Следы богов - Наталья Солнцева

– Мне уже поздно учиться…

– В расцвете своего романа с Марком Антонием последняя царица Египта была уже далеко не молода. Ей это не помешало.

– Да, но как же…

– Понимаю ваш вопрос, дитя мое, – кивнула Роза Абрамовна. – Хотите знать, как делала моя матушка? Она излагала на листочке суть проблемы, а затем клала этот листочек перед портретом Клеопатры. Через три дня информация считывается. И вам остается только ждать.

– Чего ждать?

– Визита…

У Лены мороз пошел по коже.

– Я дам вам этот портрет с собой, – как ни в чем не бывало сказала пожилая дама. – И не надо задавать мне никаких вопросов. Потому что я не смогу на них ответить. А для начала запишите пару косметических рецептов, которые Клеопатра поведала Агриппине Стрельниковой.

Багиров сразу понял, что-то неладно. Так поздно его по пустякам беспокоить не станут. Он посмотрел на часы: около двух ночи.

– Это тебя, – недовольно сказала жена, подавая ему телефонную трубку. – Хоть бы после двенадцати не трезвонили…

У нее была бессонница, и она с трудом засыпала. Одна таблетка снотворного уже не помогала, приходилось принимать две. Без снотворного жена могла до утра пролежать с открытыми глазами. Ее раздражал любой шум – крики на улице, перебранка соседей, собачий лай, капающий кран. Тем более звонок телефона.

Багиров не мог отключить связь, работа не позволяла. Чувствуя себя виноватым, он вышел с трубкой в другую комнату, плотно притворил за собой дверь.

На дисплее высветился номер его помощника.

– Слушаю…

– Извините, что так поздно. Дело срочное.

– Говори…

– Завьялов умер. Полчаса назад.

– Как умер? – начальник службы безопасности сглотнул подступивший к горлу комок. – Вены порезал, что ли? Я вам задам! Сказано же было – следить, глаз не спускать! Опять небось в карты резались твои парни? Пора за вас браться!

– Парни мои ни при чем, – обиделся помощник. – Он сам, ну это… В общем, я сейчас еду в «Ставку» разбираться.

– Хорошо. Утром я буду…

Сон как рукой сняло. Завьялов умер! Единственная ниточка, хоть и тонкая, которая могла привести их к заказчику. Надеялись, что пленник еще пригодится. Парня держали в «бункере», под присмотром, чтобы никто до него не добрался. Багиров, как и было обещано, занимался новыми документами для пленника. Пока делали паспорт, Завьялов скис. Он замкнулся в себе, потерял аппетит и впал в тяжелую депрессию. Дважды пытался покончить с собой, вскрывая вены. Оба раза охранники ему помешали.

«Мне все одно конец, – твердил бандит. – Я предатель, а предателей уничтожают».

«Не бойся, – как мог, утешал его Багиров. – Документы справим, уедешь далеко, на Амур. Новую жизнь начнешь».

«Моя жизнь кончена, – стоял на своем пленник. – Дайте мне умереть спокойно».

«Погоди, парень, не время еще. Мы на твоего хозяина не вышли. Вот выведешь нас на него, тогда катись на все четыре стороны. Хоть на Амур, хоть на тот свет!»

Завьялов мрачнел, чернея день ото дня.

Однажды он признался, что, будучи подростком, вступил в клуб сатанистов. Клуб был плохонький, располагался в сыром подвале. Кроме глупых рисунков на стенах и не менее глупых самодеятельных ритуалов, вроде принесения в жертву черного петуха, последователи Сатаны ничем не занимались. Новенькому такое времяпрепровождение наскучило, и он перестал ходить в клуб, который вскоре распался. Рассвирепевшие жильцы дома, где сатанисты отправляли свои «мессы», написали жалобу, явился участковый и выгнал их из подвала. На том дело кончилось.

«Ну и что? – не понял тогда Багиров. – Ты к чему клонишь?»

Завьялов рассказал о процедуре посвящения. Она выглядела так же глупо, как и все остальное в этом клубе. Никто толком не знал, что и как следует делать. Поэтому решили, что каждый по очереди начертит своей кровью на стене пентаграмму, встанет на колени и трижды произнесет: «Отдаю тебе, Князь Тьмы, не только кровь, но и душу! Да будет так!»

«Ты тоже такое говорил?» – уточнил Багиров.

Пленник хмуро посмотрел на него и… заплакал.

«Мне теперь жить нельзя и помирать страшно…»

«Так это давно было, – уговаривал его начальник службы безопасности. – Мало ли кто чего по молодости да по пьяни натворил? Забудь».

«Я забуду – Он напомнит!»

Завьялов отрешенно посмотрел в темный угол, испуганно дернулся и затих. Его ужас передался охраннику.

«Ты чего там увидел?» – дрогнувшим голосом спросил он.

«Вам лучше не знать…»

Багиров ощутил, что ему не по себе. Охранник, который присутствовал при разговоре, напился до невменяемости. Хотя пить было строжайше запрещено.

На следующий день разговор с Завьяловым всем показался дурным сном. Светило солнце. Один из охранников стриг траву. В саду свежо пахло листвой, на цветах лежала роса.

Багиров вдохнул полную грудь прозрачного воздуха, посмотрел на синее небо, и все страхи рассеялись без следа.

Парни шутили, болтали о девочках. О Завьялове вспомнили только к десяти, когда тому пора было нести завтрак. Вошли, а пленник лежит в луже крови… Но тогда успели оказать помощь, откачали.

На всякий случай Багиров передал беседу с бандитом боссу. Тем более тот приказал докладывать ему любую мелочь. Клуб сатанистов и процедура посвящения не произвели на Широкова должного впечатления.

«Заливает, небось, – сказал он. – Усыпляет вашу бдительность. Следите за ним днем и ночью, чтобы какого-нибудь фокуса не выкинул».

Почему-то Багиров вспомнил именно это, когда узнал о смерти пленника. Тот добился-таки своего, спрыгнул. Ах, черт, как некстати!

Дождавшись утра, он поехал в «Ставку». Захотел сам все на месте проверить, осмотреть. Если охрана прошлепала, мало им не покажется.

– Задам я вам жару, ребятки, – ворчал он, выруливая на кольцевую. – Разнежились, как на курорте. Карты, сауна, обеды на веранде! Может, еще и водка? Только девочек не хватает, для полного счастья. Ну, я вам устрою курорт…

Однако в загородной вотчине Широкова он застал другую картину. Охранники оказались трезвыми, и от них не несло перегаром, сколько Багиров не принюхивался. Пленник лежал в отведенной ему комнатушке, на полу, лицом вверх, раскидав ноги и руки.

– Мы ничего здесь не трогали, – доложил помощник. – Вас ждали.

– Правильно сделали…

Багиров опустился около трупа на корточки. На первый взгляд – никаких следов насилия. Он тщательно осмотрел тело. Ничего.

– Он от страха умер, – сказал охранник. – Посмотрите на его лицо.

Лицо у Завьялова и правда было сведено жуткой гримасой не то боли, не то страха. Остекленевшие глаза вылезли из орбит. Если учесть, сколько времени прошло с момента смерти, мышцы должны были расслабиться.