Работа над ошибками - Андрей Буторин

— Но как же, как же, как же… — продолжал метаться по комнате Спиридонов. — Вода, почему вода?! Ведь вода — основа организма, как человека — так и наннгов…

— С чего вы взяли? — удивился Митрич. — Про наннгов-то?

— Как бы иначе ваша голова сосуществовала с их телом?

— Ну-у, батенька! — протянул старик. — Вот уж в чем — в чем, а по научной части, тем более — в биологии, наннги сильны!

И тут произошло нечто совершенно неожиданное и странное. Спиридонов вдруг резко остановился, буквально упал на стул и, уткнув лицо в ладони, заплакал. Он рыдал безутешно и горько, словно только что потерял близкого человека.

Митрич опешил. Вскочил, хотел было успокоить участкового, но остановился. Как успокаивать человека, если совершенно не понятна причина его расстройства?! Вернее, сама причина как бы ясна, но, в то же время, абсолютно неясно, как она могла вызвать подобную реакцию?

И все же Митрич пробормотал, понимая, что говорит ерунду:

— Ну, чего вы так-то уж… Наннги все ж не люди, хоть и разумные…

— Да при чем тут наннги! — вырвалось у Спиридонова между рыданиями.

Вот тут Митрич снова сел. Хорошо, что стул оказался как раз там, где надо.

Спиридонов мгновенно преобразился, словно и не рыдал только что, как первоклассник после первой двойки. Видимо, вырвавшаяся из собственных уст фраза ему тоже не понравилась.

— Я извиняюсь, Михаил Дмитриевич, — произнес участковый сухо. — Сорвался. Нервы — ни к черту, после всего этого… — Он обвел вокруг руками, а потом махнул одной из них.

— Понимаю, понимаю, — пробормотал старик, хотя почувствовал себя очень неуютно.

— Да вы не думайте, я не свихнулся! — догадался о сомнениях Митрича Спиридонов. — Но вы, наверное, еще не все знаете!

— Наверняка не все! — подтвердил Митрич.

— Так вот, проблема-то у нас — в наших соседях!

И старший лейтенант принялся пересказывать старику первую часть совещания.

Поскольку Митрич знал из рассказов Алексея и о хронистах, и о невидимках, он понял ситуацию без долгих объяснений. И сразу принялся размышлять.

— Ну, во-первых, гибель наннгов нам, пожалуй, даже на руку, как ни кощунственно это звучит, — неожиданно «выдал» он после непродолжительного раздумья.

Настал черед удивляться Спиридонову.

— Вы меня простите… — начал он, но Митрич встряхнул своими щупальцами.

— Все очень просто! Наннги ни за что не стали бы помогать ни землянам, ни ваклианам, ни этим… как их… хронометристам…

— Хронистам, — подсказал Спиридонов.

— Никому! Никому и ни за что! За себя бы они, конечно, бились до последнего, но, учитывая специфику атмосферы над регинянской территорией, не думаю, чтобы кто-то туда особо стремился.

— Но ведь и сами они не стали бы на нас нападать!

— Конечно не стали бы! Зачем это им?

— Ну, и каким же тогда образом их гибель нам на руку, как вы изволили выразиться?

— Так ведь теперь вся регинянская техника — бесхозная, так сказать! — сощурился Митрич. — А я умею с ней обращаться!

— Техника, вы говорите? — заинтересовался участковый. — Что именно за техника?

— Во-первых, пара-тройка десятков катеров с антигравитационными двигателями. Это, знаете ли, вещь! До километровой высоты — вообще никаких ограничений! Можно и немного выше, но раз у хронистов нет авиации — то выше и не надо!

— Отлично, отлично! — потер руки Спиридонов. — А во-вторых?

— Есть еще и в-третьих! — самодовольно усмехнулся Митрич. — Ну, а во-вторых — индивидуальные спецкостюмы, эдакие суперскафандры с мощнейшей защитой — антигравитационным же силовым полем. Их, правда, едва с десяток наберется, насколько я знаю… А вот в-третьих — этого навалом — замечательные такие устройства, не знаю, как и перевести на русский… Типа, все в одном! Эта штуковина у каждого наннга имелась, как у нас наручные часы, или там — авторучка. Короче говоря, эта вещь и измерять почти все умеет, и связь поддерживать, и, что очень сейчас важно, стрелять! Мне именно такой штуковиной голову отрезали, мяукнуть не успел! — словно бы похвастался Митрич.

— Отлично, замечательно! — продолжал потирать руки Спиридонов. — Вот уж, действительно, подарок судьбы! Лишь бы только хронисты до всего этого добра первыми не добрались!

— Да не сунутся они в ту вонь! — отмахнулся Митрич.

— Кто их знает! — покачал головой участковый. — Нет, так рисковать мы не имеем права! Нужно срочно доставить все это добро сюда! Сложно управлять катерами?

— Не сложнее, чем трактором!

— Вот вы тогда с местными трактористами туда сейчас и направитесь!

— Сколько ж тех трактористов! — засомневался Митрич. — Да и согласятся ли…

— Ну, не та сейчас ситуация, чтобы спрашивать у них согласия! — жестко ответил Спиридонов. — Живем, можно сказать, по законам военного времени! А трактористов в Никольском — почитай столько, сколько всего мужиков, уж во всяком случае не меньше двадцати, да ребята-старшеклассники еще, у нас ведь, сами знаете, в школе трактор изучают!

Митрич нахмурился. Почесал своими щупальцами с присосками нос.

— Ну, хорошо, — сказал он наконец не очень-то решительно. — Только есть одна проблема! Как ваши трактористы будут там дышать?

— Дышали же Белозеров с Пеструхиным! — заметил Спиридонов. — Вы же делали им какие-то фильтры!

— Здесь-то у меня фильтров нет! Хотя… — Митрич ненадолго задумался, вновь поднеся щупальца к носу. — Если в здравпункте найдутся кое-какие лекарства и марля…

Участковый встал из-за стола и решительно направился к двери.

— Пойдемте, пойдемте! — позвал он Митрича. — Нельзя терять ни минуты! Отправляйтесь немедленно в здравпункт, возьмите там все, что надо — скажете, что я разрешил! А я сейчас соберу людей и передам их под ваше командование! — И, явно повеселевшим голосом, Спиридонов добавил: — Мы еще наведем на этом Октаэдре мировой порядок, мать его ети!

Лекер понял, что если он сейчас же не предпримет самых решительных действий, то лишится источника информации. А тогда… Кто знает, кого он сумеет еще встретить в этом лесу! Поэтому он со всех ног бросился в сторону ельника, ветки которого еще продолжали раскачиваться.

— Постойте, прошу вас, постойте! — «закричал» Лекер как можно более дружелюбно. — Я добрый, я хороший! Погодите, друзья мои, я попал в беду, мне нужна ваша помощь!

«Прокричав» все это, Лекер на бегу стал «прислушиваться». Он уловил многое — и обрывки мыслей, и слова, произнесенные голосом:

— Оно говорит!

— Оно прямо в башке говорит!

— Пришелец, точно!