Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

он громко разрыдался), посетил штаб генерала Горта. Он попросил командующего БЭС (Британские экспедиционные силы) бросить в бой все остающиеся танковые резервы, чтобы отрезать две передовые танковые дивизии немцев, далеко обогнавшие свою вспомогательную пехоту. БЭС должны были установить оборону по линии Аррас—Камбре—Бапом. В обмен Жорж обещал мощную французскую атаку с юга.

Командующий БЭС Горт не стал информировать Жоржа, что англичане уже обдумывают отход к Дюнкерку. Несколько ранее он обратился с таким предложение к премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю, и тот приказал приступить к подготовке плана операции «Динамо»[228] — шаг, который позднее спас британскую армию от полного уничтожения.

Пока французы и англичане попусту растрачивали драгоценное время на базарную торговлю, кто будет атаковать и где, 7-я танковая дивизия Роммеля стремительно продвигалась в глубь Франции. Его танки наступали по фронту шириной всего в три километра и оторвались на пятьдесят километров от своего ближайшего источника боепитания. Роммель шел на значительный риск, так как с обоих его флангов находились крупные силы союзников. 18 мая он снова их потеснил. «Weiteren Marschweg: le Cateau—Arras. Auftanken! Antreten!» («Дальнейшее направление: Ле Като—Аррас. По машинам! Быть наготове!»)

Вскоре у танков кончилось горючее. (По некоторым сведениям, иногда им удавалось заправиться на местных автозаправочных станциях). Генерал пришел в полную ярость, однако скоро выяснилось, что он сам и виновен в такой ситуации. Танки Роммеля наступали так быстро, что не столь мобильная дивизия поддержки все еще находилась в Бельгии! Когда Гитлер узнал об этом, у него начались желудочные колики, а генералы OKW пережили бессонную ночь[229]. Однако отчаянный риск Роммеля был по достоинству вознагражден. Потеряв 35 человек убитыми и 50 ранеными, его дивизия взяла 10000 пленных, а также захватила или уничтожила свыше ста вражеских танков. 20-го мая, в день, когда первые подразделения гудериановских танков вступили в Абвиль, командующий БЭС Горт возложил руководство аррасским сектором на генерала сэра Гарольда Франклина. Генерал Франклин собрал старших офицеров своего штаба в командном центре корпуса, занимавшем крестьянский дом неподалеку от Сен-Элуа[230]. Мнения штабистов безнадежно расходились, так что не удавалось создать ясную картину происходящего. Согласно последним донесениям отступающих частей, немецкие танки уже переправились через Шельду в районе Камбре и приближались к последней водной преграде, годной для организации обороны — Северному каналу. Немцы явно намеревались окружить корпус Франклина, а вместе с ним и все северо-восточные силы союзников, состоявшие из 1-й и 7-й французских армий, бельгийской армии и британских Экспедиционных сил[231].

Горт сказал Франклину, что не сможет обеспечить поддержку с воздуха, так что тому приходилось рассчитывать только на свои собственные наземные силы — 5-ю и 50-ю дивизии плюс к ним — 1-я британская танковая бригада, составленная из подразделений 7-го и 4-го королевских танковых полков. Планировался сосредоточенный удар пехотой и танками вдоль шоссе Аррас—Бапом с целью отсечь голову гадюки — 7-ю танковую дивизию Роммеля прежде, чем к ней успеет присоединиться хвост — подтягивающая пехота. Танковые подразделения Франклина были достаточно сильны для выполнения этой задачи,— но никак не для прямой схватки с основными силами Роммеля. Придумать какую-либо иную оперативную схему помешала срочная телеграмма президента Рейно Черчиллю: «...Танковые колонны, находящиеся на открытом месте, следует уничтожать силами многочисленных мелких групп, снабженных несколькими артиллерийскими орудиями...»[232]

Генерал назначил начало операции на 14.00 21 мая. Непосредственное командование было возложено на генерала Мартеля. В первой волне должны были наступать 13-я и 151-я пехотные бригады при поддержке шестидесяти пяти танков «Матильда I» и восемнадцати «Матильда II». Мартелю была обещана фланговая поддержка семидесяти легких танков французской 3-й механизированной дивизии,— но не воздушное прикрытие. Здесь намечалась некая проблема, и далеко не маленькая. Хотя разведка совершенно верно идентифицировала 7-ю танковую дивизию Роммеля, она упустила из виду 5-ю и 8-ю танковые дивизии, а также панцергренадеров (моторизованную дивизию СС), следовавшие за Роммелем,— всего 410 танков и 20000 человек.

Вернемся на несколько дней назад. Усатый командир 1-й британской танковой бригады сидел в своем командном фургоне. Поступила радиограмма: «С юго-запада наступают крупные силы противника». Как это так? С юго-востока — да, но с юго-запада? Его подразделения все еще удерживали оборонительную линию вдоль реки. Неужели немцы сумели форсировать Диль, например, на стыке с 1-й французской армией?

Рация быстро положила конец всем сомнениям... Передовые части германского 39-го танкового корпуса форсировали Диль... несем тяжелые потери... И чуть позже: Внимание, всем частям и подразделениям. 5-я и 7-я танковые дивизии Гота двигаются в общем направлении Мобеж—Ле Като...

Это было вчера. Сегодня он увидел их собственными глазами. Танки расходились веером, рассредоточивались перед атакой на его позиции. На этот раз решение проблемы нельзя было переложить на кого-то другого. Отступать нельзя, слишком поздно. Пули со свистом проносились мимо, впивались в землю и деревья. Вдоль всей линии обороны его солдаты палили по бронированным машинам из винтовок. Не очень равное состязание.

«Нуждаюсь в артиллерийской поддержке. Прием.» Отдаленный грохот. Еще один мост взлетел на воздух прямо перед носом вражеских танков. «А что там у вас такое?» — спросил он в микрофон.

В голосе, прозвучавшем из динамика, чувствовалась безмерная усталость. «Измордовали нас, начальник, как маленьких — вот что такое.»

— Синий-четырнадцать. Это фокстрот-седьмой, вы меня слышите?

— Говори, фокстрот-седьмой.

— Синий-четырнадцать, я прошу разрешения отойти.

— Фокстрот-седьмой, в разрешении отказано. Держитесь всеми силами, какие есть. Конец связи.

Он знал, что секунду назад подписал батальону смертный приговор, но иного выбора не было. Их отход открыл бы немецким танкам фланг дивизии, а заодно и фланг всех экспедиционных сил.

Вошедший офицер едва держался на ногах, по землисто-серому лицу катились бусинки пота.

— Сэр, мы не можем связаться со штабом дивизии, они там словно все вымерли. Нам нужны танки. Эти самые «матильды» четвертого королевского были бы в самый раз.

— Хорошо.— Он повернулся к радисту.— Черт с ней с дивизией, свяжи меня прямо с командованием.

— Попробую, сэр.

— Пробовать мало, сынок, ты свяжись с ними, а иначе отправишься туда сам, ножками.

Ему нужно было перейти в контратаку, и чем скорее, тем лучше. Для этого требовалась поддержка тяжелых танков, если она запоздает, немецкие гусеницы размажут по земле всю дивизию. Главный железнодорожный мост взорван, однако саперы джерри[233] навели рядом понтонный, теперь их танки под прикрытием тяжелой артиллерии хлынули на этот берег. Радист, напряженно вслушивавшийся в звучащие в наушниках голоса, поднял голову:

— Сэр, пришло подтверждение — немцы форсировали реку Вавр![234]

— А что