Наследники Ваньки Каина - Валентин Саввич Пикуль

именно его, — понял Котенев, выходя на летное поле. — Что же, Александриди для меня пока ничем не лучше и не хуже других. Поглядим, как все начнет поворачиваться, поглядим»…

В Москве было уже темно. Выстояв в очереди, Михаил Павлович взял такси и привычно назвал водителю домашний адрес. Около подъезда он попросил остановиться и расплатился. Выйдя, немного постоял, докуривая сигарету, — не хотелось сразу подниматься домой, окунаться в привычную обстановку. Да и не оставляло чувство вины перед Лидой: она ведь не знает, что звонил «пришелец» из зоны, и опять начнет ныть, просить за братца.

При воспоминании о встрече с Анашкиным в Сокольниках настроение резко упало — мало он ему тогда врезал, надо было добавить, да не хотелось привлекать внимание. Зато сейчас как отрезало — больше не звонит, не надоедает, не появляется. Видимо, урок пошел на пользу. Рассказать Лиде об этом посланце, чтобы раз и навсегда прекратить ее просьбы о помощи брату? Да, но тогда волей-неволей придется приоткрыть и свои дела, объяснить, почему он так отреагировал на угрозы и шантаж, а этого делать не только не хочется, но и нельзя. Нет, лучше молчать.

Докурив, Михаил Павлович вошел в подъезд. Настоявшие неподалеку «Жигули» с двумя пассажирами он не обратил внимания.

Один из сидевших в «Жигулях» поглядел на часы и буркнул:

— Прибыл. Десять уже. Может, будем рулить к себе? Вряд ли сегодня куда наладится.

Второй согласно кивнул, машина тронулась…

Глава 7

Вот и разгорелось лето — пыльное, городское, с огромными очередями за авиа — и железнодорожными билетами, мороженым, прохладительными напитками. Днем под палящими лучами потихоньку плавится асфальт и висит над магистралями, забитыми транспортом, неистребимая синеватая дымка. Не могут ее разогнать ни ветерок, изредка набегающий на город, ни короткие и яростные летние грозы.

Снова душно и маятно в поездах дальнего следования и электричках, увозящих горожан к их фанерным скворечникам на шести сотках, громко именуемым дачными или садовыми участками. Есть в столице и дачный трест, но только не для всех — нужно обладать достаточным весом и занимать определенное кресло, чтобы в дачном тресте предложили прелестную дачку недалеко от Москвы. Поэтому и мотаются не имеющие кресел горожане аж за сотню километров, чтобы за световой день успеть прибить незнамо как и где добытые дощечки — стройматериалы дефицитны и дороги, а жить все лето в шалаше не хочется…

В погожий летний день серенький «Москвич» пробирался проселком к лесной глуши. Остановился. Хлопнули дверцы, вышли двое — потягивавшийся от усталости Аркадий Лыков и озабоченный Витя Жедь с хозяйственной сумкой в руках.

Жедь тщательно запер двери машины и повел приятеля в лес. Шли молча. Усыпанная порыжелой, прошлогодней хвоей земля, глушила звук шагов. Аркадий зевал — плохо выспался, а вставать пришлось рано. До поздней ночи Лыков ломал голову над данными, которые удалось собрать о Михаиле Павловиче, и прикидывал: как получить еще более достоверные сведения? Олег Кислов обещал собрать хитрый аппарат, дающий возможность прямо из машины подслушивать телефонные разговоры. Пришлось повозится со схемой, показать ее кое-кому из сведущих людей, тщательно скрывая причины своего интереса, а потом доставали детали. Теперь, вроде, дело пошло на лад, и скоро все телефонные переговоры Михаила Павловича будут известны.

Да, пришлось за последнее время покрутиться — Анашкин добыл машину, сам перекрасил ее и сменил номера, объяснив, что опасно ездить на ней только первые дни, а потом гаишникам и постовым милиционерам станет не до этой тачки: в городе ежедневно совершается множество угонов и краж, постовой не в состоянии запомнить все номера разыскиваемых машин и их приметы, Тем более, цвет кузова уже изменен и номерной знак другой. Теперь можно проследить перемещение Михаила Павловича — по номеру телефона нашли его работу, выследили машину, знают, где он живет, где квартирка его любовницы, известны в лицо его жена, кое-какие знакомые. Но медленно все, ой как медленно.

Витя Жедь шагал торопливо, сдвинув на затылок потертую кепку и крепко сжав толстыми пальцами ручки хозяйственной сумки. Ему было жарко и маятно, от долгого сидения за рулем противно прилипла к спине майка, а впереди обратная дорога, и есть неотложные дела в городе, куда надо обязательно вернуться к обеду. Хорошо, что идут на знакомое местечко, бывал тут как-то, — когда еще горбатился на заводе. Туда, в глухое урочище, и вел Жедь Аркадия.

На перекрестке тропок Витек ненадолго остановился, осматриваясь, — правильно ли держит направление? Убедившись, что все в порядке, он повеселел, начал насвистывать и вскоре вывел Лыкова на опушку поляны.

Присели под кусточком, закурили, шаря глазами по зарослям на другой стороне — нет ли там кого, не забрели ли на поляну сборщики ягод, грибов или целебных трав? Нет, вроде никого. Тогда Витек открыл сумку и вытащил завернутый в промасленные тряпки тяжелый сверток. Развернул, и перед глазами Аркадия тускло блеснула сталь.

— Во! — Жедь подбросил на ладони облезлый наган. — К нему есть шестнадцать патронов. Сплошной расход с этими игрушками, хорошо еще, нужного человека отыскал и перекупил.

Следом за наганом из свертка появился плоский длинный ТТ, а потом пугающий своими размерами парабеллум.

— Парабеллум — это вещь, — вытаскивая из его рукояти обойму, бормотал Витек, — девять миллиметров, не хрен собачий.

Открыв помятую жестяную коробочку из-под конфет, он высыпал на тряпку горку патронов и ловко рассортировал их по калибрам.

— Гляди, — поманил он Аркадия, — из нагана стоит пару раз пальнуть, а на два полных барабана оставить. Мне говорили, что лучше из нагана бить, у него гильзы не выскакивают. Ты себе чего возьмешь?

Лыков перебрал арсенал и остановился на парабеллуме.

— Правильно, — одобрил Витек, — а я с наганом буду. Гришке чего дадим?

— Не хватало еще, его вооружать, — вскинулся Лыков. — Олегу дать пистолет — и достаточно. Кстати, все надо надежно спрятать до дела, нечего раньше времени разда вать.

— Спрячем, — заверил Жедь, — будь спокоен.

— Ну? — Еще раз осмотревшись по сторонам, Витек взял наган и вставил в каморы барабаны желто поблескивавшие патроны.

Лыков, подобрав комок сухой земли, подошел к толстому дереву, начертил на его стволе неровный круг, а в расщелины старой коры впечатал остатки комка, как центр импровизированной мишени.

Отсчитав двадцать пять шагов, Аркадий повернулся и, вскинув парабеллум, выстрелил.

Бум, бум… Метнулась испуганная выстрелами птица, сидевшая в кустах, глухо прокатилось по полянке эхо