Малые Врата - Павел Гусев

Вдруг на верху, там, где был настил над воротами, Мишка увидел бородатую седую голову в волчьей шапке, это был дед Матвей. Глаза его были зло прищурены, лоб оцарапан, а в руках он держал увесистый булыжник. Дед кивнул парню, и Мишка понял всё без слов. Он, не глядя на деда, сделал пару шагов назад, картинно отбросил лук в сторону, после чего поманил печенега пальцем, снимая со спины щит и беря с пояса топорик, как бы приглашая хазарина на бой. Враг, наверное, даже не поверил своему счастью, для него расправится с безусым пареньком, который перестал пятится, было легче простого. Ну, а после они вдвоём уже без труда одолеют хромого охранника с собакой и отворят ворота. И тогда победа будет ихней, победа, которая одарит его трофеями, скотом и рабами. Хазарин плотоядно улыбнулся своим мечтам и решительно пошёл на парня. Но только когда он поравнялся с дедом, ждавшим своего момента на верху, как камень, выпущенный из его рук, точно огрел степняка прямо по голове. Крепкий шлем защитил его голову, и хазарин даже не упал наземь. Но на несколько секунд ноги его подкосились, заплелись, а руки опустились. Мишка молнией бросился на врага замахиваясь топором, пока тот не пришёл в себя, но не успел…

Полакан, старый и верный защитник Мишкиной семьи, словно бестия пронёсся мимо печенега, ударив его в ноги и хватанув уже не за сапог, а под колена, вонзив свои всё ещё острые зубы прямо в сустав. Печенег охнул и, неловко взмахнув руками, повалился на землю, а щит и меч его отлетели в сторону. Несмотря на то, что пёс жадно рвал его тело, степняк начал приходить в себя. Быстрым движением он вынул нож из поясных ножен и уже замахнулся, чтоб вонзить его в широкую грудь могучего, свирепо рычащего животного, подбирающегося к горлу степняка. И воткнул бы, если б Полакан не перехватил его руку за запястья и не начал его терзать, разрывая сухожилья, с треском ломая кости мощными челюстями пока остро отточенная железка не выпала из изувеченной руки хазарского бойца. После чего, видно осознав приход неминуемой смерти, степной воин закричал так громко, что даже оглушил сам себя, и в этом крике порой срывающимся на визг было столько боли и страха, что Мишка даже поёжился. А Полакан тем временем добрался так и до горла жертвы, и без всякой жалости вонзил в её живую, податливую мякоть свои смертоносные клыки, не обращая на удары голых, изувеченных рук по его сильному телу. Крик хазарина быстро перешёл в утробное бульканье и через несколько мгновений стих. Всё было кончено. Некогда крепкое жилистое тело степного воина безвольно лежало на мгновение назад пыльной, сейчас же пропитанной кровью, земле, слегка подёргивая ногами. А Полакан, жадно дыша, высунув перемазанный кровью врага язык, лишь мимоходом глянул на Мишку, таким взглядом который парень, наверное, не забудет никогда. Потому как от пса, любившего в мирной жизни лениво дремать на пороге дома, который и гавкнуть лишний раз не желал, а охотой и вообще не интересовался, от этого пса не осталась и следа. Полакан преобразился, теперь это был истинный воин, видевший своё счастье только в битве рядом со своим другом и хозяином. Почувствовав вкус крови недруга, боевой пёс выл от азарта, не в силах стоять на месте и рвался дальше в бой. Мышцы зверя напряглись и чётче прорисовались под шкурой, уши стояли торчком, а из зубастой пасти свешивался алый язык, с которого стекала слюна в пересмешку с кровью. Но самое главное – глаза пса были переполнены неистовой радостью, такой, какую Мишка у Полакана никогда не видел. Парень подумал украдкой, когда он подбирал свой лук с земли: «Вот кому сегодня веселье, да раздолье». Ну, а пёс уже мчался рыча, подвывая, взрывая землю когтями, на выручку Кузьме, который не давал хазарину отворить засов и открыть ворота селения.

Степняк, оставшийся один, видя, что к нему приближается пёс, быстро развернулся к воротам спиной, чтоб не получить удар сзади и продолжил сражаться с Мишкиным отцом, не теряя надежды на победу. А кузнец уже изрядно устал, да и спина, повреждённая когда-то в бою, не давала ему рубится, как в минувшие времена. Но человекам Кузьма был настойчивым и трепливым, как и все Вятичи по природе и поэтому хазарину он несколько не уступал, и был уверен в своей победе, не меньше, а может и больше чем недруг. Мишка быстрым движением забросил свой щит снова на спину, топор сунул в кожаное кольцо на поясе, схватил сулицу и бросился было помочь отцу, но его остановил дед Матвей, тоже сжимающий тяжёлое копьё с крюком на наконечники.

– Тут мы, Миша, сами уже с ним сладим, а ты беги на частокол, ноги-та у тебя покрепче наших и себя береги. Понял?

Мишка только кивнул головой и побежал со всех ног на стену. А позади послышались редкие, но довольно звонкие удары. Парень улыбнулся сам себе, потому как наверняка знал, что это его отец прикладывается к хазарину крепким боевым топором и тому хазарину сейчас приходится ох как не сладко.

Молодой боец быстро взбежал по крутой лестнице на стену и увидел, что за время его отсутствия дела защитников Малых Врат ухудшились. Камни, запасённые впрок, коими было так удобно сбивать наступающих с приставленных к стене лестниц, почти закончились, а хазары всё взбирались на невысокий частокол, срывались с него и лезли опять, боясь своего атамана и чувствуя, что защитники уже выдыхаются. Мишка заметил, что один из юных защитников Малых Врат сложил свою голову. Меткая стрела степняка поразила одного из пастушков точно в сердце, пробив лёгкий доспех. Но горевать по погибшим было некогда.

Парень занял своё прежнее место у бойницы. Рядом с ним держали оборону сыновья Вита, они бились уже рядом друг с другом. Преграждая путь взбирающимся по лестницы хазарам. Генка надёжно зацепил крючковатым копьём руку недруга, лезшего на частокол, а Сашка методично дубасил по этой руке двуручным цепом. Правда у Генки из плеча торчал обломок стрелы, но он даже, вроде, и не замечал этого в горячке сражения. А налётчик, беспомощно повисший на стене, оглушительно орал, мешая в этом рёве мольбы и проклятия и хоть рука его уже была переломана неизвестно на сколько раз, Генка с Сашкой отпускать его не торопились. Мишка считал это правильным. Во-первых, чтоб другим сюда лезть не повадно было, сам то степняк уже вряд ли когда на грабёж пойдёт, конечно, а его товарищам глядя на такое штурмовать частокол вряд ли захочется. Во-вторых, воин, застрявший рукой в бойнице, блокировал лесину, приставленную к стене, чего защитникам и было нужно, потому лестниц у хазар было не так уж и много. Ну, а, в-третьих, нечего было сюда соваться, коли не звали. Так, что скорей всего этому бедолаге либо руку отрубят его же соратники, либо просто лестницу переставят на другое место, а его так и оставят весить там же.

Мишка метнул пару стрел во врагов, аккуратно выглянув из бойницы и глянул по другую сторону, где бился его друг Егор, к его позиции лестница приставлена не была, но вражескими стрелами она была утыкана изрядно. А парень то высовываясь, то опять прячась пытался выбивать наступающих, лезших на ограду. Дальше на мостках частокола хазар Мишка тоже пока не видел, но это только пока, потому как уже чувствовалась, что если враг выведет из боя ещё хотя бы одного защитника, то тогда он уже точно ворвётся на стену после чего конечно нужно будет отступать.

Мишка выглянул меж тёсанных зубьев собираясь метнуть в кого-нибудь из недругов сулицу. И в этот самый момент через бревенчатый забор перескочил хазарин. Видно его тоже забросили на стену при помощи длиной жерди. Степняк с ходу напал на Мишку и выбил у него из рук копьё. Парень едва уклонился от следующего выпада недруга, но сумел вынуть топор из кольца на поясе, отразив ещё одну атаку врага уже им. И после натренированным движением сдёрнул щит со спины в боевое положение. Хазарин и Вятич закружили в недобром хороводе слева направо. Степняк наносил удар за ударом, но Мишка ловко защищался своим круглым щитом то ли выжидая удачного момента для атаки, то ли просто не решаясь рубануть, ведь с врагом так близко, глаза в глаза парень сошёлся в первый раз в своей жизни. Мишка оценивающе глядел на противника. Вооружён хазарин был шитом, с криво намалёванным на нём всё тем же красным полумесяцем, и изогнутым изрядно источенным и поеденным ржой мечом, с обломанным острием. «Видать, нашёл он его где-то или с трупа снял», – подумал Мишка. Да и одет татарчонок был не лучше. Безрукавка с чужого плеча сшитая из шкур, поеденных молью, и широкие штаны из такой же шкуры только с дырами из которых выглядывали худые колени. Головной убор у него был из войлока, какой обычно подкладывают под седло лошади. Под глазом у налётчика виднелся синяк то ли полученный в бою, то ли выхваченный от своих же соратников. И лет этому хазарину скорее всего было примерно, как самому Мишке.