С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко

Обе девушки, не сговариваясь, подперли щеки руками и замерли в ожидании, глядя через всю кухню на увиливающую от рассказа Мадлен. Она отвела глаза в сторону, на ее лице появилось мечтательное выражение. Бекки и Амбер переглянулись и усмехнулись.

— Давай, Сабо, ну же. Подробно, во всех деталях, во всех! — почти приказала ей Амбер.

Гораздо позже, когда Бекки вынуждена была с неохотой покинуть их, чтобы встретить Чарли на вокзале Ватерлоо, Амбер повернулась к Мадлен и задала ей вопрос, который та боялась услышать весь вечер.

— А как же его жена? Что он сказал о ней?

— Ох, Амбер… я не знаю. Мы… он не рассказывал о ней. Он никогда не уйдет от нее, он так и сказал мне с самого начала. У них десятилетний сын. Я не знаю, как ее зовут, я не знаю ничего о ней, кроме того, что она серьезно больна и живет в Эдинбурге… Странно как-то, правда?

— Что именно?

— Да то, что я могла встречаться с ней. Когда бывала там, понимаешь, на улице или в кафе. Ведь никогда не знаешь, кто рядом.

— Конечно, не знаешь, и так для тебя лучше. — Амбер замолчала. Что она делает? Что она может сказать Мадлен? Не связывайся с женатым мужчиной, не обманывайся на его счет? Потому что тебе будет больно? Но так бывает не всегда. Взять хотя бы Макса и Франческу, например, они совершенно счастливы, вполне довольны. Теперь, когда Амбер стала старше, ей пришлось признать, что она испытывает уважение и даже все возрастающую симпатию к Франческе и тому, как она сумела устроить свою жизнь. Она не могла себе представить, чтобы Анджела так же охотно согласилась играть роль второй скрипки, да еще и в присутствии собственного ребенка. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться тем, как Паола и Франческа чувствуют себя в роли семьи Макса на выходные дни. Конечно, в том, что они в Лондоне были его семьей на будние дни, ничего выдающегося не было, нечем было похвастаться, и даже наоборот. Так она быстро подумала. Но, взглянув на Мадлен и увидев в первый раз подлинную, сияющую, чувственную Мадлен, которая обычно пребывала в мрачном настроении, хмурилась, была плохо одета, неуклюжа, Амбер молчала. Разве можно ее поучать в такой момент? Язык не повернется предостеречь ее. — Он тебе нравится, правда? — спросила Амбер.

— Да, — просто ответила Мадлен. — Да, нравится.

В тот же вечер, после того как Мадлен ушла, Амбер заметила в гостиной на полу свой открытый чемодан и почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Она заглянула в чемодан, на внешней и внутренней сторонах которого увидела свои инициалы из серебра, и стала думать о себе. Это было безумием, правда, лететь в самую сердцевину Африки, чтобы написать статью на тему, в которой она нисколько не разбиралась. Не совсем, мысленно поправила она себя. Она знала довольно много о соли, она изучила все, что только можно было узнать. И все же лететь за шесть тысяч миль от дома, чтобы оказаться в обществе человека, которого она прежде встречала всего лишь два раза. Честно говоря, это была одна из самых безумных идей Макса. На самом деле, снова поправила она себя, она не собиралась оставаться с Танде Ндяи. Она будет жить в гостевом доме во владениях его родителей. Если быть честной с самой собой, она должна признать, что испытывала лишь некоторое недовольство. А если уж разбирать все это предприятие целиком, то ей придется признать и исходную причину поездки в Мали. Конечно же, она делала это для Макса. Впервые в жизни Макс обратился к ней с просьбой о помощи, и, конечно, она просто не могла его разочаровать. Но в дополнение к этому при одном упоминании имени Танде по ее телу прокатывалась волна легкой дрожи. Она хотела увидеть его снова. Неожиданное предложение Макса оказалось очень кстати.

Амбер поднялась и подошла к окну. С высоты последнего этажа, где была ее квартира, было хорошо видно площадь Канонбюри и всю целиком Верхнюю улицу. Ей очень нравилась эта маленькая квартирка, хотя пять этажей по лестнице вверх, чтобы добраться до входной двери, иногда казались ей непреодолимыми. Макс купил ей эту квартиру сразу же по ее возвращении из Нью-Йорка. Она всегда чувствовала себя виноватой, оглядываясь на своих друзей и коллег и видя, насколько ее собственная жизнь далека от проблем, с которыми остальные сталкивались ежедневно: рента, счета, закладные, повседневные финансовые вопросы. Пик активности и особой напряженности во всех этих делах приходился на конец месяца и ослабевал в день получения зарплаты. Она наблюдала, как Бекки проживает этот цикл из месяца в месяц, но почему она так беспокоится по этому поводу, было полной загадкой для Амбер. У нее был Чарли, который мог позаботиться обо всех этих малоприятных вещах, как часто повторяла сама Бекки.

Размеры квартиры вполне устраивали Амбер — две спальни, прекрасная солнечная гостиная, недавно перестроенная кухня и ванная. К тому же в ее доме было еще одно преимущество, квартира располагалась по соседству с той, за дверью которой Джордж Орвелл написал свой роман-утопию «1984» и другие книги. Снаружи на доме висела голубая мемориальная доска, где сообщалось о том, что писатель жил в этом доме. Прежний хозяин квартиры не менял в ней ничего с шестидесятых годов. Поэтому Макс пригласил своего собственного дизайнера по интерьеру, чтобы он изменил что-то в квартире до того, как Амбер поселится здесь. К счастью, дизайнер и Амбер сошлись во мнениях по поводу выбора цвета стен, мягких драпировок, ковров и так далее до того, как Макс смог вмешаться и навязать свои собственные предпочтения: холодные цвета, четкость линий, безупречность. В результате общения Амбер и дизайнера появилась теплая, уютная, причудливая квартира, которая отражала личные пристрастия и предпочтения Амбер с коллекцией странных, иногда очень красивых вещиц. Например, старинный шкаф из галантерейной лавки, в котором она держала посуду. Она обернулась, чтобы взглянуть на него. Они с Генри разыскали его на распродаже неподалеку от дома его родителей в Тринхэме. Она на минуту задумалась. Генри. Она не вспоминала о Генри целую вечность. Смешно, когда кто-то, кто раньше казался центром всей твоей жизни, может внезапно оказаться совершенно в стороне от нее. Они с Генри были так близки. Они делились друг с другом тем, что теперь она бы сочла за слишком интимные подробности. В то время она думала, что никто не знает ее лучше, чем Генри, даже Бекки. Но эта близость просто куда-то испарилась, буквально за одну ночь и насовсем. Когда она произнесла слова: «Я не думаю, что готова к этому», — он хлопнул дверью и ушел. Значительно позже она осознала, что должна быть благодарна ему, потому что уют их отношений просто мог задушить ее. Но иногда она задумывалась о том, как сложилась его жизнь. Однажды Бекки случайно наткнулась на него несколько лет назад. Он работал в банке, или где-то вроде этого, так Бекки рассказывала. Амбер удивленно подняла бровь вверх. Это было совершенно не похоже на Генри. А значит, она не знала его тогда, а теперь и подавно.

С тех пор у нее было несколько бойфрендов, милых, безопасных молодых людей, совсем не таких, как Генри, все они были как будто бы выточены из одного и того же дерева. Хотя у Генри был один крупный недостаток, возможно, именно это и привлекло ее в первый момент. Генри был совершенно не таким, каким казался. Прошло некоторое время, пока он решил признаться ей. Она была немного удивлена его признанием и тем, почему он считает этот разговор чуть ли не откровением. Итак. Он не был англичанином, и что из этого? Почему это было настолько важно для него? Но, чем больше она узнавала его, тем больше понимала, что есть следы, оставленные в его душе детством в Зимбабве, от которых он никогда не оправится полностью. Когда он впервые признался ей, что родился не в Тринхэме и что рос в совершенно ином мире, почти что на другой планете, ей это было непонятно, и она не знала, что он хочет услышать в ответ. Казалось, что он рассказывает о какой-то утрате, о том, что он никогда не сможет вернуться туда, но Амбер совсем не понимала его. И что такого особенного в том, что его родители покинули страну? Что из того, что они не поддерживали перемен и преобразований, которые там произошли?