Кортес - Кристиан Дюверже

Черный жеребец Кортеса захромал, и тот оставил животное на попечение Канека, намереваясь забрать его на обратном пути. Но пройдет девяносто три года, прежде чем майя из Тайясаля увидят новых испанцев! Только в 1618 году два францисканских монаха Хуан де Орбита и Бартоломей де Фуенсалида проникли в чащи Петена для обращения индейцев в христианство. Каково же было их удивление, когда они увидели в первом ряду идолов главного храма Тайясаля… деревянную статую лошади в натуральную величину! Это был конь Кортеса, которого Канек пожелал увековечить, чтобы сделать приятное конкистадору, и который в конце концов пополнил собой местный пантеон.[186]

Получив проводников, Кортес продвигался на юг. Ему предстояло преодолеть двести километров через тропические леса, чтобы достичь берегов реки Дульче в дальней юго-восточной оконечности полуострова Юкатан. Преодолев две реки, экспедиция перевалила горный хребет гватемальских Кордильер. Люди двигались уже как автоматы. Ни у кого не осталось сил, чтобы говорить. Голод сводил желудки. Лихорадка косила даже самых сильных. Стоял апрель, и на изнуренных и потрепанных конкистадоров с неба низвергались потоки дождевой воды. Кортесу удалось совершить первый переход через Юкатан. В конце тропы, окаймленной пальмами, засинело Карибское море, которого Эрнан не видел вот уже пять лет. Может, этот беспримерный переход и был главной победой? Не испытывал ли Кортес тайной радости при мысли о том, что он стал наследником индейских правителей, царствовавших на этих землях, омываемых двумя океанами? Привлекала ли его девственность этого враждебного человеку мира, с которым можно было помериться силами в схватке один на один? На берегу залива с глубокими водами Кортес торжествовал бесполезную победу над невозможным.

Тем временем в Мехико разгоралась борьба за власть. С самого отъезда Кортеса не прекращались раздоры между королевскими чиновниками Эстрадой и Альборносом, каждый из которых жаждал получить всю полноту власти. Отправляя Салазара и Чириноса обратно в Мехико, Кортес снабдил их письмами с ценными указаниями: в первом им передавалась вся власть в случае неразрешимого конфликта между Эстрадой и Альборносом; во втором объявлялось создание директории из всех четырех королевских чиновников и Зуазо. Не стоит и говорить, что, вернувшись в Мехико 29 декабря 1524 года, Салазар и Чиринос потрясали первым письмом, припрятав понадежнее второе. Эстрада и Альборнос отказались уступить свое место, что стоило им тюремного заточения. Зуазо освободил их и настоял на создании 25 февраля 1525 года четырехстороннего правительства.

На это индейцы, терпевшие обиды от королевских чиновников, ответили восстанием, которое Зуазо жестоко подавил, впервые применив в Мексике злых собак. 19 апреля Салазар и Чиринос изгнали из правительства Эстраду и Альборноса, применив физическое воздействие на членов муниципального совета и, в частности, на Родриго де Паса, личного представителя Кортеса, которого сначала арестовали, но потом отпустили. 23 мая напряжение возросло: алькальд Мехико Алонсо Зуазо был ночью арестован в собственном доме и немедленно выслан в кандалах на Кубу. Салазар и Чиринос даже не потрудились обосновать этот шаг. Чуть позже Эстрада и Альборнос попытались бежать из Мехико, прихватив «золото короля», но были задержаны спустя несколько часов в Тлальманалько и силой возвращены в Мехико, где их бросили в тюрьму.

Чтобы ни с кем не делить власть, Салазар отправил своего соратника Чириноса подавлять новое восстание на земле запотеков и миксов. В августе Чиринос вернулся в Мехико, не столько устрашась ярости взбунтовавшихся индейцев, сколько опасаясь оставить без присмотра своего союзника-соперника Салазара.

19 августа 1525 года представители короля арестовали Родриго де Паса. Спустя три дня они объявили о гибели Кортеса и, применив запугивание, вынудили муниципальный совет Мехико признать их «помощниками губернатора». Одновременно с усилением испанского ига над несчастными индейцами достигла своего апогея травля сторонников Кортеса. Франсиско де Лас Касас и Гиль Гонсалес де Авила, возвратившись в столицу из карательного похода против Олида, воспротивились действиям Салазара. Оба были арестованы, преданы суду и приговорены к смерти. Чудом избежав казни, они были высланы в Кастилию.

Соратники Кортеса, которых Диас дель Кастильо называет «старыми конкистадорами», не видели для себя иного спасения, кроме как укрыться в стенах францисканского монастыря в Мехико. По случаю торжественной траурной церемонии в честь мнимого усопшего Салазар и Чиринос ворвались в обитель и захватили последний оплот его сторонников. Родриго де Пас был подвергнут пыткам. По примеру королевского казначея Альдерета, допрашивавшего Куаугтемока, они лили несчастному на ноги кипящее масло, выпытывая, где скрыты «сокровища Кортеса». К этой пытке был добавлен внушительный арсенал других, принятых в инквизиции мер воздействия. Салазар и Чиринос разграбили дома Кортеса и Паса. Они присвоили все имущество Кортеса и вдвое увеличили налог, взимаемый с индейцев. Чтобы избавиться от ненужного свидетеля, они казнили злосчастного кузена конкистадора. Он был повешен голым с осла. Такова была в то безжалостное время политика испанского короля в Мехико.

Вдали от всех этих напастей Кортес был встречен как мессия испанцами, которых он встретил в устье реки Дульче. Это были уцелевшие участники экспедиции Гонсалеса де Авилы, умиравшие от голода и печали в маленьком порту, который они окрестили Сан-Гиль-де-Буенависта. Сюда случайно зашел торговый корабль с Кубы, направлявшийся к Олиду. Возблагодарив Провидение, Кортес купил корабль со всем грузом и нанял команду. После стольких лишений его люди пировали и благодарили небеса.

Захолустное местечко Сан-Гиль, пропитавшееся болотными испарениями и запахом перезревших фруктов, не прельстило Кортеса, который решил не задерживаться здесь, а исследовать внутренние озера бассейна реки Дульче. Он обнаружил, что в этих краях говорят на науатль, а пирамиды в индейских деревнях напоминают виденные им в Теночтитлане. Поднявшись вверх по реке Дульче до границы земель майя, он повернул назад, не преминув отметить, что страна богата маисом, какао, хлопком, обсидианом и нефритом.

Неутомимый Кортес все-таки устал: исследование побережья Гондураса он продолжил уже на корабле. 8 сентября 1525 года им был основан город Нативидад, названный так в честь праздника Рождества Богородицы, приходившегося на этот день. Теперь порт называется Пуэрто-Кортес. По поручению командора «заселять» внутренние земли к Зула, Нако и Квимистану отправился все тот же Сандоваль.

Затем Кортес снова поднял паруса и направился на восток. Спустя девять дней он достиг Трухильо, заселенного Франсиском де лас Касасом, но где также осели люди Олида. Кортес не без удовольствия принял заверения в почтении от бывших предателей. На горизонте показались три других корабля, на которых плыли купцы с Эспаньолы. Так Кортес обнаружил наличие налаженной сети обмена, за которую расплачивались жители Гуанакских островов и гондурасского побережья.[187] Кортес купил все суда и послал их на Кубу, Эспаньолу и Ямайку за продовольствием и снаряжением. Конкистадор явно вынашивал планы колонизации.