Вспомнить, чтобы любить - Лана Виноградова

меня он лишился семьи. Может так оно и есть и я виноват… Теперь ты знаешь правду.

И мне кажется лучше бы не знала. Это двоякая ситуация. Глеб решил использовать ее не думаю о ее чувствах. Но, с другой стороны, он взял то, что ему откровенно предлагали. Не один молодой и горячий оборотень, у которого бушуют гормоны и спермотоксикоз, не откажется от бесплатного. Судить не мне, но правда расплачиваться пришлось.

— Маленькая, скажи хоть что-то, не молчи. Лучше прогони, но не молчи.

— Что теперь будет?

— Я убью отца и займу его место. Я все исправлю, больше никто не будет бояться и страдать.

— Убьешь?

— Чтобы занять место вожака — нужно его победить в бою. Чтобы отец перестал приносить зло — его нужно убить. Пока он жив — ничего не изменится, вы будите в опасности.

— А Дана? — Глеб как-то странно дернулся.

— Она никто, забудь о ней, скоро ее не будет в нашей жизни.

— На ней все еще твое кольцо… я видела… Твой отец думает, что вы еще вместе?

— Оно не мое, я ей его не дарил, мне всучил его отец, оно ничего не значит! И да, для отца мы все еще вместе, но так нужно! Маленькая моя, повторюсь еще раз, люблю только тебя, хочу только тебя! Я знаю, что ты видела и могу только представить, какую боль причинил тебе, и что тебе пришлось пережить в тот день… — Глеб закрыл глаза, вдох-выдох, челюсти сжаты, он зол. — Я виню себя каждый день, что меня не оказалось рядом, но все виновники будут наказаны, обещаю!

— Гордей спелся с твоим отцом да? Не думаю, что это все было совпадение.

— Точно не совпадение.

— И что теперь? Где он?

— Скрылся. В городе его нет, но мы с ним покончим, я просто так это все не оставлю.

— Я видела Лешу, когда парни пришли меня спасти, мне же не показалось?

— Нет, именно благодаря ему, они нашли и спасли тебя. Он увидел все, что происходило в универе, проследил. Позвонил сначала мне, но я не ответил, телефон то у меня отобрали, он позвонил Роме, а дальше ты знаешь. Алексей любит тебя, он не смог допустить, чтобы с тобой что ни будь случилось.

— Мне нужно будет поговорить с ним… — но Дана, она же его сестра. Он что получается, сделал выбор в пользу меня а не сестры?

— З-Зачем?!

— Я так хочу, я должна сама лично поблагодарить его! И только попробуй возразить!

— Но я буду рядом в этот момент.

— В пяти метрах от меня.

— Значит ли это, что ты не собираешься меня бросать? — похоже на то.

— У тебя испытательный срок. — Глеб довольно улыбнулся. — Я вижу и чувствую, что ты говоришь правду и я бы тоже хотела извиниться…

— За что малышка? Тебе не за что извиняться! Только не тебе.

— Есть за что. За то, что не выслушала тебя, что не дала шанс объясниться, что решила бежать от проблемы, нежели решать ее, в итоге, мы оба страдали, наши друзья страдали, мы потеряли столько времени.

— Если тебе будет легче, то я тебя прощаю, хотя повторю, тебе не за что просить прощения. Я бы на твоем месте, точно сразу убил обоих. Иди ко мне, девочка моя, маленькая моя, — я как заворожённая смотрю ему в глаза и не смею ослушаться, да и не хочу, — я дико соскучился по тебе. Хочу тебя.

Глеб смелеет, укладывает меня на кровать и нависает сверху, разглядывает меня, будто впервые видит.

— Ты такая красивая у меня, такая смелая, сильная, умная и отважная! — в его глазах теплота, любовь и нежность. Он преподаёт к моим губам в страстном, собственническом поцелуе, его язык сплетается с моим, зубами кусает мои губы и снова целует.

— Наглый волчара… — хотела сказать строго, а получилось, что простонала. Он довольно ухмыльнулся.

— И ты любишь меня таким.

— Люблю…

— Скажи еще раз!

— Люблю!

— Еще!

— ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ!

— Я тоже тебя люблю! Больше жизни!

Он прокладывает дорожку из поцелуев к шее, и мое тело покрывается мурашками. Он томительно долго и нежно целует каждый участок моей шеи и ставит свои любимые засосы. Доходит до места на изгибе:

— Девочка моя, сегодня же я поставлю тебе метку, не собираюсь больше тянуть и слушать тебя! Ты моя! Только моя! Моя жена, моя женщина, будущая мать моих щенят! — и меня уже даже не пугает, что детей он называет щенятами.

Рывком снимает с меня рубашку, майку и стягивает штаны с мокрыми трусиками. Я абсолютно нагая перед ним и совершенно не испытываю дискомфорта или страха. Я уже не могу думать ни о чем, кроме того, что хочу его внутри себя.

Глеб жадно рассматривает мое тело, в его глазах похоть и желание. Я стягиваю с него майку и берусь за штаны. Белья на нем не оказалось. Член во всей своей красе гордо покачивается, на головке выступила прозрачная капля, захотелось сразу слизать ее.

— Обожаю, когда ты так на меня смотришь! Плотоядно. Я только твой детка, тебе одному принадлежу! — он проводит пальцами по моим лепесткам, и я не сдерживаю стона. — Охуено. Мокренькая.

Ввел в меня два пальца, вынул, обвел ими мои губы и грубо поцеловал, я чувствую вкус своего возбуждения.

— Трахни меня Глеб! Не могу уже… — с ним я перестала следить за своими словами, такая же отшибленная становлюсь, как он.

— Трахну, а потом вылижу мою сладкую киску, хочу, чтобы кончала мне на язык.

Оборотень спускается к моей груди и втягивает сосок в рот, играет с ним языком, они уже твердые и приветствует своего хозяина. Прикусывает его зубами и оттягивает, это невыносимо! Второй рукой играет с другим соском. Я начинаю подмахивать бедрами, давая понять, чего я больше всего сейчас желаю.

— Нетерпеливая, страстная моя девочка.

Он сильнее разводит мои ноги, сгибает их в коленях, на одну руку упирается возле моей головы, второй удерживает меня за попу и смотря глаза в глаза одним резким толчком входит в меня, заполняю собой все внутри. От резких болезненно-сладких ощущений я вскрикнула, но сразу осеклась, ведь мы не одни в доме, здесь полно народу.