Магистерий. Черный Петер - Анастасия Воскресенская

Эмери вскинул руку, отпихивая приятеля, помотал головой. У него текло из носа ― темная струйка размазалась, испачкала шею и воротник.

― Эмери, сядьте, ― Лео повел его к стульям, ― сядьте, закиньте голову. Девочки, у вас есть платок или что-нибудь? Сбегайте, намочите. Эмери, а вы сидите. Пока кровь не остановится, никуда не пойдете.

Райфелл, закрыв глаза, тяжело дышал ртом и выглядел ужасно.

― Кассий, откройте окно, ― велел Лео, ― Эмери, а вы расстегните воротник. Вам помочь?

Пришлось помочь ― пальцы Райфелла скользили в крови и никак не могли подцепить пуговицу. За пару минут подбородок, шея и вся рубашка спереди оказались залиты кровью. В распахнутом вороте блеснула цепочка, Лео подцепил ее пальцем, проверяя, не душит ли? Но нет, это оказался всего лишь серебряный детский крестик.

Из распахнутого окна потек ледяной холод. Подошел Кассий, озабоченно хмурясь.

― Галка, ты того, не вздумай помереть!

Эмери поднял руку и принялся так и эдак складывать пальцы. Кассий смотрел, подняв бровь.

― Что он говорит? ― спросил Лео, вытирая руки о выстиранную Дефо тряпку.

Обтереть этой тряпкой лицо Эмери он все же не рискнул.

― А… ― Кассий поморщился, ― ничего особенного. Не хочет в медпункт. Никто тебя в медпункт не тащит, Галка. Сиди, терпи, потом умоешься. С ним бывает, ― Кассий посмотрел на Лео, ― не беспокойтесь. Со всеми бывает. Мэри говорит, это от того, что мы растем быстро.

Лео беспокоился о другом.

В класс начали заходить ученики первой старшей группы. Карл Дюсли закатил глаза, высунул язык и изобразил нечто дохлое. Остальные засмеялись, Кассий показал им кулак.

Вернулись Бьянка и Доменика с мокрыми платками и засуетились вокруг Райфелла. Заметно было, что они стараются не разговаривать друг с другом и даже друг на друга не смотреть.

Лео потянул Кассия за рукав и шепнул на ухо:

― Мне все же необходимо с вами поговорить, Кассий. Это очень важно. После уроков приходите в церковь, но только один.

Тот удивленно вскинул брови, однако кивнул.

Лео выбрал церковь потому, что в середине дня там пусто и тихо. По крайней мере, было пусто и тихо те пару раз, когда Лео туда заглядывал.

Он вспомнил про карту только в конце следующего урока, когда ученики переписывали домашнее задание с доски. Сидя за учительским столом, Лео сунул руку в карман. И нащупал там… хм…

Откинувшись на спинку стула и пряча руки за краем стола, Лео вытащил находку.

Карт оказалось две. Два Черных Петера. Один новый, которого принесли Кассий с Доменикой, а другой старый, который, по словам Доменики, «где-то бродит» и которого Лео кто-то подсунул. Уж не Дефо ли? То-то он вокруг терся со своей тряпкой… вот же паршивец! Вот как это делается, оказывается.

Правда, эта, новая колода уже не волшебная, и орфы ее не отыщут. Обычная колода, копия старой, вышедшая из-под рук талантливого, но малость заблудшего Эмери Райфелла. Что ж, игра продолжается.

И Лео невольно улыбнулся. Поймал удивленный взгляд Карла Дюсли и подмигнул ему.

* * *

Школьная часовня занимала часть первого этажа интерната. Была просторной, скудно обставленной ― алтарь с крестом в апсиде, три ряда деревянных скамеек, пустое пространство за скамьями, на котором стояли разрозненные стулья, и две закрытые исповедальни, похожие на шкафы. Окна забраны витражами, но не с изображениями святых, а просто кусочками синего, красного и зеленого стекла в форме ромбов. И частой решеткой, располагавшейся сразу за витражами ― восточная стена часовни выходила на улицу, и начальство не желало, чтобы открытые окна служили ученикам искушением.

По левую руку от алтаря репетировал малочисленный школьный хор под руководством Далии Вебер, преподавательницы литературы. Аккуратно причесанная ― светлые волосы подняты наверх и заколоты шпильками ― в синем шерстяном платье с белым воротничком, она постукивала по пюпитру с нотами. Один из старших мальчиков медленно, отдельными аккордами аккомпанировал на стареньком пианино.

Подростки старательно распевали «Agnus Dei» на разные голоса, и голоса эти были уж такие разные, что у Лео заныли зубы. Никто даже в октаву не попадал. Страшно подумать, что творится на мессе. Хотя падре Кресенте так доброжелательно ко всем относится, что наверняка и для этого кошачьего квинтета отыщет добрые слова.

― Miserere no-o-o-bis! Miserere no-o-o-bi-i-is!

О, Ястреб, лиши меня слуха.

Лео сел на край скамьи недалеко от ризницы. Огляделся ― не идет ли Кассий. Как будто что-то нарочно мешало им поговорить ― часовня постепенно наполнялась людьми. Похоже, Лео просчитался, назначив тут встречу, да еще вечером, даже не удосужившись посмотреть расписание служб.

Пришел взволнованный мальчик из второй старшей ― Ламфрен Рогге ― и уселся около исповедальни, наверное, падре ждал. Время от времени он устремлял взгляд к потолку и начинал, шевеля губами, загибать пальцы на руке ― прегрешения, что ли, пересчитывал?.

Еще минут через пять в часовню ― ну здравствуйте! ― прихромал Фоули. Он некоторое время притворялся, что одобрительно слушает хор, потом подошел к Далии, поманил ее к себе и что-то негромко сказал. Та вдруг зарумянилась и отрицательно покачала головой. Фоули продолжил настаивать, и глаза у него засверкали, как у молодого.

Лео незаметно наблюдал за ними и даже призадумался ― неужели у директора и молодой замужней учительницы намечается интрижка? На фоне повсеместного и отнюдь не целительного ужаса, который распространяли по школе Надзор и инквизитор, любому захочется утешить себя чем-нибудь вкусным или приятным ― вот хотя бы романом.

Наконец, Далия, похоже, позволила себя уговорить, отпустила подопечных, а сама легкой походкой упорхнула по проходу меж скамейками ― Фоули смотрел ей вслед, и вид у него был взволнованный и почему-то ужасно счастливый. Лео даже слегка ему позавидовал.

Спустя некоторое время директор тоже ушел, попридиравшись для вида к двум мальчишкам-министрантам, расставлявшим церковную утварь. Парни выслушали его с постными лицами, согласно покивали, но едва директор отвернулся, один огрел другого кропилом по голове. Оба пронеслись мимо Лео, топая, как два жеребца. Из-под белых накидок-альб мелькали ноги в школьных брюках и видавшие виды ботинки.

Лео признал в одном незадачливого беглеца Маттео, а потом невольно вспомнил царственные богослужения в огромном соборе в долине Горы Канигоу ― Мирепуа были упертыми христианами, при этом умудрявшимися напрочь отрицать власть Ватикана и отсчитывавшими собственную ветвь апостольской преемственности, опираясь на историю Иосифа Аримафейского.

В соборе Святой Чаши имелись витражи из цветного стекла с тончайшими рисунками, высокие колонны, необозримый свод, державшийся на кружевных веточках нервюр и, конечно же, орган и многоголосый хор, певший так, как поют, наверное, ангелы Старших Миров…