Имитатор. Книга четвертая. Охота на охотника - Олег Рой

Я специалист совсем иного рода. Специалист по смерти.

Пальцы дрогнули, на мониторе явилась табличка контекстного меню: вставить, удалить, создать… Нет-нет, создавать ничего не нужно. Никаких рабочих записей, разумеется. По крайней мере здесь и сейчас.

Хотя иногда бывает чертовски жаль, что нельзя никому рассказать о своей работе. Об охотничьем азарте, о ловушках, о преследовании ничего не подозревающей цели. Иногда хочется стороннего восторга, аплодисментов…

Только восторги эти вкупе с аплодисментами должны быть и впрямь очень, очень… сторонними. Приятно, когда тобой восхищаются. Но лишь – издалека.

Когда я отойду от дел… О нет, уж конечно, я не стану заводить семью – ничего, что может быть на нее похоже. Зачем? Мне и в собственном обществе очень неплохо. Это сейчас приходится иметь дело с другими людьми, а некоторых даже подпускать совсем близко. Будь моя воля… впрочем, что об этом думать. Так жизнь сложилась. Когда я отойду от дел, лучшее, что мне предстоит – одиночество.

Даже любовных связей заводить не стану. Так, быть может, периодические одномоментные приключения. Это может быть и забавно, и приятно. Но – связи? Боже упаси! Зачем они? Все эти многозначительные взгляды, именуемые «говорящими» – все об одном, в одних и тех же выражениях, какая скука! – все эти однообразные, якобы пылкие и «единственные» объятия – все они лишь попытки избавиться от страха перед одиночеством. Вполне бессмысленные, разумеется, попытки. Каждый умирает в одиночку. Мне ли не знать.

И как только ты познаешь эту, простую, в сущности, истину – наградой за понимание становится легкость. Никогда больше одиночество не станет тебя тяготить. Напротив – оно станет желанней, чем самый чуткий, самый страстный, самый нежный любовник. И слаще. О, насколько слаще!

Сейчас пока о подлинном одиночестве можно лишь мечтать. Но когда-нибудь я его получу. Только я и… я. Вот так вот.

Да, это будет прекрасно: наслаждаться жизнью на средиземноморском – своем собственном! – острове и писать мемуары. Их ведь можно издать и анонимно. И назвать… ну, скажем, «Все мои смерти». Да, именно так: «Все мои смерти. Исповедь киллера». То-то будет бестселлер!

О да, мне есть что рассказать.

Иногда я гляжу в зеркало и говорю «ты» собственному отражению. Не себе! Та тень за стеклом – разве это я? Нет, конечно же, нет. Я – это я, а тень – всегда разная. Сколько раз проверено. Там, за стеклом – целая толпа самых разных людей: мужчины и женщины, юноши – почти мальчики – и старухи – из тех, про кого говорят, что им на кладбище уже прогулы ставят. Если понадобится, я создам еще кого-то. Да хоть десяток. Но разве эти персонажи в зеркале – я? Глупо считать их мной. Они просто мои безотказные помощники, продукт пройденных когда-то театральных курсов. Тогда это было чистым развлечением. Так забавно: капелька грима, подходящий «маскарадный» костюм, немного сгорбиться или наоборот, расправить плечи, и вот ты уже превращаешься в совсем другого человека. Очень забавно. Мне, правда, быстро наскучило, а повторять тот давний опыт сейчас было бы, пожалуй, неосторожно. Впрочем, главное везде и всегда сосредоточено в самых первых занятиях, остальное зависит только от тебя. Потом, годы спустя, то, что казалось забавой, стало полезным. Очень полезным. На других ведь нельзя полагаться. Опасно. А мне и не нужны никакие «другие», вон у меня их сколько – помощников.

Расписной пуховик – апофеоз безвкусицы – на шесть размеров больше, чем требуется, под ним дутая жилетка, на ногах жуткие сапоги с вьетнамского рынка (очень удачно приобретенным несколько лет назад, один взгляд на эти чоботы говорит об их «владелице» больше полутора килограммов любого грима), на голове вульгарный платок в «народном» стиле – таких теток на каждом рынке десяток. Изумительная тетка получилась! Даже здоровенные темные очки (необходимая деталь) не портят образа: такие вот простоватые бабы очень склонны к дешевому «шику». Нацепит очки а ля какая-нибудь голливудская звезда – и кажется ей, что она и сама… тоже… звезда. Я эту тетку почти люблю. Хотя жить ей осталось совсем немного. Может, еще разок она появится, а может, и сразу «в сундук». В «сундуке» (хотя никакой это, конечно, не сундук, а целая комната), как марионетки кукловода, хранятся все мои помощники.

Нынешняя Охота обещает быть простой: старик, наследство, нежелательная персона возле, всего-то и надо, что эту нежелательную персону ликвидировать, а стрелки на дачных соседей перевести. Элементарнее, чем фигу из трех пальцев сложить: пожар в дачном поселке со смертельным исходом. И – как вишенка на торте – специально для пожарного дознавателя, если он вдруг дотошным окажется – след к соседскому участку. Этот заказ ни сил, ни времени много не займет. Это одна из причин, почему я люблю Охотиться в своем городе. Не главная. Главная – острота ощущений. Потому что, как ни крути, работать там, где тебя знают, это дополнительный риск. Но я и правда люблю двойственность.

Для мемуаров будущий дачный пожар не пойдет, конечно. Тупо, неизящно, почти банально. Впрочем, «все мои смерти» в гипотетическом заглавии гипотетических мемуаров – это ведь условность. Почему непременно «все»? Фигура речи, не более. Некоторые. Самые лучшие, самые изощренные, самые виртуозные.

Да и слово «киллер» мне, если честно, ужасно не нравится. Очень уж примитивные ассоциации вызывает: снайпер, взрывник – тьфу, банальщина, дешевка. Впрочем, времени на то, чтобы придумать название поярче, еще сколько угодно. Например, «Специалист по смерти: исповедь».

Все-таки киллеры – это те, кто расстреливает жертву автоматной очередью из проезжающей мимо машины (угнанной на несколько часов) или подкладывает взрывчатку. Ну или ликвидируют ее одним точным выстрелом из снайперской винтовки. Снайперы – это уже, конечно, классом повыше, но все равно скучно. Ни выдумки, ни изящества. Все примитивно, практически топорно.

Есть специалисты по несчастным случаям. Эти поинтереснее. Их даже киллерами уже не называют.

И есть подлинные Мастера: они ликвидируют одним убийством сразу двоих – собственно жертву и того, кого за это убийство посадят. Я – Мастер.

Удивительно, как этот Шубин меня вычислил? Без единой зацепки. Были бы зацепки, он бы их после себя вместо «признания» оставил. А – нетушки. Значит, никаких зацепок он не обнаружил. И все-таки учуял… Что это, пресловутое сыщицкое чутье? В которое я, признаться, не верю, но ведь как учуял-то! Почти безошибочно. Ну, пропустил многое, ну, лишнего приплел – но все-таки! Ай, молодца! Сейчас, когда догадливый опер давным-давно покоится на кладбище, можно его и похвалить.

Вряд ли его домыслы могли представлять какую-то угрозу. А ничего, кроме домыслов, у него не было. Ах да, пресловутые фотографии, обеспечивающие алиби осужденной за убийство мужа мадам! С другой стороны – ну и фотографии, ну и алиби, и что? Дело-то давным-давно сделано: бизнесмен на кладбище, его вдова на зоне, дочка сама себе и папочкиным богатствам хозяйка. А что вдову в итоге оправдали – ну так о сроках заключения мы с вами не договаривались.

Интересно, кстати, эта оправданная вдовица теперь с падчерицей из-за наследства сцепится или миром разойдутся? Но «интересно» так, вчуже. Даже если конфликт и возникнет, ничего девчонка предпринять не сможет. Потому что она меня даже не видела. Это важное, кстати, правило: не встречаться с заказчиками. План квартиры – не сказать чтобы великий секрет, его можно было и самостоятельно раздобыть и изучить. Как и привычки всех потенциальных участников «операции» проанализировать. Еще проще – приблизительную копию знаменитого алого халатика изготовить (было бы ужасно непрофессионально надевать настоящий, оставляя на нем свои «отпечатки», например, запах, тем более – биологические следы, которые остаются всегда, мне ли не знать). На долю девчонки осталось лишь передать дубликаты ключей, спровоцировать ссору папаши с мачехой и затихариться на время собственно события.