Хорош в постели - Дженнифер Уайнер

– Знаю.

– Тебе... помогут?

– Тебя интересует, примчится ли Брюс на белом коне, чтобы жениться на мне? Скорее всего нет. Но моя мать и Таня обязательно помогут... может, и сестра.

На нашу встречу Бетси пришла подготовленной. Достала из брифкейса копию моего профсоюзного контракта, блокнот и калькулятор.

– Давай поглядим, что мы можем для тебя сделать.

Итог получился очень даже неплохим. Шесть недель оплачиваемого отпуска после рождения ребенка. Еще шесть, если я хотела, неоплачиваемого. Потом мне предстояло работать три дня в неделю, если я хотела сохранить медицинскую страховку, но Бетси сказала, что в один из этих трех дней я смогу работать дома, при условии, что всегда буду в пределах досягаемости. На калькуляторе она рассчитала мое новое жалованье. Гм-м. Меньше, чем я предполагала... но на жизнь хватило бы. Во всяком случае, я на это надеялась. Во сколько обойдутся услуги няни? И детская одежда... мебель... еда. Я видела, как мои накопления, деньги, отложенные на свадьбу, а может, и на первый взнос за дом, тают и тают.

– Мы что-нибудь придумаем, – заверила меня Бетси. – Не волнуйся. – Она собрала бумаги, вздохнула. – Во всяком случае, старайся не волноваться больше, чем это необходимо. И дай мне знать, если тебе понадобится помощь.

– Восемь недель, – объявила мой гинеколог мелодичным, с четким английским произношением голосом. – Может, девять.

– Восемь, – едва слышно продепетала я. Трудно говорить уверенно, когда лежишь на спине с закрепленными стопами и разведенными ногами.

Гита Патель, во всяком случае, эти имя и фамилия значились на пропуске, закрепленном на ее халате, отложила инструменты и развернулась к моему лицу на стуле на колесиках, пока я садилась. Как мне показалось, моя ровесница, с блестящими черными волосами, собранными на затылке в пучок. Обычно я ходила к другому гинекологу, но из всех врачей, указанных в приложении к медицинскому полису, быстрее всего я могла попасть к ней и (спасибо вопросу матери «Ты уже была у врача?» и ужасу, мелькнувшему в ее глазах после моего отрицательного ответа) решила не ждать. Как выяснилось, не прогадала. У доктора Патель были очень нежные руки, и мне понравилась ее манера общения с пациентами.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросила она.

– Отлично. Разве что испытываю легкую усталость. Ну, вернее, усталость сильная.

– Вас не рвет?

Bay. Мне даже понравилось, как она произнесла слово «рвет».

– В последние несколько дней – нет.

– Очень хорошо. Давайте обсудим наши планы. – Она чуть повернула голову в сторону приемной. Меня восхитила ее тактичность.

– Нет. Там меня никто не ждет.

– Очень хорошо, – повторила она и протянула мне несколько поблескивающих глянцем брошюр. На каждой стоял номер моего полиса. «Маленькие отпрыски» называлась первая. Брр... «В помощь отправляющимся в одно из самых увлекательных жизненных путешествий». Брр в квадрате.

– Значит, так. Следующие пять месяцев мы будем видеться раз в месяц, на восьмом месяце – раз в две недели, потом раз в неделю до самых родов. – Она перекинула несколько листков на календаре. – Будем считать, что вы должны родить 15 июня... естественно, понимая при этом, что дети рождаются, когда им того захочется.

Я ушла с сумочкой, набитой флаконами с витаминами и фолиевой кислотой, голова кружилась от списков продуктов, которые я не могла есть, вещей, которые требовалось купить, телефонов, по которым следовало позвонить. Бланки, которые предстояло заполнить, курсы молодых матерей, даже сведения о эпизиотомии[50], которых в моем тогдашнем состоянии мне только и не хватало для полного счастья. Стоял декабрь, наконец-то похолодало. Резкие порывы ветра поднимали с асфальта сухие листья, вжимали в меня тонкий жакет. В воздухе пахло снегом. От усталости меня шатало, разболелась голова, но я должна была зайти еще в одно место.

К моему прибытию Класс толстых как раз начал расходиться. Я столкнулась с моими одноклассницами и доктором К., когда они, радостно щебеча, покидали Центр профилактики избыточного веса и нарушений питания, закутанные в свитера и зимние пальто, судя по всему, в этом году надетые впервые.

– Кэнни! – Доктор К. помахал мне рукой, подошел. В брюках цвета хаки, джинсовой рубашке, галстуке. На этот раз без белого халата. – Как вы поживаете?

– Нормально, – ответила я. – Сожалею, что пропустила занятия. Надеялась, что успею раньше, но...

– Почему бы нам не зайти в мой кабинет? – предложил доктор К.

Мы зашли. Он сел за стол, я – на стул напротив и, лишь опустившись на него, поняла, что не просто устала, а совершенно выдохлась.

– Так приятно вас видеть. – Доктор вопросительно посмотрел на меня.

Я глубоко вдохнула. «Пройди через это, – приказала я себе. – Пройди через это, и ты сможешь отправиться домой спать».

– Я решила... э... остаться беременной. Так что из программы придется уйти.

Он кивнул, словно именно этого и ожидал.

– Я договорюсь с бухгалтерией, чтобы вам выслали чек. Осенью мы наберем новый курс, если вам это интересно.

– Не думаю, что у меня будет достаточно свободного времени.

Он вновь кивнул.

– На занятиях вас недостает. Вы привносили что-то особенное.

– Вы это говорите для красного словца...

– Отнюдь. Женская жировая клетка, которую вы изобразили две недели назад... вам надо подумать, не податься ли в актрисы.

Я вздохнула.

– В актрисы – это вряд ли. У меня слишком много дел. Доктор К. потянулся за блокнотом и ручкой.

– Знаете, мы тут набираем группу на курс правильного питания будущих матерей. – Он принялся разгребать книги и бумаги, пока не нашел телефонный справочник. – Поскольку вы уже заплатили, должны же вы что-то за это получить... Разумеется, если вы хотите, чтобы мы вернули вам деньги, никаких проблем с этим не возникнет...

Он был так мил со мной. Почему?

– Нет-нет, все нормально. Я зашла лишь для того, чтобы сказать, что выхожу из программы и очень сожалею...

Я глубоко вдохнула, посмотрела в его добрые глаза и снова заплакала. Почему я начинала плакать всякий раз, когда оказывалась в этой комнате, перед этим сидящим за столом мужчиной?

Он протянул мне бумажную салфетку.

– Вы в порядке?

– У меня все хорошо. Все хорошо. Сейчас успокоюсь... Извините.

И расплакалась еще сильнее, так сильно, что не могла говорить.

– Извините, – повторила я. – Я думаю, это особенность первых трех месяцев беременности, когда все вызывает слезы. – Я похлопала по сумочке. – Здесь у меня есть список... того, что надо принимать, когда...