Объект насилия - Борис Седов

– Не торопись. – Я загадочно улыбаюсь. Жалко прерывать такой классный сюжет, хочется дать телезрителям возможность досмотреть его до конца! – У меня такое предчувствие, что Сережа еще порадует нас хорошим завершающим кадром… Олег, можешь аккуратненько включать интершум.

В Сергее я не ошибся, эффектной концовкой он нас, и правда, порадовал – отойдя от места событий метров на тридцать, обернулся, и в заключение сюжета телезрители еще на протяжении минуты могут наблюдать следующую захватывающую картину: остервеневший барыга валяет ногами одного из своих поставщиков – того сопляка, который сорвал с шеи нашей актрисы мобильник. «Балахона с капюшоном» поблизости не наблюдается. Он вовремя слился. Оттираться от оранжевой дряни. Выводить отвратительный запах секрета, который выделяют анальные железы американского скунса.

«Эх, была бы сейчас за дикторским пультом не Татьяна, а Ольга, – сожалею я, протягивая руку к селектору, – уж она бы нашла парочку фраз, чтобы достойно завершить этот сюжет: что-нибудь типа того, что теперь несчастному скупщику краденого, даже когда через неделю он перестанет распространять специфический запах и выведет с кожи остатки оранжевой краски, придется подыскивать другой источник доходов. Потому что, во-первых, теперь в каждом краденом телефоне ему будет мерещиться петарда, заряженная несмываемой вонючей отравой. А во-вторых, кому теперь нужен вонючий юродивый, крупным планом выставленный на посмешище в одной из самых популярных телепрограмм Петербурга?»

– Таня.

– Монтажка?

– Ляпни в эфир чего-нибудь на посошок.

– Чего сказать-то?

Мгм! Все же не Ольга! Всего лишь Татьяна. Дикторша, а не ведущая.

– Чего-нибудь прикольное. Жизнеутверждающее. Попрощайся со зрителями. И закругляемся.

– Попытаюсь, – растерянно мямлит Татьяна.

К этому времени бритоголовый, похоже, решил, что с его жертвы достаточно, оставил ее в покое и торопливо устремился от злосчастной скамейки зализывать раны. Уже через несколько секунд он скрылся из виду. И только тогда (мало того, что оставшийся без ожидаемого куша и партнера по бизнесу; мало того, что вонючий, как скунс; мало того, что измазанный в какой-то оранжевой гадости, так еще и избитый) подросток осмеливается сесть, оглядеться и с удивительным проворством для только что отутюженного ногами человека сигает в уже знакомые кустики.

Сцена опустела!

«Что же, друзья, вот и еще одно возмездие, заслуженно постигшее негодяев, поганящих наш славный город, может записать себе в актив реалити-шоу „Подстава“, – наконец додумывается хоть до чего-то путного Татьяна. – Еще трое уродцев, которым теперь предстоит пережить немало кислых минут, покраснеть перед друзьями, родными и просто случайными встречными, которые, надеюсь, отлично запомнили прыщавые рожицы охотников за чужими мобильниками. И еще три жетона, звонко опущенные в копилку добрых дел Нового Российского Телевидения. А скоро мы добавим еще. И еще! Быть может, уже сегодняшней ночью. Не пропустите этот момент. Оставайтесь на нашем канале. До скорой встречи, друзья!»

«Нет, все же не Ольга. Хотя сойдет», – прихожу к выводу я и поднимаюсь со своего «электрического стула», на котором за последний час сжег не один миллион нервных клеток.

– Запускай коду, Володя. Всем «до свидания», – громко объявляю я и решительно направляюсь к выходу из монтажки. И уже в дверях, усмехнувшись, добавляю: – Должен же я наконец добраться до дому.

Поужинать.

Принять душ.

И попробовать, как у Кати сегодня получились блины. Если, конечно, болезная, оставила мне хоть один.

После сравнительно неудачного дебюта (две провальных ночи из трех) все в «Объекте насилия», вроде бы, устаканилось. Даже не просто устаканилось, а складывалось так, как можно было только мечтать. Сексапильная нимфетка Васюта продолжала, словно магнит, притягивать к себе насильников и кобелей.

В ночь на воскресенье, забредя во время прогулки по берегу Финского залива на дикий пляж, девочка со светлыми волосами подверглась навязчивым приставаниям двух нетрезвых и абсолютно голых нудистов, которым ну просто очень хотелось пригласить прекрасную незнакомку к своему костру (а если повезет, то и в палатку)! Выпить пивка… закусить шашлычком… попеть под гитару… ну, и так далее… Василиса беззлобно отшучивалась и ждала, когда ее обнаженные ухажеры перейдут от слов к делу, попытаются увлечь ее в свой нудистский лагерь насильно. Но до рукоприкладства так и не дошло. Разочарованные неуступчивостью белобрысой нимфетки мальчики-ню, сказав на прощание: «Зря. Ты просто не догоняешь, от какой вечерины отказываешься», мирно удалились по мелководью в залив. Притом – что выглядело очень прикольно – у одного из них во время разговора с Васютой наступила эрекция. Будь это не ночной эфир, за подобные штучки у НРТ могли бы быть неприятности.

А спустя час Василиса разогнала компанию местных подростков, притом, чуть не отобрала у одного из них велосипед.

Короче, ночка выдалась плодотворная.

Впрочем, так же как и следующая: двое пьяных негров, разобраться с которыми Василисе помог Олег, и три придорожные скважины, которым что-то не понравилось в проходившей мимо девочке со светлыми волосами. Возможно, минетчицы увидели в ней потенциальную конкурентку, возможно, у них было просто паршивое настроение. Как бы там ни было, но шлюхи повели себя агрессивно, а в результате всех троих Василиса благополучно отправила на больничный – ну скажите, о каком минете может быть речь, когда основательно разбита физиономия; какой извращенец позарится на проститутку с фингалом под глазом?

Ни одного из этих сюжетов я не видел (обе ночи, пока Василиса нарывалась на неприятности, я безмятежно проспал в обнимку с пришедшей наконец в себя Катей) и о трудовых успехах своей бывшей подруги узнал в понедельник утром из подробного доклада Никиты, перехватившего меня по пути на утреннюю планерку.

– Молодцы, – выслушав программного выпускающего, безразличным тоном выдал я дежурную похвалу. И, размышляя о том, что после разрыва с Васютой совершенно утратил к «Объекту насилия» интерес, отправился в кабинет к генеральному.

Попили кофе с печеньем.

Обменялись впечатлениями о том, кто как провел выходные.

Поделились свежими анекдотами.

Словом, самая обычная планерка – такая же, как и десятки подобных планерок до этого. Я до сих пор не мог понять, зачем они вообще нам нужны.

– Как Катерина? – задержал меня Андрюша Терентьев, когда я уже навострился на выход. – Поправляется?

Я кивнул:

– Все хорошо. Оклемалась. Правда, на улице ей доведется показаться не скоро.

– Что, синяк? – сразу догадался Андрей.

– Он, родимый. На полвитрины. Никаким гримом такой не замажешь, – посетовал я и отправился к себе.