Никому тебя не отдам - Дениза Хэмптон

Услышав, что Рейф назвал его «тестем», Бэгот еще больше рассвирепел; лицо его исказилось от ярости.

— Я никогда не буду связан родственными отношениями с вором и негодяем!

В следующее мгновение отец Кэтрин бросился на своего врага. Кейт громко вскрикнула и прижала к груди руки. Джерард и сэр Джосс тотчас бросились на помощь Рейфу. То же самое сделал и Уилл. Все мужчины вскочили на ноги, а двое из них даже обнажили мечи.

Вскоре Бэгот оказался между двумя молодыми рыцарями, державшими его за руки. Уилл, тяжело дыша, стоял за спиной Рейфа; готовый нанести удар своему врагу, старший Годсол сжимал и разжимал кулаки.

— Бэгот, вы глупец! — закричал епископ Роберт. — Как можно нападать на сэра Рейфа, когда он предлагает взять на себя половину ваших затрат? Видимо, ваша вражда действительно зашла слишком далеко. За этот грех Господь проклянет вас. Поймите, этот брак вам на руку. Прошу вас, побойтесь Бога. Облегчите свое сердце покаянием. Ради нашего графства смиритесь с этим браком.

— Нет! — воскликнул Бэгот. — Пусть даже я умру проклятым! — Словно ошеломленный собственными словами, он повесил голову и со вздохом добавил: — Лучше я умру, чем позволю Годсолу владеть моей дочерью.

Джерард и сэр Джосс, удерживавшие лорда Бэгота, подумали, что он уже не представляет опасности, и отпустили его. Однако подошли поближе к другу — на всякий случай. Кэтрин хотела присоединиться к ним, но потом передумала. Она знала, что ее отец — человек совершенно непредсказуемый, поэтому решила держаться подальше от него.

Один из сторонников Бэгота, сидевший за дальним столом, громко рассмеялся и прокричал:

— Не падай духом, Бэгот! Тебе больше не надо нападать на Годсола, чтобы поразить его. Он сам нанес себе рану в самое сердце, взяв на себя половину твоего долга королю. Наш повелитель скоро разорит Годсала, как и всех нас.

Раздались стенания и вздохи; все повернулись к говорящему. Епископ нахмурился и тоже посмотрел на него.

— Ни слова больше об этом, милорд, — сказал он. — Не здесь и не сейчас.

В этот момент оставленный без внимания Бэгот, свирепо оскалившись, бросился к дочери. Кейт не успела даже закричать — руки отца уже сомкнулись на ее горле. Глаза лорда сверкали; щеки покрылись красными пятнами. Кейт задыхалась; ей казалось, что отец вот-вот задушит ее. Она пыталась оттолкнуть его и пинала ногами, однако ее туфли отскакивали от железных наголенников.

Рейф громко закричал. Закричали и все остальные мужчины — они требовали, чтобы лорд отпустил Кэтрин. Но Бэгот не обращал на них внимания.

— Подлая предательница, — прошипел он, обдавая щеку дочери горячим дыханием. Затем с силой встряхнул ее. — Я женился на тебе, подняв над Годсолами, я сделал тебя своей леди, а ты все-таки томилась по нему. Почему? Почему же? — вопрошал он, пристально глядя на дочь.

У Кейт потемнело в глазах. В следующее мгновение ее окутал мрак.

— Я любил тебя, — продолжал Бэгот, и его голос доносился до Кейт словно издалека. — Но ты возжелала моего врага и умерла с любовью к человеку, который убил наших сыновей. Так умри же снова!

Перед тем как тьма полностью поглотила ее, Кейт успела подумать: «О Боже, ведь он сошел с ума».

Рейфу не приходило в голову, что Бэгот попытается убить собственную дочь. С криком ужаса он бросился спасать жену, инстинктивно шаря рукой в поисках оружия, которого у него не было. Вслед за ним устремились Джосс и Джерард. Их опередили епископ Роберт и лорд Хейдон. Подбежав к Бэготу, прелат попытался оттащить его от дочери, а рыцарь нанес ему удар кулаком. Кейт уже обмякла в руках отца, словно тряпичная кукла. Сцепив руки, Рейф поднял их над головой, чтобы нанести Бэготу еще один удар, но прежде чем он успел сделать это, безумец издал какой-то булькающий звук, глаза его расширились и руки опустились. Кейт же, как марионетка без кукловода, рухнула на пол. Схватившись за грудь, Бэгот то открывал, то закрывал рот — точно выброшенная на берег рыба. Затем, пошатываясь, отошел в сторону, опустился на колени и мгновение спустя окончательно сник. Жизнь покинула его тело, глаза остекленели.

— Кейт! — крикнул Рейф.

Он присел на корточки, чтобы приподнять жену. Друзья столпились вокруг него, встревоженные, как и он. Рейф приложил руку к груди Кейт, но ничего не почувствовал. Его охватил ужас, и на глазах появились слезы. Сердце же разрывалось на части.

— Нет! — воскликнул Рейф в отчаянии.

— Успокойся, — сказал Джосс. Он взял друга за руку и приложил его пальцы к горлу Кейт, так чтобы тот мог нащупать ее пульс. — Чувствуешь? Она еще жива.

Рейф ощутил кончиками пальцев ровное биение сердца Кейт и вздохнул с облегчением. Подхватив жену на руки, он попятился к столу. Прислонившись к нему, прижал Кейт к груди и, прильнув лбом к ее лбу, с радостью ощутил на своей щеке ее дыхание.

— Ты была права, — прошептал он, — это по Божьей воле ты стала моей женой. Господь прибрал твоего отца, потому что был уверен, что я сохраню тебя.

Очнувшись, Кейт сделала глубокий вдох, от которого в груди появилась боль, словно от острых камней. Пытаясь избавиться от нее, она начала метаться и извиваться, широко раскрывая рот. Слезы слепили ей глаза.

— Не бойся, Кейт, это я, — сказал Рейф с нежностью в голосе.

Услышав этот голос, Кейт немного успокоилась, и следующий ее вдох был уже не таким мучительным. Приподнявшись, она осмотрелась. Они находились уже не в зале, а в спальне, и она лежала на кровати, а рядом сидел ее муж. Его красивое лицо выражало беспокойство, а глаза настолько потемнели, что стали почти черными. Рейф явно тревожился за нее, и ей захотелось успокоить его. Она подняла руку и провела пальцами по его подбородку. На губах Рейфа тотчас же появилась улыбка, которая так нравилась ей и которая вызвала потребность ощутить его поцелуй, чего бы это ей ни стоило. Словно прочитав ее мысли, он склонился над ней и коснулся губами ее губ. Кейт с наслаждением обвила руками его шею. Слава Богу и всем святым — она жива и находится в объятиях мужа. Но вместе с радостью возвращения к жизни пришла и тревога. Если отец еще жив, она не сможет чувствовать себя в полной безопасности. Кейт не сомневалась: обезумевший родитель постарается убить их с мужем. Оторвавшись от губ Рейфа, Кейт спросила:

— Что с моим отцом?

Она вдруг почувствовала острую боль в горле и поморщилась.

— Бэгота больше нет, — сказал епископ Роберт, стоявший в изножье кровати.

Прелат сделал несколько шагов, и Кейт увидела его. В лучах яркого света, проникавшего в комнату сквозь узкое окно, его доспехи отливали серебром; на лице же епископа застыла скорбь.

Глядя на Кейт, он продолжал:

— К сожалению, ваш родитель предстал перед Создателем, не исповедовавшись и с ненавистью в сердце. Может быть, Господь все-таки смилостивится над его душой.