Философия достоинства, свободы и прав человека - Александр Геннадьевич Мучник

это делать лишь потому, что наука и этика оказались бессильными найти адекватный термин тому стереотипу поведения, который так широко и повсеместно возобладал на бескрайних просторах могучей державы. А с другой стороны, стоит ли обижаться на эти слова тем, кто с таким азартом, упоением и фанатизмом унижал, предавал и истреблял друг друга на протяжении столь длительного периода совместного бытия? Хотя надо признать, что последнее всё же не освобождает нас от обязанности найти категорию, адекватно отражающую специфику менталитета населения, обладающего столь повышенной склонностью к уничтожению друг друга. Мне в качестве таковой представляется традиция невежества.

Подобная традиция в той или иной степени, как уже отмечалось, присуща всем народам мира, однако историей было суждено, чтобы в качестве основного места своего обитания она избрала души подданных именно Российской империи, соответственно, будущих граждан СССР. Способность в мгновение ока причинить смерть кому-либо, чтобы выместить на нем всё зло своей жизни, стала характерной чертой поведения на всей территории этой многострадальной страны.

Для иллюстрации сказанного уместно привести выдержку из воспоминаний российского правоведа и судебного деятеля Анатолия Федоровича Кони (1844–1927). Дело было в 1892 г., который запомнился историкам так называемыми «холерными бунтами», в процессе коих разбушевавшаяся толпа буквально линчевала некоторых самоотверженных врачей и сестер милосердия, пытавшихся оказать посильную помощь несчастным жертвам этой опасной эпидемии. Во время аудиенции у императрицы Марии Федоровны (1847–1928) — супруги здравствующего на то время императора Александра III и матери будущего императора Николая II — между ней и А.Ф. Кони произошёл примечательный диалог. В ответ на твердое убеждение императрицы, что сии беспорядки и, в частности, убийство врачей — суть следствие политических происков неких «нигилистов», автор воспоминаний заметил: «Мадам, эта дикость — результат невежества народа, который в своей жизни, полной страданий, не руководится ни церковью, ни школой». Иными словами, опытный правовед подметил отсутствие в душах населения страны того сдерживающего и благотворного начала, которое в настоящей работе получило наименование культуры достоинства человека. Это обстоятельство составляло основную причину многих преступлений на этнической, религиозной и классовой почве по всей державе. Последнее, кстати, заметно отличало подданных Российской империи, например, от подданных Германской или Австро-Венгерской империй. Иными словами, не всякая империя плодила слепую жестокость в качестве необходимого атрибута имперского бытия.

В подтверждение сказанного уместно привести выдержку из воспоминаний, включенных в книгу «1918 год на Украине». Их автор оценивает, как по-разному отразились революционные события в поведении рядовых служащих германских и российских войск: «Надо, однако, признать, что разложение германских войск носило иной характер, чем у нас. Не только не сопровождалось убийством офицеров, но мало отразилось на самой дисциплине… Вот когда ярко сказалась дисциплинированность германской нации и высота её культурного уровня, выявилась и основная причина бесчинств, творимых захваченными большевизмом русскими народными массами, — их беспросветное невежество». Заметим: современник, очевидец, участник тех событий, боевой генерал причину трагедии, разыгравшейся на бескрайних просторах империи, пророчески узрел в той же самой особенности менталитета её народа, что и А.Ф. Кони, — в его беспросветном невежестве.

Таким образом, мы вплотную приблизились к возможности дать определение упомянутому феномену, столь характерному для нашей жизни. Итак, подтрадицией невежества следует понимать такую особенность национального менталитета, которая на протяжении веков инстинктивно проявлялась в жестокосердном, бездумном и безответственном стереотипе поведении людей по отношению к достоинству и жизни своих соотечественников, а также к судьбе других этносов, коренных народов и наций.

История человечества насчитывает три рода невежества: совсем не знать ничего, знать дурно то, что знают все, знать не то, что следует знать. История Российской (большевистской) империи — редкий случай, когда все три вида этого состояния души каким-то неведомым образом переплелись в менталитете одного народа, ибо в массовом порядке убивать своих соотечественников по идеологическим, этническим, религиозным и языковым признакам — это крайняя форма растления души. Замечена также и другая характерная особенность невежества: это весьма тривиальное бытие, не требующее никакого напряжения ума и души, в силу чего невежды у нас, как известно, расплодились сотнями тысяч.

Поведение, действия и поступки людей, о которых говорят: не ведают, что творят, — наиболее характерное выражение данной традиции вовне. В качестве ужасающего примера подобного явления на память приходит эпизод гибели Великой княгини Елизаветы Федоровны (1864–1918). Её супруг — Великий князь Сергей Александрович — 4 февраля 1905 г. пал жертвой террористического акта. Вскоре после трагической гибели мужа Елизавета Федоровна была назначена председательницей Московского отделения Красного Креста. Некоторое время спустя она продала свои драгоценности, а на вырученные средства приобрела на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом. Там разместилась основанная ею в 1909 г. Марфо-Мариинская Обитель Милосердия. На территории обители был учрежден больничный храм, освященный во имя святых евангельских сестер Марфы и Марии. По замыслу Елизаветы Федоровны, обитель должна была оказывать всестороннюю духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся, которым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве и приюте. Нередко сестры милосердия обители убеждали семьи, которые не могли обеспечить детям пристойное воспитание, отдавать детей в приют, где они получали образование, хороший уход и профессию. В обители были учреждены больница, хорошо оснащённая амбулатория, аптека, бесплатная столовая и еще множество богоугодных учреждений. В Покровском храме обители проходили просветительские лекции и беседы, а также заседания Палестинского общества, Географического общества, разного рода литературные чтения и другие мероприятия духовного характера.

Несмотря на аристократическое происхождение, блестящее воспитание и образование, а также принадлежность к Императорской фамилии (она была родной сестрой супруги царя Николая II), Елизавета Федоровна вела жизнь, полную праведных трудов и забот. Она принимала участие в уходе за тяжелобольными, утешала в последние минуты умирающих людей. Вместе с сестрами милосердия посещала беднейшие кварталы Москвы, в том числе и Хитров рынок — самое опасное место города, вызволяя оттуда и водворяя в обитель малолетних ребятишек. В обители за глаза все величали её не иначе как Великая матушка. Во время Первой мировой войны она принимала самое непосредственное участие в уходе за ранеными военнослужащими русской армии.

Вот эту необыкновенной доброты, красоты и нравственности женщину, подвижницу, сестру милосердия, монахиню большевики 18 июля 1918 г., в день обретения мощей Преподобного Сергия Радонежского, живой сбросили в глубокую шахту старого рудника под Алапаевском (в районе восточного склона Среднего Урала). На свою беду она не погибла сразу: из шахты несколько дней подряд рвались наружу душераздирающие стоны. Желая сокрыть содеянное, которое невольно привлекало внимание жителей окрестных мест, озлобленные палачи стали забрасывать шахту гранатами. По дошедшей до наших дней легенде в ответ неслась молитва: «Господи, прости им: не ведают, что творят». Эти проникновенные слова вполне могли бы послужить эпитафией ко всей последующей трагической судьбе населения империи.

В заключение этого страшного эпизода нашей истории, вероятно, следует упомянуть, что в 1992 г. Архиерейским Собором Русской православной церкви великая княгиня Елизавета Федоровна была причислена к лику святых. Деятельность Марфо-Мариинской обители была возрождена подвижниками милосердия в 1992 г. А ныне возле храма Марфы и Марии стоит белая статуя прекрасной молодой женщины в монашеском облачении, у подножия которой привлекают взор постоянно свежие фиалки… Вечная память этой замечательной женщине и праведнице!

Продолжая горестное повествование о господстве традиции невежества на бескрайних просторах Российской империи, упомянем ещё один трагический эпизод, невольной участницей которого стала уже другая сестра милосердия. Его описанию был посвящен очерк из уже упомянутого сборника «1918 год на Украине» под названием «В Киеве в конце 1918 года» (впервые был опубликован в Париже