Роботы против фей - Джон Скальци

– Мы жили в доме на окраине Колумбуса, – глухо проговорила я. – Я была дома с Лилиан. Она упала с лестницы и ударилась головой. Так и не проснулась.

Больше месяца мы оставались с ней в больнице, молились и надеялись на чудо.

– Малышка Анжела! Я помню тебя. Ты была так счастлива со мной! Никаких правил, никаких уроков и хороших манер! Посмотри, во что ты себя превратила!

Я снова стала ребенком, и щеки мои горели от стыда.

– Кто там в трейлере?

– Мой сын. Я назвала его Питером.

Стыд мой стал еще острее. Когда я ушла, ему было одиннадцать месяцев. Слишком маленький, чтобы меня помнить.

– Бедная глупая ослица! Ты собиралась отдать мне своего сына?

– Нет!

– Тогда это был обман?

– Нет… Я просто не знаю.

Я забыла собственного сына. А может быть, какая-то часть меня помнила его? А может быть, со мной играло в последнюю игру мое безумие? Чтобы Динь-Динь, поняв, что это не Питер Пэн, приказала своим Найденным Девочкам убить меня и тем положила конец моим страданиям?

– Я помню ночь, когда мы потеряли тебя. Мы взяли четырех девочек, но человек с ружьем подстрелил тебя. И меня. Но твоя вера позволила мне улететь.

Я оставалась с Динь-Динь несколько десятилетий, нисколько не взрослея и не стараясь повзрослеть. Когда я вернулась в обычный мир, моих родителей уже давно не было в живых. Меня перевозили из одного приюта в другой, пичкали огромным количеством разноцветных пилюль под разговоры о моей депрессии и психозе, а также о том, что мне пора забыть мои детские фантазии о свободе и полетах.

Медленно-медленно я выпрямилась и посмотрела на Найденных Девочек. А вот и Клевер. Я вспомнила горе, туманившее глаза ее матери.

Впервые за долгие годы моя голова прояснилась. Я быстро протянула руку и обхватила пальцами стройное маленькое тело феи. Блестящая пыльца с ее кожи попала на мою. Я оживила в памяти те мечты о свободе, невинности и любви, которые жили в моей душе, когда я пребывала среди Найденных Девочек, не зная, что такое боль и горе, – и полетела.

* * *

* * *

Найденные Девочки пытались меня преследовать, но я все вспомнила. Вспомнила, как летать, как маневрировать между деревьями, как пользоваться силой и скоростью ветра и вихрей. Я уворачивалась от них, смеясь сквозь слезы, а они отставали одна за другой, неспособные угнаться за мной.

Динь-Динь извивалась в моей ладони, пытаясь вырваться, но я сжала ее покрепче. Убить я ее не могла, но бессмертие не предохранило бы ее от боли от сломанных костей.

Теперь под нами простирался другой океан, а вокруг нависали соленые грохочущие облака. Внизу лежал остров. Трудно было понять – мы ли снижаемся или же остров летит нам навстречу. Да и какая разница?

Я приземлилась на прогалине, устланной отполированными ветром и дождями гранитными плитами, такими гладкими, что они походили на холодное стекло. Розовые лепестки сыпались с небес, тая и превращаясь при соприкосновении с камнем в красные пятнышки. Со всех сторон нас окружали плакучие ивы. Ветер шелестел в их ветвях.

Я разжала ладонь, и Динь-Динь, выскользнув из нее, отлетела подальше.

– Это же Нетландия. Но как…

– Не совсем так, знаешь ли. Нетландия – это воображаемая страна детской мечты и ребяческих страхов, – сказала я, отходя в сторону. – А сюда я сбежала, когда умерла моя Лилиан.

С каждым шагом оживали мои горе и кошмары. Влажный бриз нес острый запах антисептика. Сквозь ивовые ветви я видела тени мечущихся врачей, их пальцы заканчивались иглами, с помощью которых они пытались спасти Лилиан.

– Я никогда не могла до конца забыть тебя, – сказала я. – А сколько врачей говорило со мной, сколько таблеток они в меня впихнули! Все напрасно. Когда Лилиан сделала меня матерью, ты вернулась в мои сны. Я была тебе не нужна, но теперь я стала бояться, что ты заберешь ее. Ночь за ночью я просыпалась, чтобы удостовериться, что Лилиан лежит в своей кроватке. Потом, в больнице, я просыпалась, чтобы послушать, дышит ли она. Я и теперь просыпаюсь по ночам, но забыла, зачем.

– Мне не нравится это место! Забери меня отсюда!

– Не хочу.

Здесь я могла забыть. Здесь я могла летать. На этом острове я была Питером Пэном. Ключом и компасом, хозяином и пленником.

– В прошлый раз мне потребовалось много времени, чтобы вернуться.

Я так и не сделала этого. Во всяком случае, если даже и сделала, то не до конца. Мои мысли и воспоминания оказались слишком тяжелыми, и кое-что пришлось оставить. То же, что я взяла с собой, я перемешала как куски мозаики, плохо подходящие друг к другу.

– Все те годы я боялась, что ты заберешь Лилиан. Но, если бы ты это действительно сделала, я могла бы вернуть ее. Вот такую историю я рассказывала сама себе.

– Я разрешу тебе вновь стать Найденной Девочкой. Ты будешь летать, танцевать и играть. Будешь верить и будешь счастлива!

Я остановилась и сказала:

– Я слишком старая.

– Но это не так уж и важно. Все можно изменить.

И тут я поняла, что Динь-Динь больше не сердится. Да, ее ярость скоро вернется, но теперь для ярости в ее маленьком теле не было места. Остался только страх.

– Ты сможешь стать одной из моих деток. А я снова стану тебе мамой.

Была ли я счастлива? Я помню – мне совсем не хотелось покидать ее. Я плакала и кричала той самой ночью, когда Динь-Динь оставила меня.

Но я помнила и тех девочек, которых мы похитили в ту ночь, а также человека, который отчаянно пытался помешать нам.

Когда он нашел меня, горе и ярость все еще оставались с ним, но прибавилось и новое чувство – сострадание. Он отвез меня в больницу, позаботился о том, чтобы за мной ухаживали как следует. Он никак не угрожал мне, не пытался причинить боль. Он просто попросил… Он умолял сказать ему, где он сможет найти своих детей.

А я не могла помочь ему – так же, как не смогла помочь Лилиан.

Помню, как я кричала, когда у Лилиан остановилось дыхание. Теперь, слушая вой ветра, я поняла, что с той самой ночи я ни на минуту не переставала кричать.

Резко развернувшись, я встала прямо перед Динь-Динь.

– А интересно, – спросила я нарочито беззаботным тоном, – сколько времени им понадобится, чтобы забыть тебя?

Фея вспыхнула гневом. Я же полетела прочь, маневрируя между ветвями ив. Динь-Динь старалась не отставать, но я отлично знала это место, все препоны и закоулки, все ветки, что могли бы зацепить и остановить нас. Увернувшись от их жадных когтей, я взлетела над лесом, прикрыв глаза от внезапно хлынувшего дождя.