Темные Знамения - Андрей Коробов

гостей из Равновесного Мира просто-напросто. Либо считали, что перебьют их в джунглях. Отнюдь.

Вместо этого солдаты хотели привязать его к окровавленному позорному столбу. Альдред слышал о таких. Дисциплина в рядах дельмейских армий жесточайшая. Феодалам Запада и не снилась подобная выдержка. Но у всего есть цена.

Провинившихся солдат нещадно стегают плетьми, оставляют на пару дней без воды и питья под палящим солнцем, пока в их головах не взболтаются обратно мозги.

А в особо запущенных случаях военачальники прибегают к децимации, заставляя девятерых сослуживцев до смерти забивать палками случайного десятого.

Вовсе необязательно, что убиенный в чём-то провинился. Тут важнее смятение, которое сеет подобная экзекуция.

У истинно виновных пропадает всякое желание поднять бунт, ведь им зачастую приходится бить сослуживцев, с которыми поддерживали дружеские связи. Те же, кто и мысли дурной не допустил, ненавидят всё и вся, но ни за что не допустят подобного в следующий раз.

Жестоко, но эффективно.

Язычники изъяли у Альдреда всякое оружие, которое заметили. Обхлопали ноги, туловище, руки. Ничего больше не обнаружили. Флэй вздохнул с облегчением, но не подал вида. Солдаты привязали его и ушли вглубь лагеря, болтая о чем-то сухо.

Ранее Флэй корил себя, что не оставил хотя бы мизерикорд Гонсало для самозащиты. Но теперь благодарил Свет и Тьму, что те наслали на него наваждение в спешке и не дали совершить глупость. Ведь стилет при нём и сейчас. Язычники понятия не имели о подобной кураторской хитрости. Его было нужно только достать.

Персекутор не спешил. Для начала он должен извлечь Порядок из Хаоса. Понять, с какой приблизительной периодичностью мимо проходят солдаты Тримогена. Ситуация по ходу пьесы прояснялась.

Он находился в восточной части их лагеря, совсем близко к границе. Здесь, на склоне холма, виднелись естественные барьеры на подступах к язычникам. Скалы, по которым невозможно спуститься без травм. Требовалось поискать другой путь.

Что угодно, более-менее сносное, только не через главный вход: стражники не дремлют и не пропустят беглеца.

Как показалось инквизитору, он всё-таки нащупал временное окно: многие солдаты сходились на обед. Пришла пора доставать мизерикорд.

Сделать это было не совсем с руки. Зато всяко лучше, чем ломать себе пальцы, извиваться, лишь бы выпутаться. Не придется без конца терзать концы верёвки — и ладно. Всё это долго, муторно и чертовски больно. Проще срезать.

Близ Флэя никого не было, и пришла пора действовать. Альдред подогнул ногу, чуть потряс. Клинок медленно пополз к голенищу сапога.

Опять и опять, пока не показалось яблоко стилета. Колено уже начало затекать, и Альдред подогнул ногу сильнее, заводя за спину. Стало немного легче.

Его рука чуть опустилась к задранной голени. Пальцы заплясали по сапогу, пока не уцепились за навершие. Альдред замер, пока не высвободил из обувки мизерикорд. У него получилось.

Выдыхая, он поставил ногу на место. Мимо проходили язычники. Флэй укрыл стилет в руках — да так, что его было не видать. Солдаты поглядели на него и рассмеялись, будто увидели забавную обезьянку. Альдред стал чернее тучи: никому не нравятся насмешки со стороны. Едва они прошли, персекутор пустил в ход мизерикорд.

Лезвие мало-помалу взрезало волокна верёвки. Инквизитор не торопился, поглядывая по сторонам. Никого поблизости не было, так что он шевелил кистями методично. Выронить ненароком стилет ему не хотелось от слова «совсем».

Наконец последнее переплетение разорвало. Путы опали ему под ноги. Таких позорных столбов, как этот, по лагерю насчитывалось штук эдак пять. Видать, горячая кровь Тримогена особенно требует обуздания. Но тем лучше: вряд ли, кроме нескольких, язычники запомнили, к какому привязали инквизитора.

Персекутор зашипел и заохал, потирая затёкшие запястья.

— Вот так-то лучше, — тихо отметил он и нырнул за ближайшую палатку.

Допустить, чтоб его заметили, нельзя. Новобранец хотел бы вернуть всё своё оружие назад, но понимал, что это невозможно. Чересчур много времени потеряет, просто пытаясь отыскать его. Он знал, что полутораручный клинок у Схинаса, но к нему лучше не заглядывать. Ещё не время.

Флэй пригнулся и засеменил вдоль тентов, отыскивая кратчайший путь на волю. Несмотря на обеденное время, по лагерю всё также сновали язычники. Кто-то попросту пропустил приём пищи, а кто-то — с него возвращался. Жизнь, словом, кипела.

Иной раз Альдреду приходилось прорезать ткань шатров и заходить внутрь. При условии, что ничьей тени внутри не было. Увы, в палатках поживиться было нечем. Только личные вещи, запертые сундуки, спальные мешки. Оружие солдатам выдавали в местном арсенале, но тот находился чуть ли не в центре лагеря, то бишь в гуще событий.

Он обошёл весь восточный край лагеря, но так и не нашёл, где бы слезть без риска для здоровья. На это в том числе и рассчитывал стратилат, когда выбирал место базирования. Хорошо хоть частокол настрогать не успели. Видать, прибыли недавно.

Стало ясно: западная половина лагеря — вот, куда надо было попасть Альдреду. Он притаился за тентом и осторожно выглянул из-за краешка. Кругом сновали, передыхая, солдаты. Что хуже, лагерь только наполнялся.

Назад возвращались потрепанные патрульные. С кем бы из «Гидры» те не вступили в бой, им дали достойный отпор. Трое из Тримогена даже тащили за собой персекутора, избитого до полусмерти. Из-за полученных синяков и гематом в нём едва можно было признать сержанта Скьярпу.

Одномоментный позыв Альдред пресёк на корню. Скьярпа не заслуживал погибнуть в плену, однако Флэй здесь и сейчас должен был позаботиться сам о себе. И плевать на весь остальной мир.

Беглец подумывал проползти под повозкой с вьючным ящером-толстяком, зовущемся вераго. Его инквизитор узнал по серой шкуре, массивному телу и характерному костяному наросту на носу, что напоминал таран. Грозные звери, но по большей части медлительные. Если их не злить или не пугать.

Решение сделать всё тихо и осторожно кануло в небытие. По восточной части лагеря раздавались крики. Судя по всему, вернулись те двое солдат и обнаружили, что пленник удрал. Флэй выругался про себя и подобрался к правому боку вераго.

Всюду он слышал топот язычников. Словно весь гарнизон встал на уши. Не думая, что творит, персекутор дерзнул посеять ещё больший хаос в рядах Тримогена. Стилет зашёл аккурат в бок огромного ящера, будто нос комара. Остроты хватило, чтоб продырявить толстенную шкуру. Вераго взревел от боли, наполняясь раздражением.

Альдред заблаговременно выдернул стилет, как вдруг ящер пустился в беснование. Громадная туша резко набрала скорость и понеслась вперёд вместе с повозкой. Похоже, местный гнус ему был нипочём. Другое дело, инквизиторский сплав.

Солдаты выскочили прямо навстречу вераго. Только и успели, что завопить.