Ореховый посох - Джей Гордон

— Я не совсем это имел в виду, — прервал его Стивен.

— А что ты имел в виду? — с любопытством спросил Марк, временно переведя свои аналитические рассуждения на запасной путь.

— Тут никакого кофе просто нет. И черт его знает, как мы будем без него обходиться! — Стивен рассмеялся. — Сдавайся, Марк, плюнь на все свои исторические выкладки. Не будешь же ты заниматься теоретическими изысканиями, сидя в этом дурацком дворце, как в ловушке. Для начала надо выбраться отсюда и постараться попасть домой. Надеюсь, что, оказавшись на воле, мы все же сумеем отыскать какой-нибудь способ вернуться назад.

— Наверное, ты прав, — согласился Марк. — И все же, по какой именно причине Уильям Хиггинс запер эту штуковину у вас в сейфе? Он ведь наверняка знал о ее возможностях, а может, и о том, как ими пользоваться.

— Это мы непременно выясним, — заверил его Стивен и сменил тему: — В общем, оставаться тут долго мы просто не сможем. Представь себе мир без кофе; да ты же в нем просто погибнешь! У нас в городе все официанты наизусть помнят, что мы заказываем по утрам: один капуччино и один черный и пусть-чашка-будет-полной-до-краев-и-горячей-если-хочешь-остаться-в-живых. Если мы тут надолго застрянем, ты, мой дорогой, конченый человек.

— Это точно. Мы оба будем кончеными людьми, если не выберемся из этих чертовых развалин и не найдем чего-нибудь поесть. У меня ни крошки во рту не было с тех пор, как мы в последний раз пиццу ели.

— У меня тоже. Хотя, если честно, эта история с пленением — чудный повод, чтобы избежать приготовленных на пару овощей и рыбы. — Стивен поморщился, вспоминая данный ими обет питаться разумно.

Марк поднялся, подошел к окну и довольно долго смотрел на солнце, то и дело поглядывая на свои наручные часы. Затем несколько раз их встряхнул и даже к уху поднес.

— Давай-ка выбираться отсюда, — озабоченно сказал он. — Я уже четыре часа не слышу в этом распроклятом дворце ни звука.

— Давай. Если только этот Саллакс нас под дверью не поджидает. — Стивен подошел к Бринн и, переходя на ронский язык, шепнул, слегка тряхнув ее за плечо: — Просыпайся, Бринн. Нам пора идти.

* * *

Занавеси на окнах в верхней комнате дома Мики Фаррела оставались плотно закрытыми все то время, пока Гилмор Стоу и пятеро его друзей-повстанцев прикидывали, как им быть дальше.

— В таверну возвращаться нельзя, — сказал Джеронд. — Она либо окружена, либо ее уже дотла сожгли.

— Это точно, — согласился Саллакс — Приходится признать: им отлично известно, кто мы такие, так что ни один из наших домов опасность не минует. И вам, — он повернулся к Мике и Джеронду, — надо убедить своих родителей, чтобы они в ближайшее время особенно не высовывались.

Родители Бринн и Саллакса умерли много двоелуний назад; семейство Гарека владело фермой в нескольких авенах езды от Эстрада, а Версен и вовсе перебрался в эти южные леса из Блэкстоунских гор; он, конечно, рассчитывал как-то предупредить родных об опасности, но все же не слишком тревожился об их благополучии.

— Впрочем, они знают, сколь сильна сейчас в Роне ненависть к Малагону, так что вряд ли осмелятся убить четверых пожилых людей, — продолжал Саллакс. — Но лучше бы они на время все-таки где-нибудь спрятались — просто на всякий случай.

Джеронд и Мика согласно закивали, и Джеронд тут же вскочил.

— Встретимся в саду на рассвете, — сказал он. — Я постараюсь раздобыть немного деньжат. Кроме того, у отца в доме спрятано кое-что из оружия. — Джеронд был самым молодым из них и явно немного нервничал. Помолчав, он все же решился спросить: — А что мы потом-то будем делать, а, Саллакс?

— Потом мы пойдем на север, — неожиданно ответил ему Гилмор. — Захвати с собой теплые вещи, мой мальчик, и не тревожься. Все идет как положено, но все же предупреди родных, что в течение ближайших двоелуний вы, возможно, больше не увидитесь.

Гарек с тревогой посмотрел на старика, но ничего не сказал, лишь, повернувшись к Джеронду, уточнил:

— Значит, завтра в саду на заре?

Джеронд кивнул и, выбравшись через окно в задней стене дома, спрыгнул на землю, тут же исчезнув в темном переулке. Мика подошел к двери, прислушался, затем быстро спустился вниз и сообщил родителям о намерении Гилмора уйти на север.

— Беспокоюсь я насчет Джеронда, — сказал Гарек, наклоняясь к Гилмору. — И что ты имел в виду, когда говорил о нескольких ближайших двоелуниях?

— Только то, что сказал. — Гилмор сильно затянулся, раскуривая трубку. — Мы почти наверняка не вернемся и к летнему празднику Двоелуния. Путь нам предстоит неблизкий, а времени, чтобы как следует организовать этот поход, почти нет. Скажи, сколько лошадей мы можем раздобыть до завтрашнего утра?

— Сколько угодно, — ответил Гарек. — Ренну я привязал за домом Мадура. И он готов продать хоть дюжину лошадей, если ему заплатить, конечно.

Поняв намек, Гилмор извлек из складок плаща кожаный кошель и кинул его Гареку.

— Этого должно хватить, — сказал он. — Значит, о лошадях ты позаботишься. И не забудь наполнить колчаны стрелами. А теперь разойдемся и завтра на заре встретимся в саду. Нельзя, чтобы нас сегодня видели вместе — это вызовет слишком большие подозрения. — Гарек кивнул, взял свой лук и уже направился к окну, чтобы перелезть через подоконник, но тут Гилмор прибавил: — И обязательно прихвати три запасные лошади.

— Зачем? — удивился Версен. — У Мадура кони крепкие. Смогут и нас нести, и наше оружие, и наши пожитки.

— На север с нами отправятся Бринн и двое чужеземцев. — Гилмор сказал это как нечто само собой разумеющееся, но Гарек лишь недоверчиво помотал головой, фыркнул и нырнул в окно.

— Ладно. Я схожу домой — кое-что с собой прихватить надо. — Версен своей огромной ручищей хлопнул Гилмора по плечу. — Встречаемся на заре.

Саллакс махнул ему вслед рукой, глядя, как его огромный силуэт исчезает в темном проулке.

— А мы что делать будем? — неуверенно спросил Саллакс у Гилмора.

— А мы воздадим Намонту последние почести, а потом встретимся с твоей сестрой, — сказал Гилмор, поднимаясь со стула. — Но только я в это проклятое окно не полезу.

* * *

Брексан смотрела, как давешний красавец купец выходит из домика и куда-то направляется с таким видом, словно прожил на этой улице всю жизнь. Она знала, что это шпион, но никак не могла понять, зачем ему понадобилось убивать лейтенанта Бронфио. Ведь он сам все подготовил для нападения на старый полуразрушенный замок и обеспечил отряду Бронфио возможность проникнуть в здание через потайные ворота. Зачем же ему было таиться в тени этих ворот, поджидая молодого офицера, и убивать его?

Разве и он также не служит принцу Малагону? А ведь Бронфио, этот образцовый служака, был предан Малагону до мозга костей. Брексан не сомневалась, что лейтенант каждое утро просыпался с одной лишь мыслью — как еще лучше служить своему правителю и как стать таким военачальником, каким Малагон хотел бы его видеть.