Кто убил Оливию Коллинз? - Джо Спейн

Когда он начал снимать с нее одежду, она хотела лечь на спину. Он покачал головой и цокнул языком.

— Нет-нет, давай сзади, — сказал он. — Со спины ты такая сексуальная.

Как только все кончилось, он схватил телефон и защелкал камерой.

Оливия оглянулась. Когда она увидела, чем он занят, ее улыбка погасла.

— Просто пара фоточек для семейного альбома, — пояснил он.

Она взвизгнула, развернулась и в ужасе оттолкнула его.

— Рон, ну прекрати уже, — сказала она. Она еще не вполне понимала, что происходит, надеялась, что это шутка.

Но в глубине души она уже знала, что шутки закончились. Подсказывала нечистая совесть.

— Ну вот, Оливия, это просто на всякий случай; понятия не имею, есть ли у тебя бывшие, которым я мог бы послать эти фотки, — сказал он, вставая. Он сунул телефон в один карман, ее трусики в другой и застегнул брюки. — Похоже, у тебя серьезный напряг с друзьями и любовниками. Но, в общем, не все ли равно. Предупреждаю, если еще раз пошлешь мою фотографию кому-то из моих бывших, я развешу эту фотосессию по всему интернету и выставлю твои труселя на аукцион в придачу. Да, возможно, меня потом арестуют, может быть, даже посадят. Но оно того стоит, чтобы посмотреть на твою физиономию, после того как ты предстанешь миру во всей красе.

Она тут же бросилась на него. Вцепилась в брюки, пыталась выцарапать телефон. Оливия была не робкого десятка, спору нет.

Но он оказался сильнее.

Поняв, что побеждена, она заплакала, и Рон ощутил укол совести. Он же не подонок. Конечно, он и не думал вывешивать где-то эти фото или кому-то их показывать. Не стоит того, себе дороже. Но ей-то откуда знать.

Надо ее проучить. И защититься. Главное, дать ей понять, на что он способен.

Останься она в живых, он бы сказал ей когда-нибудь, что между ними все кончено. Как знать, может быть, она объяснила бы тогда, для чего ей понадобилось рассылать эти фото. Возможно, они бы даже помирились, хотя это уже вряд ли.

В любом случае теперь все равно. Она мертва.

А ведь он предупреждал ее — оставь меня в покое. Но Оливия не умела останавливаться.

Прекрасное утро. Новый день.

Вчерашний вечер прошел на ура.

Уже сам факт, что Фрэнк пригласил ее выпить, означал, что регламент полетел к черту (неписаный регламент, который он явно установил для себя).

Видел бы он себя со стороны, когда она предложила пойти в хипстерский бар у себя в комплексе! Джейсон, бармен, предложил Фрэнку красный эль, и Эмма поняла, что Фрэнк никогда еще не опускался до экспериментов с модным крафтовым пивом. Она решила, что после первого стакана он пойдет на попятную и закажет «Гиннесс».

Но нет. События развивались совершенно иначе, чем она ожидала.

В час ночи ей пришлось вызвать такси, чтобы отправить Фрэнка домой. Они пьянствовали шесть часов подряд. Точнее, Фрэнк пьянствовал. Эмма около одиннадцати перешла на воду, помня, что завтра придется появиться на работе, несмотря на воскресенье. Она посоветовала Фрэнку последовать своему примеру, но тот предложил повысить градус.

Повысить градус!

Джейсон помог ей загрузить Фрэнка в такси. По дороге к машине Фрэнк распевал «Цепь» Флитвуд-Мак, аккомпанируя себе на губах. Они продолжали наслаждаться концертом через опущенное стекло машины, пока водитель выезжал с парковки.

Теперь Эмма ехала за ним, чтобы отвезти на работу. Несмотря на ранний час, голова была свежая, и она чувствовала себя отдохнувшей и довольной жизнью. Она вставила диск с песнями Флитвуд-Мак в проигрыватель, чтобы приободрить старшего товарища, и прибавила громкость, так что музыка заглушила гудение кондиционера.

В девять утра позвонила Элисон Дэли и сразу начала извиняться за воскресный звонок. Эмма успокоила ее — следователям не положены выходные, пока идет расследование дела (хотя она планировала на сегодня короткий день, а Фрэнк вообще вряд ли что-то планировал).

Сейчас Эмма подберет Фрэнка, и они вдвоем заедут к Дэли.

Фрэнк жил в одном из больших комплексов муниципального жилья, построенных в шестидесятые, ныне облагороженном. Вокруг дороги теснились трехэтажные дома, стоявшие уступами, с одним парковочным местом у каждого, за ними, в середине, виднелись общие зеленые зоны с детскими площадками.

Эти дома не рассчитывались на теперешнюю автомобилизацию, что в выходной день особенно бросалось в глаза: вдоль тротуара сплошь стояли машины. Мало кому теперь хватало одной парковки.

Исключение составлял Фрэнк, приехавший домой на такси. Его машина осталась стоять на улице у квартиры Эммы.

Он сел рядом, испытующе взглянув на нее, и завозился с кнопками регулировки сиденья; наконец, оно отъехало назад, и он вытянул ноги.

— Давно проснулась? — спросил он, пока она осторожно лавировала между припаркованными по обеим сторонам дороги автомобилями.

— Незадолго до звонка Элисон.

— У тебя свежий вид, несмотря на вчерашнее веселье.

Эмма глянула в зеркало заднего вида, проверить, не размазалась ли губная помада, и потерла подбородок.

— Просто приняла душ и побрилась, Фрэнк, — съязвила она. — Тебе бы тоже не помешало.

— Я еле-еле голову оторвал от подушки. Что это за дрянь мы вчера пили?

— Самбуку.

— Что?

— Ликер с лакрицей. Ты сам предложил. Выпил две стопки. А потом еще две моих.

— Боже. Можешь сделать чуть тише? Голова до сих пор гудит.

— Думала, ты любишь Флитвуд-Мак.

Фрэнк поглядел в окно.

— Разве я тебе говорил? Не помню.

— Ты много чего говорил вчера. Но насчет любви к Флитвудам я сама догадалась, по твоему репертуару.

Он хмыкнул, немного смущенно.

— «Обвал».

— Не поняла?

— Под эту песню мы с Моной танцевали на свадьбе. Стиви Никс.

Эмма грустно улыбнулась. Он вчера много рассказывал о Моне, но этот момент не упомянул. Фрэнк до сих пор был влюблен в свою жену.

Тем не менее он все же не забыл и Амиру Лунд из криминалистики.

Эмма знала ее только в лицо, она казалась ей симпатичной. Может быть, Фрэнк начнет все сначала. Как знать?

— Как думаешь, зачем мы ей понадобились? — спросила Эмма. — Элисон.

— Чистосердечное признание, будем надеяться. Она убила Оливию Коллинз. Дело закрыто.

Обходительная деловая женщина. От такой всего можно ожидать.

Эмма промолчала.

*

Она медленно ехала по дороге в Пустую Долину, борясь с искушением вдавить педаль в пол и напугать Фрэнка до смерти, в его всегдашней манере. Останавливало опасение, что он заблюет ей всю машину.