Рабыня страсти - Бертрис Смолл

Горные кланы также со временем покорились Кариму-ибн-Хабибу— кони их блаженствовали на зеленых лугах и продавались по самым высоким ценамна ежегодной ярмарке, проводимой в Алькасабе Малике по распоряжению князя.Правительство забирало в казну лишь десятину от каждой сделки, что не былообременительно для торговцев. Горцы были вполне довольны, и повсюду царил мир.

Аль-Андалус, где продолжал царствовать мудрый иблагословенный Абд-аль-Рахман, также процветала. Кордова постепенно стала самымкрупным культурным центром Европы, средоточием цивилизации. Слава Кордовы затмила былое величие Багдада и Константинополя. В город постоянно прибывалиделегации из Франции, из Германских стран, из Ифрикии и с Востока — послысчитали своим долгом засвидетельствовать свое почтение калифу, а молодые людипочитали за честь учиться в Кордове. Но первое время они просто-напростоглазели вокруг, разинув рты… Абд-аль-Рахман перестроил главную мечеть Кордовы —тут появился великолепный минарет, увенчанный тремя сферами: одна была изсеребра, а две — из чистого золота. Вместе они весили более трех тонн. Завершенбыл, наконец, перевод на арабский трактата «Де Материа Медика», и в Кордовеоткрылся медицинский университет. Теперь студентам не было нужды ехать вБагдад, чтобы стать медиками…

В саду появился князь в сопровождении своего верного визиря.В черной бороде Аллаэддина-бен-Омара уже кое-где поблескивала седина. Лицо егорасплылось в улыбке, когда Альула с визгом кинулась ему на шею — он нежно обнялдевочку и поцеловал в розовую щечку.

— Она достойна принца! — расхохотался он.

— Не поощряй ее скверное поведение! — тут же осадила супругаОма.

— А что, я когда-нибудь обязательно женюсь на ней! — В синихглазах молодого Джафара-ибн-Карима заплясали озорные искорки. — Но не раньше,чем она отрастит себе пару дивных грудок, госпожа Ома!

— Джафар! — в отчаянии воскликнула его мать, но, неудержавшись, рассмеялась.

— Он весь в отца! — шепнул Карим, присаживаясь рядом сженой, обнимая ее за талию и нежно целуя в розовое ушко.

Зейнаб кинула на мужа взгляд, полный любви. Без сомнения,теперь она любила его еще сильнее, нем в тот день, когда они после столькихпечалей и горестей соединились вновь…

— О, если бы это блаженство могло длиться вечно… — шепнулаона.

—  — И я бы от всего сердца этого желал, — отвечал Карим. —Если есть где-нибудь рай земной, то это здесь, моя красавица…

А детишки сновали между взрослыми, крича и забавляясь, ихневинные лица сияли от счастья, не замутненного ничем — кроме, пожалуй, однойзаботы: позволят ли им родители после наступления темноты половить светлячков,которые дивно смотрятся в хрустальных кувшинчиках, или же безжалостно уложатспать…

— Они — наше будущее… — сказал жене Карим.

— А весною, — отвечала она, — я подарю тебе еще один залогсчастливого нашего грядущего, еще один маленький кусочек вечности, мой любимый.

— Я люблю тебя, Зейнаб, — сказал он. — Теперь и навсегда всердце моем только ты, мое сокровище… Ладошка Зейнаб нежно погладила щекуКарима:

— Как ты щедр на посулы, мой господин! Теперь и навсегда?Что ж, тогда ловлю тебя на слове!