Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Выпей. Тебе нужны силы, много сил, госпожа. У тебя былтяжелый день, и он еще не кончился… Наджа, мы уже целую вечность ничего не ели!

— Тотчас же принесу! — мальчик рванулся к дверям.

— Наджа! — остановила его Зейнаб.

— Да, моя госпожа?

— Я уже сказала тебе, что если ты предашь меня, то я тебяуничтожу. Но не успела сказать, что щедро награжу за преданность… Ведь тынаверняка родился свободным, подобно мне самой. Тебе повезло, что ты пережилоперацию…

Юноша кивнул:

— Я из племени руми, с побережья Адриатики. Меня пленили пятьлет назад, тогда мне было двенадцать… Двое моих братьев умерли под рукамихирурга. Да и я, как мне потом сказали, с трудом избежал смерти… Мое имяпереводится как «спасенный». А здесь я вот уже два года. Я понимаю, почему тывыбрала среди прочих именно меня, госпожа, но, сделав это, ты вознесла менявысоко. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять: калиф полюбит тебя.Твой успех — это и мой успех, добрая госпожа. Я стану служить тебе преданно иверно.

— Привлечь внимание мужчины под силу любой дурочке, —сказала Зейнаб. — А вот удержать мужчину способна лишь умная женщина, Наджа. Тыпонимаешь меня?

Мальчик впервые улыбнулся.

— Я не подведу тебя, госпожа! — пообещал он и поспешил накухню.

— Интересно, можно ли ему доверять? — спросила Ома. — Этосовсем не то, что Мустафа…

— Он будет служить мне верно, пока я не перейду дорогугоспоже Захре… — сказала Зейнаб по-кельтски. — В гареме владычествует она, авовсе не калиф, моя Ома. Мы не должны ни на секунду забывать об этом. ГоспожаЗахра — спутница калифа вот уже долгие годы, он любит ее и доверяет этойженщине. Если мне повезет, то на краткое время я привлеку внимание калифа,может быть, даже рожу ему дитя, но королевой останется госпожа Захра. Наджастанет преданным и верным моим слугой, но, если мальчику придется выбирать, онпредпочтет Захру. Поэтому не распускай при нем язычок!

— Как ты думаешь, придет к тебе калиф нынче вечером? —спросила Ома. — Мне он показался лихим мужчиной…

— Он придет, — уверенно сказала Зейнаб. — Когда он снял сменя вуаль, я видела его глаза… А когда я повстречала Захру нынче в бане, онасказала, что владыка заскучал и нуждается в развлечении. Она сказала так,разумеется, чтобы меня унизить… Чтобы дать мне понять, что она — царица егосердца, а я — так, мимолетное увлечение…

— Это жестоко, госпожа… — сочувственно сказала Ома.

— Но это же сущая правда, маленькая моя! Вряд ли удастся мнеснискать вечную любовь властелина, но, возможно, мне повезет, и я рожу от него.Тогда мы с тобою будем здесь в полной безопасности — и конец одиночеству! Уж япостараюсь на славу…

Воротился Наджа, неся поднос с блюдом дымящегося риса,смешанного с обжаренными аппетитными кусочками куриной грудки. Рядом стоялачаша нежного йогурта с плавающими в нем зелеными виноградинками. Здесь же былдобрый ломоть теплого хлеба и ваза с фруктами. Наджа осторожно поставил своюношу на медный столик, подле которого расположились девушки. Вытащив изнеобъятных своих одежд серебряную ложечку, юноша сперва отведал риса сцыпленком, потом йогурта… Удовлетворенно кивнув, он вручил девушкам по чистойложечке и знаком объявил, что можно смело приступать к трапезе.

— Я обязан пробовать все, что тебе подается, госпожа Зейнаб,— сказал Наджа. — Здесь, в гареме, яд — излюбленное оружие. Хлеб я личноизвлекаю из печи, и фрукты отбираю сам, а вот прочие блюда готовят повара накухне… Мы не имеем права быть безоглядно доверчивыми — как, впрочем, и не можемобезопасить себя совершенно… Но даже в случае, если вам не посчастливится,знайте: лейб-медик калифа Хасдай-ибн-Шапрут знает универсальное противоядие.Маловероятно, что ты умрешь, госпожа, но можешь серьезно пострадать…

Зейнаб страдальчески сглотнула. Этого Карим не открыл ей…Карим… Она поклялась себе, что никогда больше не произнесет этого имени,никогда больше не вспомнит о нем, и вот, солнце еще не зашло, а она сновадумает о Кариме… Каким волшебным был тот месяц в Убежище!.. Там были только они она… Еда появлялась на столике, словно по мановению волшебной палочки. Графинс вином всегда был полон-до краев… Они беседовали, любили друг друга, совершалидивные прогулки в горы… Она желала всей душой, чтобы это блаженство никогда некончалось. Зная, что это невозможно, она втихомолку призывала смерть, но та неприходила… Выбор оставался за ней, но Зейнаб не была слабовольной дурочкой,подобной несчастной Лейле. Выбирая между жизнью и смертью, она, не колеблясь,выбрала жизнь, пусть даже без Карима. Конечно, это выбор сильного — но в еежилах течет кровь Сорчи Мак-Дуфф! И ни один мужчина, пусть даже этоКарнм-аль-Малика, не стоит того, чтобы из-за него умирать. Она никогда неперестанет любить его, но всегда будет предана калифу, своему господину…

И все же Зейнаб глубоко и прерывисто вздохнула… В концеконцов они с Каримом возвратились на его виллу, и оттуда все те же носилкиотвезли ее на борт «И-Тимад». Они пересекли Кадикский Залив и вплыли в устьеГвадалквивира, а оттуда уже рукой было подать до Кордовы… Карим не касался ее стех самых пор, как они покинули Убежище. И никогда больше не коснется, сгрустью думала Зейнаб. Она заставила себя встряхнуться. Все позади…

Кончено! Перед нею новая жизнь, а если ей повезет, то иновое счастье!

Она взяла из вазы какой-то фрукт и впилась белыми зубками всочную мякоть. По ее подбородку тотчас же потек сладкий сок.

— Это что такое? — спросила она Наджу. — Вкусно…

— Да это же слива, госпожа! Разве в твоей стране они нерастут?

— Нет, в Аллоа и в помине нету слив… Только яблоки, дакое-где растут груши. И все… — объяснила она.

Они закончили трапезу, и Наджа унес поднос. Потом принесчашу с благоухающей водой для омовения рук.

Зейнаб поднялась.

— А теперь мне необходимо отдохнуть, — объявила она иудалилась в спальню.

— Ты уже выбрала для госпожи наряд для сегодняшнего вечера?— спросил Наджа у Омы. Девушка кивнула:

— Но она настолько хороша, что вовсе не нуждается вукрашениях. Наденем простой шелковый кафтан, надушим волосы гарденией ираспустим их… А кафтан я уже выбрала под цвет ее глаз.

— Замечательно, — согласился Наджа. Раздался стук в дверь.Юный евнух поспешил отпереть. В дверях стоял другой евнух, протягивая Наджешелковый пакетик. Наджа не мог сдержать волнения, передавая сверточек Оме.

— Что это? — спросила изумленная девушка.

— Подарок от калифа. Ома! Это означает, что владыканепременно посетит госпожу нынче же вечером! Вот она и привлекла его внимание —так скоро! О таком я еще не слышал! Ни одной невольнице подобное пока неудавалось… Быть ей последней любовью властелина, я предчувствую это, —возбужденно говорил евнух.