Иисус Христос. Биография - Митрополит Иларион (Алфеев Г. В.)

не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре» (Лк. 18:1–8).

В притче ясно прослеживается мысль: если даже Бог «медлит» с исполнением просьбы человека, Он выполнит ее «по неотступности его». Иными словами, человек призывается не просто к тому, чтобы обратиться к Богу с однократной просьбой: он должен «докучать» Богу настойчивыми просьбами до тех пор, пока они не будут исполнены.

К тому, что сказано о молитве в Нагорной проповеди, следует добавить несколько изречений Иисуса из Евангелия от Иоанна: «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю» (Ин. 14:13–14); «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам» (Ин. 15:7); «Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16:23–24).

Все три изречения являются частью последнего наставления Иисуса ученикам. Иисус не просто обещает ученикам внимание к их просьбам со стороны Бога Отца: Он Сам выступает гарантом того, что просьбы будут исполнены.

Об этом говорится и в словах, приведенных в Евангелии от Матфея: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:19–20). Иисус обещает ученикам, что Он будет среди них и что Отец даст им все просимое, если они будут собираться «во имя Его».

В каких случаях молитва может остаться неуслышанной, а просьба неисполненной? Ответ на этот вопрос начали искать уже в первом поколении христиан, так как опыт молитвы показывает, что Бог не всегда подает человеку то, чего тот просит. В своем Соборном послании апостол Иаков, обращаясь к людям, погрязшим во вражде и распрях, говорит: «Желаете — и не имеете… не имеете, потому что не прóсите. Прóсите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» (Иак. 4:2–3). Здесь получение просимого от Бога ставится в прямую зависимость от того, с какой целью человек обращается с просьбой. Если он просит «не на добро», прошение может остаться неисполненным.

Всякий, кто имеет опыт молитвы, знает, что иногда Бог очень быстро откликается на просьбу, иногда «медлит» с ответом, а иногда вообще оставляет просьбу неисполненной. С одной стороны, перед нами вполне ясное и безоговорочное обещание Иисуса: «Просите, и дано будет вам». С другой стороны, мы имеем целую серию оговорок, восходящую к первому поколению Его учеников. Эти оговорки и разъяснения помогают понять, почему молитва оказывается услышанной не всегда.

Молитва является творческим процессом, результат которого бывает непредсказуем. Иисус не ставил задачу систематически изложить основы учения о молитве. К теме молитвы Он обращался часто, однако даже все Его изречения на эту тему вместе взятые не дают полноценной системы, по которой человек мог бы строить свою молитвенную жизнь и свое общение с Богом.

В Нагорной проповеди Иисус сначала на примере фарисеев и язычников показывает, как не следует молиться (Мф. 6:5–8). Затем Он дает ученикам образец молитвы (Мф. 6:9–13). Наконец, Он говорит о том, как следует молиться, делая акцент на постоянстве и настойчивости (Мф. 7:7–11). Все остальное Он оставляет на творческое усмотрение самого молящегося, который должен на своем опыте узнать, как Бог откликается на молитву и какое действие оказывает молитва на его жизнь.

«Золотое правило»

За наставлением о неотступной молитве в Нагорной проповеди следует так называемое «золотое правило»[20], содержащее основополагающий принцип, по которому должны строиться отношения между людьми: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12).

На первый взгляд изречение резко контрастирует с радикальными призывами любить врагов, благословлять проклинающих, благотворить ненавидящим и молиться за обижающих: если в тех призывах развивается идея добра без взаимности, то рассматриваемое изречение как раз построено на принципе взаимности.

Между тем противоречие на поверку оказывается мнимым. Речь в этом правиле не идет о взаимности реактивного характера — когда человек откликается добром на сделанное ему добро. Речь идет о проактивной жизненной позиции, предполагающей, что человек будет желать другим того же, чего желает себе. «Золотое правило» прекрасно дополняет заповедь о любви к врагам и никоим образом ее не перечеркивает и не отменяет.

Более того, это правило напрямую вытекает из заповеди, которую Иисус ставил на второе место после заповеди любви к Богу: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). На этих двух заповедях, по словам Иисуса, «утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:38–40). Упоминая о «законе и пророках», Иисус как бы подчеркивает, что правило взаимности имеет корни в ветхозаветной нравственности. В данном случае Он не реформирует ветхозаветный закон: Он лишь резюмирует его, сводя к некоему основополагающему принципу.

«Золотое правило» является универсальным нравственным принципом, в той или иной форме отраженным в основных религиозных и философских системах древнего мира, включая античную философию, иудаизм, христианство, ислам, конфуцианство и буддизм. Оно нашло отражение и в философии нового времени, в частности, в «категорическом императиве» Канта. Мы не будем приводить здесь все общеизвестные параллели, так как они достаточно многочисленны. Однако мы должны отметить, что, за исключением античной философии и индуизма, с которыми Иисус вряд ли был знаком, все эти параллели относятся к эпохе, последовавшей за появлением христианства.

«Золотое правило» в той форме, в которой оно выражено Иисусом в Нагорной проповеди, продолжает служить одним из основополагающих нравственных ориентиров в христианской этике. Будучи связующим звеном между христианской и ветхозаветной этическими системами, оно одновременно связывает христианство с многими другими — как более ранними, так и более поздними — философскими и религиозными течениями. Если целый ряд заповедей Нагорной проповеди (включая, прежде всего, заповедь о любви к врагам) определяет уникальный характер христианской нравственности как сверхъестественного нравственного закона, то данное правило удерживается в рамках естественного закона.