Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

депешу с указанием точного местоположения губительных немецких пулеметов и просьбой подавить их артиллерийским огнем, чтобы потом, когда оборона противника ослабнет, можно было подняться в атаку. Однако парализованный нерешительностью генерал так и не отдал приказа об обстреле из корабельных орудий. У ланкаширцев оставался единственный способ уменьшить свои потери — поливать заросли бамбука потоками пуль из своих собственных «Максимов», что давало весьма небольшой прямой эффект, так как противники, которым эти пули предназначались, сидели в глубоких окопах. Косвенный эффект был гораздо серьезнее: пулеметный обстрел не позволял немцам и аскерам высунуть голову, их убийственно точный винтовочно-пулеметный огонь почти прекратился. Было и еще одно, очень важное обстоятельство, о котором не догадывались британские командиры. У аскеров почти кончились патроны, и они готовились к последней, отчаянной штыковой атаке.

В этот момент британцы были на грани полной, решительной победы, немцам и аскерам оставалось надеяться разве что на чудо. И чудо — во всяком случае нечто, очень похожее на чудо,— свершилось. По краю болота высилось множество мертвых деревьев, на их серых оголенных сучьях висели продолговатые сигарообразные корзины — своеобразные ульи, в которых местные жители содержали пчел. Африканские пчелы далеко превосходят своих европейских сестер как по размеру, так и по агрессивности, однако чернокожие пчеловоды научились защищаться от их необыкновенно болезненных укусов, обмазывая руки и лицо толстым слоем жира. А мед — он и в Африке мед, то есть большое лакомство.

Но теперь грохот непрестанной стрельбы отвлек пчел от мирных трудов по сбору нектара с цветочков, нельзя исключить и того, что в один-другой плетеный улей угодила шальная пуля; как бы то ни было, но густые рои угрожающе жужжащих насекомых вылетели из ульев, поднялись к вершинам деревьев, а затем спикировали на не имевшие никакой противовоздушной обороны британские войска. Они жалили, и жалили, и жалили. Охваченные паникой индийцы пустились бежать, бросая бесполезные в борьбе с таким противником винтовки, взбесившиеся пчелы гнались за ними по пятам, не давая остановиться. Можно представить себе состояние генерала Эйткена, все еще находившегося на своем плавучем командном пункте, когда из тропических зарослей сотнями высыпали безоружные, бешено размахивающие руками солдаты и тут же, без остановки, стали прыгать в морскую воду. Так как не было слышно никакой стрельбы, только болезненные вопли улепетывающих солдат, один из штабных офицеров удивленно заметил: «Господи, генерал, наших ребят снова погнали. Непонятно только, что это за дьявольщину сделали с ними немцы?»

Объяснение было предельно просто: все фурии ада, вместе взятые, не сравнятся по ярости с разозленной пчелой. Почему эти насекомые атаковали исключительно британское подразделение? Возможно, это связано с запахом пота, известно ведь, например, что собаки носом чуют страх. Некий британский сигнальщик был награжден Военным Крестом за то, что он не прекращал передавать сообщения даже тогда, когда получил триста пчелиных укусов. Это была первая в мировой истории награда, выданная за отвагу, проявленную при воздушном налете.

Не ужаленный ни одной пчелой, Эйткен был взбешен трусливым поведением находившихся в его подчинении войск и приказал начать обстрел Танги. Первый выпущенный крейсерами снаряд угодил прямо в местный госпиталь, под завязку набитый британскими ранеными. Последующие снаряды тоже ложились по большей части на британцев, начавших к этому времени общий отход. Когда остатки ланкаширцев кое-как добрались до берега, некий сержант, уроженец Манчестера, сухо заметил: «Когда в меня стреляют долбаные гунны, это нормально, но когда пчелы жалят меня в задницу, это уже слишком».

Когда над полем битвы снова повисла тишина, когда пчелы вернулись в свои ульи, к своим обычным занятиям, подсчет показал, что германская сторона потеряла шестьдесят девять человек — пятнадцать европейцев и пятьдесят четыре аскера, в то время как британцы оставили на африканском побережье около восьмисот трупов плюс такое же количество раненых и пропавших без вести (последние, скорее всего, бесследно утонули в болоте).

Наголову разбитая британская армада подняла якоря и вернулась в Момбасу, где в качестве последнего оскорбления свой же британский таможенный инспектор не позволил ей войти в гавань за отказ уплатить таможенную пошлину.

В Англии исход первой битвы на африканском континенте вызвал полное потрясение. Как случилось, что британский экспедиционный корпус потерпел столь позорное поражение от жалкой горстки местных чернокожих солдат? В поисках объяснения «Таймс» зашла настолько далеко, что обвинила Пауля фон Леттова-Форбека в использовании нового тактического оружия — специально обученных боевых пчел. Никто не решался со всей откровенностью сказать, что генерал Эйткен абсолютно не соответствовал поставленной перед ним задаче, что он не только не понимал местных условий, но даже и не пытался их понять. Его основная идея — «в штыки — и зададим им деру» — принадлежала далекому прошлому. В 1914 году со всей очевидностью выяснилось, что она не срабатывает и на европейских фронтах, а уж в Африке-то она не работала давно, с того времени, как буры, а за ними и Леттов-Форбек полностью переписали устав колониальных военных действий. Следует, правда, отметить, что в последующие годы немецкий полковник никогда не забывал воздать хвалу своим вспомогательным войскам — пчелам.

Ну, а если бы...

Ну, а если бы — экспедиция генерала Эйткена увенчалась успехом?

Германская Восточная Африка тогда же превратилась бы в британскую Танганьику (часть современной Танзании), а африканская часть Первой мировой войны завершилась бы к Рождеству 1914 года.

А теперь о фактах

Имея в своем распоряжении всего лишь 155 немецких солдат и офицеров, 1200 африканских аскеров плюс 3000 носильщиков, Пауль вон Леттов-Форбек мастерски организовал ряд операций, сковавших 120000 британскую колониальную армию, находившуюся под командованием южно-африканских генералов Смитса и ван Девентера. Аскеры Леттов-Форбека сражались до самого конца Первой Мировой войны, они сложили оружие в тот же самый день, что и германская армия в Европе.

Что касается последствий Пчелиной битвы, то имущество, оставленное экспедиционным корпусом Эйкена в окрестностях Танги, позволило Леттову-Форбеку набрать новые отряды аскеров, снарядить их современным британским оружием и воевать еще четыре года.

Вскоре после описанных событий полковник фон Леттов-Форбек получил чин генерал-майора, генерал-майора Эйткена разжаловали в полковники и отправили на пенсию.

В битве при Танге решающим фактором стал рой разъяренных пчел.

21 мая 1940 года, Франция

Der Halte Befehl[216]

«Мы проиграли битву за Францию»

Премьер-министр Франции Поль Рейно — Уинстону Черчиллю, 15 мая 1940 г.

Вечером 10 января 1940 года транспортный самолет германских Люфтваффе совершил аварийную посадку на поле в окрестностях Мехелен-сюр-Мез. На его борту находился штабной офицер