Тайный дневник да Винчи - Анхель Гутьеррес

Проявляй терпение и усердие во всех своих начинаниях. Нетрудно понять, как лучше поступить, достаточно внимательно взглянуть на одну и другую дорогу, когда ты встанешь на перепутье, и выбрать самую прямую. Судьба в твоих руках, решение за тобой.

Достопочтенный наставник закончил нравоучительную речь и вместе с юным наследником поспешил спуститься с палубы вниз. Грозовое небо отливало свинцом. Начинал моросить дождь. Надвигался шторм. Его предвещали сильный ветер и волнение на море. И все-таки сердца юноши и наставника переполняла радость, несмотря на пелену тьмы, надвигавшуюся на них, точно тюремная стена, стремившаяся заточить само солнце.

Пригород Парижа, 2004 год

Дедушка Клод не сошел с ума. Такой окончательный вывод сделала Каталина. Она вспомнила, как Альбер говорил, будто есть разница между настоящим безумием и поведением, схожим с привычками параноика. Что ж, сторож оказался прав: порой самый рассудительный человек в силу объективных обстоятельств начинает вести себя как параноик. Каталина и раньше критически относилась к версии о безумии деда, но разговор с д’Алленом по телефону и последующее признание Альбера положили конец ее колебаниям. Она уже практически не сомневалась: если дед и вел себя неадекватно, то он скорее всего имел для этого серьезные основания.

В тот день, когда Каталина приехала в Париж, явилась в контору адвоката и получила из его рук таинственные, запечатанные сургучом конверты, она спросила, не было ли попыток нападения или ограбления после смерти деда. Она не забыла даже, как сочла нужным оправдать свое любопытство, объяснив, будто стала журналисткой, поскольку с детства обожала докапываться до сути явлений и старалась не упустить все возможные варианты. Адвокат категорически отмел ее предположения о кражах и нападениях, и Каталина больше к теме не возвращалась. Но с утра по телефону д’Аллен рассказал ей примечательную историю. На следующий день после встречи с ней, повинуясь укоренившейся профессиональной привычке дотошно вникать во все детали дела, он задал аналогичный вопрос секретарю. По словам мадемуазель Бержье, в кабинет действительно никто не вламывался. Однако, раз об этом зашла речь, она призналась: вскоре после смерти Клода Пенана обнаружила сейф, где хранилось его завещание, открытым, хотя мадемуазель всегда закрывала его на ключ. Кроме того, некоторые документы лежали не на своем месте. Но из сейфа ничего не пропало, а она сама в кабинете работала редко, то подумала, что могла ошибиться, и потому ничего не сказала д’Аллену.

Случайных совпадений не бывает.

Альбер еще раз это подтвердил. Каталина попросила сторожа припомнить: не было ли случаев ограбления дома в Жизоре непосредственно после кончины деда. Альбер вспоминал довольно долго — он ведь не следил за порядком так ревностно, как секретарь д’Аллена. Но когда он наконец собрался с мыслями, его ответ фактически слово в слово повторил рассказ мадемуазель Бержье. На другой день после погребения Клода Пенана сторож зашел в дом. Все было тихо и спокойно, ничего подозрительного в глаза не бросалось, но у Альбера возникло смутное ощущение, будто что-то не так. Он проверил подряд все помещения, с первого этажа до последнего, в том числе и мансарду. И вот там его поджидал сюрприз. Чердак всегда утопал в пыли, поскольку Мари там не убирала, Альбер же поднимался наверх крайне редко. Но в тот день сторож заметил на полу странные борозды, похожие на заметенные пылью дорожки. Намеренно заметенные. Словно кто-то разгуливал по мансарде, а затем спохватился и попытался уничтожить свои следы перед уходом. Альбер осторожно и тщательно осмотрел каждый закоулок, никого не увидел, зато нашел улику — отпечаток подошвы. Один-единственный. Он сохранился в темном углу, рядом со стопками старых газет и журналов, которые дед Каталины держал на чердаке.

Дед не был сумасшедшим, ни в коем случае. Если прошлой, ночью она рассуждала верно, то завещанные дедом вещи бесспорно являлись подсказками, способными помочь ей разыскать нечто. Зная историю жизни деда, нетрудно предугадать: «нечто» наверняка связано с часовней Святой Екатерины, Приоратом Сиона и потомками Христа. Мудрый Альбер высказал предположение: доказательства существования священного рода (если они есть) не обязательно сосредоточены в одном месте и могут храниться где угодно. Разумная мысль. Только не все доказательства равноценны, и каждое из них разные исследователи могут истолковать по-своему. Дед предпринял титанические усилия, пытаясь привести внучку к желанной цели, значит, речь идет о неслыханном, грандиозном открытии. Основанном отнюдь не на вере, а подкрепленном надежными свидетельствами, не оставляющими простора для толкований. Ведь дед, по меткому замечанию того же Альбера, не верил в то, что нельзя доказать.

Но в цепи, казалось бы, безупречных логических построений просматривалось слабое звено: открытие, подаренное дедом Каталине, могло в результате оказаться полным вздором при условии, если собранные доказательства не оказались бы настолько весомыми и значительными, как воображал дед. Но тогда зачем кто-то взял на себя труд обыскивать его дом и тревожить завещание в адвокатской конторе? Каталина не сомневалась, дед был знаком с Плантаром и Шеризе. Трудно представить, будто он не имел с ними никаких контактов. Оба господина возглавляли обновленный Приорат Сиона, а дед положил жизнь на изучение истории ордена и связанной с ним тайны потомства Христа. Судя по информации, почерпнутой в Интернете и книгах, многие маститые писатели и прожженные журналисты (и даже Би-би-си) стали, возможно, орудием распространения лжи и полуправды в руках великих манипуляторов Плантара и Шеризе. В свете всего обнаруженного Каталина не могла поручиться, что дед не угодил в ту же ловушку. Он думал, будто совершил важное открытие, более того, переворот в истории человечества. А на поверку его триумфальная находка обернется очередной ловко сплетенной выдумкой.

Следовательно, весьма актуален вопрос: что конкретно представляет собой современный Приорат Сиона?

Поразмыслив, Каталина пришла к заключению: она не найдет ответа в книгах или в Интернете и потому решила отправиться прямиком в логово льва — штаб-квартиру Приората Сиона. Конечно, наивно полагаться на интуицию, рассчитывая, что она поможет понять, насколько серьезная организация новый Приорат. Но журналистское чутье, нюх на правду никогда не подводили Каталину. И кроме того, разве у нее оставался выбор?

Каталина представляла себе проблему очень просто: если Приорат не был фарсом, следовательно, у деда имелся шанс найти подлинное свидетельство истины, а если существующая ныне структура не имела ничего общего с прежним тайным обществом, тогда Клод почти наверняка пал жертвой обмана.

И как в эту картину вписывались злоумышленники, проникшие в кабинет д’Аллена и усадьбу в Жизоре после смерти деда, обыскали вещи, но ничего не унесли? Существовало несколько вариантов объяснений, и они тоже находились в прямой зависимости от проблемы номер один. Два из них казались наиболее очевидными: если Приорат настоящий, то неизвестные искали материалы, указывавшие, как далеко продвинулся дед в своих исследованиях; если Приорат являлся надувательством, тогда обманщики скорее всего пытались застраховать себя от разоблачения.