приведя к Олегу Кислову, сидевшему за столиком в кафе, невзрачного пьянчужку, недавно освободившегося из тюрьмы? Воистину, сколько лиц у фортуны — встретишь такого около пивного ларька и отвернешься. Ан нет, судьба оказалась хитра и облекла своего посланца в неприметную оболочку, заставив идти по заранее начертанному пути и приведя именно к нему, Аркадию.

На работе все было по прежнему — одни играли в карманные шахматы, спрятав их в выдвинутый ящик письменного стола, другие жевали и читали газеты, третьи трепались по телефону.

— Меня Котофеич не спрашивал? — бросил вопрос Лыков.

— Нет, — буркнул Кучумов и передвинул в ящике стола шахматную фигурку. — Шах!

— А мы пешечкой, — гнусаво пропел Сагальский.

Не слушая их перепалки и взаимных уличений в ошибках, Аркадий курил, размышляя о собственных заботах. Да, Михаил Павлович штучка не простая, придется изрядно попотеть, пока расколешь орешек. Так, чем мы располагаем, вступая на путь войны? Витя Жедь — человек с пестрой биографией, непревзойденный мастер по стеклотаре, уже успевший сколотить на бое посуды деньжат на «Москвича». Тертый мужичок, с жизненным опытом и хваткой, жадный до денег и удовольствий. Придется его приглашать в долю, как и Олега. Тем более Гришку хотели пристроить на работу именно к Вите. Ну, конечно, и сам Анашкин. Тоже не новичок, уже срок отмотал, да и как его теперь от дела отставить? Не убивать же в самом деле, не волки они, люди.

— Значит, выступим в поход вчетвером? Голова — сам Аркадий, хитрость и опыт — Витя Жедь, железный кулак — Олег Кислов, а руки для грязных дел — Гришка Анашкин? Не густо, прямо скажем.

Вечером, выпив на своей крохотной кухне чаю, Аркадий позвонил Олегу Кислову и поинтересовался, как там Гришка.

— Дрыхнет, — хохотнул Олег, — бабушку во сне видит…

Ночь Аркадий провел в тревожных сноведениях — чудился Гришка Анашкин, сидевший на кровати, поджав под себя ноги, как турок, и игравший с Олегом Кисловым в подкидного дурачка. Но только вместо карт у них в руках были купюры, а где-то в глубине слабо освещенной комнаты, почти скрытая мраком, вырисовывалась фигура никогда ранее не виденного Лыковым подпольного миллионера Михаила Павловича.

Поблескивая белками глаз, он наблюдал за играющими и что-то шептал невнятно, тревожно. Потом вдруг, откуда ни возьмись, появился Витька Жедь с полной авоськой пустых бутылок в руках и начал ловко жонглировать ими, а Михаил Павлович вытянул из мрака длинную руку и поймал Витьку за горло — тот дернулся раз-другой и исчез в темноте, а бутылки совершенно беззвучно попадали на пол. Гришка соскочил с кровати, подобрал одну и тоже нырнул в темноту, где уже пропали Жедь, Михаил Павлович и кто-то еще — неясный, как призрак.

Олег, сидя на кровати, подравнивал стопочкой сотенные купюры, и Аркадий хотел закричать ему, предупредить, что и Кислова может сейчас схватить протянувшаяся из темноты рука, но не закричал — рот открывался, не издавая ни звука…

* * *

Ночью Олег Кислов ходил выстаивать очередь за театральными билетами — в столицу приехали на гастроли несколько театров, и ребята из института попросили его поучаствовать в «бизнесе». Обычно студенты сколачивали большую компанию, с ночи занимали очередь и скупали все билеты, а потом перепродавали их с «наценкой» или оптом загоняли перекупщикам. В очередях частенько возникали потасовки между противоборствующими группами, поэтому и звали Олега, владевшего приемами каратэ.

Отстояв положенное, он забежал домой, принял душ, переоделся и направился в тихий переулочек, где притаилась малоприметная хибара Витьки Жедя: пункт по приему стеклотары.

Сидя на пустых ящиках и поставив один между собой, — «стол», покрытый вместо скатерти газеткой, — устроились Витя Жедь и его новый помощник Гришка Аиашкин. На «столе» бутылка водки, мутные граненые стаканы, горка соли на клочке бумаги, пучок редиски, черный хлеб и рыбка иваси.

— Привет, — улыбнулся Олег.

Ворона молча налил ему водки и щедро дал редиску.

— Выпиваете? — услышал он сзади знакомый голос и, обернувшись, увидел Аркадия.

— Тары нет, — меланхолично отозвался Витек и разлил по стаканам остатки спиртного. — А когда тары нет, какая работа?

— Кончайте богадельню, — поморщился Лыков. — Надо о деле поговорить. Как твои проблемы? — повернулся он к Гришке.

— Тетка говорит, приходили старые приятели, — осклабился тот. — Я пока у Витька ночую.

Он быстро сходил в сарай и вернулся с номерами в руках.

Аркадий взял один. Лихая работа, — на прямоугольнике плотного картона налеплены цифры и буквы из пластилина, а потом все раскрашено в нужные цвета. Издали не отличишь от настоящих.

— Молодец, — похвалил он Ворону.

— А-а, — отмахнулся тот, забирая номер, — надо будет с пары-тройки чужих тачек номерки поснимать, пригодятся.

— Садись, — подавая Лыкову ящик, предложил Жедь.

— Я тут посоветовался, — опускаясь на предложенный ящик, сказал Аркадий, — есть смысл достать пару стволов.

— Это можно, — согласился Жедь, — в таких делах есть свои правила игры. Полагаешь, так просто не отдадут денежки?

— А ты как думал? — вдруг обозлился Кислов, — на тарелочке поднесут? Шантаж не пройдет, не та публика. А потери тоже ни к чему, вдруг начнут отбиваться?

Ворона слушал их с затаенной тревогой — чудят «вольные стрелки», к мокрому делу тянутся, не вполне соображая, на какую дорожку выходят. Может, бросить их, пока не поздно, да и полинять? С другой стороны, не дурни же они, чтобы открывать пальбу? Первый же выстрел поднимет на ноги всех ментов.

— Есть у меня одна мыслишка, — задумчиво протянул Жедь, — только бы удалось нужного человека отыскать.

— Обсудим, — пообещал Лыков. — Григорий добудет машину, но с предельной осторожностью. И начинаем! Время идет, а мы топчемся на месте.

— Сдвинемся, — заверил Олег.

Аркадий не ответил. Взяв свой «дипломат», он пошел к калитке. Стукнула сколоченная из старых досок дверца в заборе — и как будто и не было здесь инженера Лыкова.

— Тачку я уже присмотрел, — сообщил Ворона, доставая еще одну бутылку. — Ну давайте, что ли, со свиданьицем?..

* * *

Михаил Павлович не любил вокзалы: грязь, толпа немытых людей, приобретающих за время болтанки на поездных полках неистребимый дорожный запах, сырые простыни, похожие на камень подушки, отдающий веником чай. Аэрофлот тоже мало чем отличается от железной дороги. Задерживают рейсы, требуют непременной регистрации бог знает за какое время до вылета, мучают неизвестностью. И нет гарантии, что в салоне авиалайнера рядом с тобой не окажется террорист с бомбой или обрезом под полой. А какая техника в аэропортах? Курам на смех! С западными образцами и сравнить нельзя. Стыд! Впрочем, слишком многое не выдерживает сравнения —