За горизонтом - Виктор Ночкин

— Ничего странного, ведь тот, кто ограбил имперскую казну, всегда может предложить более щедрые условия. К тому же король Метриен Сантлакский — на стороне Велитиана, не каждый согласиться воевать против собственного короля, который может первым делом отобрать или ограбить твой замок… Поэтому остается последний ход — спешно объявить какого-нибудь верного нам попа архиепископом. Объявить о коронации императора Алекиана III. Пусть те, кто присоединятся к неприятелю, имеют в виду — они участвуют в бунте против короны. Нужно чем-то компенсировать недостаток военных ресурсов.

— Ну, это не так просто, — с вымученной улыбкой заявил Алекиан, — существуют определенные процедуры…

— Начхать на процедуры, — просто решил проблему капитан, — зовите сюда скорее епископа. Пусть он нам подскажет, на какие именно акты нам следует сослаться, чтобы нарушить закон… э-э-э… по закону. Попы всегда найдут для этого какую-нибудь зацепку. Зовите попа — сейчас этот вопрос — важнейший. Ну и конечно — разведка. Следует сформировать отряд из наиболее надежных и преданный вашему высочеству вассалов и отправить на границу с Ванетом под командованием толкового рыцаря. Следует тайно отправить лазутчиков в Ванет, если удастся — в саму Ванетинию. А также разослать гонцов ко всем дворам, еще не признавшим заговорщиков в открытую.

— Ну, как раз это мы сделали. Мы с Санеланой составили письма ко всем владетельным сеньорам…

— Неправильно! — Рявкнул сэр Брудо. — Вы с Санеланой… На войне нужно меньше слушать женских советов! Письма… Я догадываюсь, что в этих письмах… Небось, кружева и завитушки!..

Коклос блаженно жмурился, слушая тирады маршала. Так ее! Так! Как бы там ни было — влияние мадам Санеланы при дворе будет уменьшаться, а уж Коклос-то о себе сумеет позаботиться. Прежде всего — ведь именно он привез из Ренприста капитана ок-Икерна, а тот станет на время войны первым человеком. Нужно только закрепить свои отношения с сэром Брудо. Сэр Брудо между тем продолжал:

— …Следовало разослать не вежливые запросы, а требования. Не то сеньоры, чего доброго, вообразят, что у них есть выбор — кого из претендентов поддерживать, от кого можно больше получить… Нет, нужно раз и навсегда объявить, что вы, ваше высочество — законный наследник престола, а в Ванетинии — бунтовщики! И вот тут как раз отлучение их от церкви было бы в самый раз. Так что валяйте, зовите попа…

— Да-да! — Вставил Коклос. — И еще немедленно объяви, братец, сэра Брудо имперским маршалом! Немедленно!

Сэр Брудо покосился на карлика (уже без прежнего недовольства) и погладил свою знаменитую бороду, стараясь казаться равнодушным… Против последнего предложения он не возражал…

* * *

Великая неспешно несла к далекому морю свои воды, кажущиеся сегодня свинцовыми, поскольку в них отражается низкое свинцово-серое небо… Густые темные тучи непрерывной чередой важно проплывают над рекой и над лесом, сплошь покрывающим северный берег — кажется, что вот-вот набухшее серое брюхо заденет какое-нибудь высокое дерево и прольется дождем… Но дождя нет… Пока нет… Дождь пойдет ближе к вечеру — во всяком случае об этом просят эльфы Гунгиллу, Великую Мать…

Князь Филлиноэртли вышел из-за сосен к самой воде и остановился, сложив руки на груди и пристально глядя на серые волны, равномерно и неутомимо несущиеся под серым небом… Налетающий временами с реки ветерок приподнимал и трепал его роскошный алый плащ, волны плескались у его ног, почти касаясь носков щегольских красных сапожек… Счастливец, обласканный судьбой, герой и отважный воин, недавно ставший зятем самого короля Трелльвелина, размышлял о чем-то с угрюмым выражением лица… Вскоре следом за ним к берегу из леса вышла княгиня Ллиа Найанна. Тихо ступая по мягкому ковру бурой палой хвои, она приблизилась к мужу и, положив изящные ладони ему на плечи, прижалась щекой к мягкому шелку роскошного плаща. Несколько минут оба молчали — долгоживущие не любят спешки… Наконец Ллиа промолвила нежным голосом:

— Что тебя тревожит, Филлиноэртли? Завтрашняя схватка с варварами?

— Нет, милая.

— Так что же? Ты сам не свой… Я не могу узнать моего веселого Филлиноэртли. Должно быть, ты слишком долго жил среди людей.

— Возможно…

— О, мне говорили, что это угрюмый и суровый народ. Из век короток, они сознают неизбежность скорой неотвратимой старости и смерти — а потому не могут искренне веселится, как Первый Народ. Ты заразился от короткоживущих их тоской должно быть?

— Кто говорил тебе такое, Ллиа?

— Доллегриоль, придворный мудрец и летописец отца.

— А… Это тот — с бородой, как у гнома…

— Да, это он.

— Ллиа, не слушай его — что он может знать о людях! Он же не жил среди них.

— А вот и нет, жил. Ему много лет, он помнит разное…

— Ни Гангмара он не помнит! Ах, Ллиа, если бы ты видела, как умеют веселиться эти «варвары»! Да, их жизнь коротка — но зато с каким восторгом… С каким смаком они умеют наслаждаться теми немногими днями юности и счастья, что отпущены им… Они умеют дорожить мимолетным, а мы…

— Ты стал грубее, Филлиноэртли! «Смак» — прежде ты не выражался столь вульгарно!

— Грубее? Возможно…

— Но за это я и люблю тебя, мой князь… — тонкие пальчики поднялись чуть выше и стали нежно перебирать золотистые локоны…

— Ллиа…

— Филлиноэртли, любимый…

— Ллиа, постой. Ты помнишь тот день, когда мы с Орвоелленом покинули Лесной Эллоехаль? Твой платок…

— Да, любимый. Я даже порвала свой платок… Я так боялась за тебя. Мне… Знаешь, мне казалось, что ты бросишься сломя голову в какую-нибудь сумасбродную авантюру, чтобы превзойти Кривого Носа… Когда он пообещал совершить подвиг — ты так глянул на него… И я…

— Довольно, ни слова об Орвоеллене, Ллиа! Я люблю тебя — и этого довольно…

— Но — все же — что тебя грызет? Неужели завтрашний бой?

— Нет, конечно… Я не боюсь — если ты об этом. Я отправлюсь на эту войну, как обещал твоему отцу. Я одержу победу, как обещал ему… Но затем — меня ждет Креллионт.

— Нас ждет, любимый!

— О Ллиа, как я ждал этих слов! Как я боялся их не услышать! Я так боялся, что ты не решишься оставить отцовский двор!

— Дурачок… Мой любимый, мой герой, мой дурачок Филлиноэртли. Я так долго ждала тебя… И больше никогда не отпущу одного! Ты покажешь мне, как умеют вселиться люди.

Когда троица зомби вышла из-за поворота — на них тут же навалились скопом. Застать врасплох неупокоенных не удалось, вероятно они вообще не были способны на такое — быть застигнутыми врасплох, удивиться… Зомби, совершенно неожиданно атакованные посреди своего города невесть откуда взявшимися пришельцами, не выглядели растерянными. Обернувшись к атакующим, они принялись размахивать своими сверкающими алебардами, причем граф Гезнур, гладящий на схватку со стороны, уловил некоторый ритм в их движениях. Мертвые воины почти не старались отбивать направленные на них удары, не опасаясь, вероятно, за свою сохранность — их задачей было поразить неприятеля…