Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

Ночью прибыли машины с боеприпасами, горючим. Их поместили в подготовленных нами хранилищах.

Суббота, 14 ноября 1942 г. Рейд в тыл врага.

Еще затемно прибыл вновь командир 1-го танкового батальона капитан Рустиков с группой в составе двух танков Т-20, трех танков Т-60 и открытой автомашины с автоматчиками. Заправились у нас, дополучили боеприпасы. Командир роты Михайловский вызвал меня к себе. В машине у него были, кроме Калмыкова и Титова, капитан Рустиков.

— Группа едет на боевую разведку. Поедешь с ними. Таков приказ начальника штаба бригады. Их военфельдшер ранен, как знаешь. Проветришься немного. Возьми знаешь что с собой. Перевязку в основном, — распорядился Михайловский.

— Слушаюсь. Разрешите идти?

— Выезд сразу после завтрака. Распорядись, чтоб их накормили раньше других.

Я пошел готовиться. Времени оставалось мало. Пополнил санитарную сумку перевязочным материалом, взял плащ-накидку, надел новые теплые портянки. Понимал, что, кроме всего прочего, предстоит хорошо померзнуть. Старшина Николаев предложил надеть телогрейку ватную под шинель, но тогда не застегивалась шинель. Пистолет «TT» был при мне. Взял противогаз, вещмешок, куда затолкал сухой паек на два дня и прочую мелочь. При мне еще санитарная сумка. Вот и вся моя экипировка.

После завтрака выехали. В кабине машины сидел командир взвода автоматчиков, рядом со мной в кузове начальник связи батальона старший лейтенант Миша Голошевский. Впервые с ним познакомился. Самым заметным у него был планшет с картами, куда должен был заносить маршрут движения. Сказал, что должны разведать маршрут западнее озера Цаца в направлении населенного пункта Пришиб. В пути будем день и ночь и часть следующего дня. Завтра к исходу дня должны доложить результаты разведки в штаб 51-й армии. Шел мелкой крупой снег, с утра подморозило. Танки ушли в степь, и наша машина следовала за ними.

Все были завернуты в плащ-накидки, прижались друг к другу, и было терпимо, хотя обдувало нас снежным ветром и песчаной пылью, поднятой танками. Шли на северо-восток несколько часов с короткими остановками. Капитан Рустиков выходил из танка, подходил к нашей машине и с Мишей уточняли маршрут движения, делали пометки у себя на картах, намечали следующий маршрут и двигались дальше.

Где-то за полдень остановились у какого-то оврага, спустились в него. Капитан объявил большой привал. Разрешил перекусить. Впереди до вечера остановок не предполагается. Двигаться будем на больших скоростях.

Выставили часового. Стали разминаться. Освоили мелкий кустарник вокруг. Автоматчики разложили несколько костров и на углях разогрели консервы. По их примеру поступил и я. Дозаправили танки из бочки с нашей машины, и опять в путь. Смущали бочки с соляркой и ящики с боеприпасами у ног. Не совсем приятное соседство.

Шли на запад и через небольшие населенные пункты. Обычно входил сначала один танк. Когда подавал знак, что все было спокойно, мы всей группой подходили к нему. Миша все рисовал на карте. Шли пока по ничейной земле. И наших войск здесь не было, и противник не встречался. Прошли всего не более семидесяти километров по спидометру нашей машины. Светило солнце, ветер утих.

Проснулся от звуков стрельбы, оживления и шума в машине. Незаметно было вздремнул. Нас обстреляли на подходе к населенному пункту из минометов. Свернули в степь и пошли в объезд его. Наши не стреляли. Было более полукилометра до окраины. Это был поселок Пришиб. Значит, тут уже сидит враг. Пошли дальше. Дремоту как рукой сняло. Это уже прогулка.

Почти обошли населенный пункт стороной и остановились за холмиками, скрывшими нас от поселка. Капитан Рустиков распорядился посадить на броню танков по два автоматчика. Кроме автоматов, дали им гранаты и бутылки с горючей смесью. Чтобы разведать силу вражеского гарнизона в Пришибе, решил пройти по главной его улице на большой скорости. Приказал не жалеть гранаты, бутылки с зажигательной смесью, патроны. Наделать побольше шума. Перестроил колонну. За нашей колесной машиной замыкающим поставил танк. Я и Миша положили у ног свои гранаты и по бутылке с горючей жидкостью. Колонна вышла из-за холмиков, прошла еще немного вперед и повернула по направлению к поселку. Шли большой скоростью. Нас окутало клубами пыли, растянувшейся за нами длинным шлейфом. Из поселка не стреляли, и наши молчали.

Когда ворвались в поселок, заговорили наши пулеметы, раздавались выстрелы из пушек. Заметались по улице фигурки с автоматами, стали стрелять по нашим танкам. Взрывались гранаты — и наши, и вражеские. Вспыхнули очаги пожаров. Танки давили автомашины и повозки, стоявшие вдоль улицы, загорались дома. На выезде из поселка стояли батареи пушек, минометы. Танки проутюжили некоторые из них, автоматчики забросали их гранатами и бутылками. Не видно было и расчета у пушек. Или попрятались, или отдыхали где-то. Нас не ждали с той стороны, с которой зашли, и не готовы были стрелять по нашим танкам. Вдруг машину встряхнуло и потянуло в сторону. Начала вихлять, убавила скорость, но продолжала идти за танками. Замыкающий танк развернулся башней назад и прикрывал наш отход. У ног свалился автоматчик, но прыгавшая на ухабах машина не позволяла его осмотреть.

Мы уходили все дальше от поселка в степь. Наша машина остановилась. Выскочил лейтенант и крикнул нам, что шофер ранен, просил взять его в кузов. Автоматчик на полу кузова был мертв. На руках подали в машину водителя. Лейтенант сел за руль и стал догонять ушедшие танки. У шофера мокрый от крови был рукав шинели до самой кисти и небольшие входное и выходное отверстия в области плеча. С большим трудом, сняв с него шинель, на ходу машины наложил на плечо поверх гимнастерки тугую повязку, чтобы остановить кровотечение. Нас поджидали танки. Когда остановились, в кузове машины заново осмотрел раненого. Переложил повязку на голое плечо. Было там сквозное пулевое ранение. Оказалась еще и касательная рана в области грудной клетки. Видно ранение получил одной пулей. Наложил повязку и на грудную клетку. Для этого пришлось на холоде раздеть его до пояса.

Автоматчик получил смертельное ранение: пуля прошила грудь, раздробила позвоночник. Как только закончил перевязки, к нам перебрались автоматчики из танков. Одного недоставало. Свалился с танка живой или раненый. Все привязывались к башне, а как этот свалился, сосед не заметил. Капитан, а за ним все остальные сняли шапки. Последовала команда: «По машинам!» Колонна наша пошла на юго-восток. Возможно, приняли нас за своих, потому и дали войти в поселок. Это была какая-то румынская часть. Каждый в себе переваривал случившееся, прокручивал в памяти эпизод за эпизодом.

Первые минуты молчали. Угнетающе действовал вид раненого, тело убитого и потеря автоматчика с танка. Начали обсуждать случившееся. Заговорили все сразу. Каждый старался перекричать другого. Вспоминались подробности. Машина на одном из ухабов накренилась, и по дну кузова прокатился труп погибшего товарища. Людям представилось, что могло быть с каждым из них и что еще может быть, пока миновавшее их… Напряжение пережитой схватки с врагом все еще нуждалось в разрядке, но она не получалась, разговоры прерывались, но не прекращались.