Левиафан - Валерий Ковалев

— И, главное, винчестеры и боеприпасы, те, что делает Демидов, — наклонился к купцу Морев. — Сможешь?

— А почему нет? — был ответ, — наше дело торговое.

…Ранним утром, огласив окрестности прощальными гудками, корабли покинули гостеприимную бухту и взяли курс на Кадьяк. Теперь, стараниями Шелихова, команда «Аскольда» была доукомплектована его людьми, все из которых многократно бывали в море, опытным фактором, захватившим с собою изрядное количество пользующихся спросом у индейцев товаров, и общее число аргонавтов составило 300 человек.

Переход занял малое время, и на третьи сутки вошли в бухту Трех святителей.

— М-да, — удивленно сказал Лобанов, озирая ее в бинокль. — А наши земляки время даром не теряли.

У берега отсвечивала свежим тесом свайная пристань с несколькими баркасами, а вдоль него появились новые избы и лабазы.

— Милости просим, — с достоинством поклонился сошедшим на берег офицерам Рябоконь, а стоящий рядом с ним поручик вытянулся во фрунт.

— Здравствуй, Клавдий Павлович, — улыбнулся Морев и поочередно пожал им руки.

А чуть позже все сидели в фактории, пили чай с пуншем и обменивались новостями.

— Так, значится, идете в Канаду, — потчуя гостей местными разносолами, констатировал Рябоконь. — Хорошее, однако, дело.

— Идем, — кивнул головой Морев. — И нам нужна твоя помощь. Вот, прочти, — и протянул ему записку от Шелихова.

Шевеля губами, фактор ознакомился с ее содержанием, согласно кивнул головой и громко рявкнул, — Прошка!

— Чего изволите? — возник из соседней комнаты приказчик.

— Немедля найди индейца Савву и срочно доставь его сюда.

— Слушаюсь, — ответил тот и загремел сапогами в сторону двери.

— Савва? — переглянулись Морев с Сокуровым. — Так это ж православное имя.

— Это наш батюшка его окрестил, — огладил бороду фактор. — А по-ихнему, басурманскому, он Длинное Крыло.

— А как он здесь оказался, Клавдий Павлович? — поинтересовался Круглов. — Не близко от Канады.

— Прошлым летом на Юконе нашли, раненого. Доставили сюда, вылечили, и он прижился. Отменный разведчик и промысловик. Пушнину мне из лесу таскает.

Спустя полчаса приказчик вернулся в сопровождении рослого человека со смуглым, отливающим бронзой лицом, облаченного в одежду из оленьих шкур и с двумя перьями в длинных волосах.

Индеец молча приложил к груди руку, чуть качнул головой и неподвижно застыл у порога.

— Проходи, Савватей, присаживайся, — кивнул ему на лавку Рябоконь и подвинул индейцу медную кружку с пуншем.

Тот с достоинством шагнул к столу и занял предложенное ему место.

— А он что, понимает наш язык? — спросил Морев у фактора.

— Понимаю, великий вождь — ответил индеец. — И рад тебя приветствовать.

Эти слова произвели значительное впечатление, и офицеры с интересом воззрились на аборигена.

А тот невозмутимо взял кружку и слегка ее пригубил.

После этого фактор сообщил гостю, для чего его пригласили, и в комнате наступила тишина.

— А что получит мой народ? — наконец бесстрастно произнес индеец.

— Надежных друзей и союзников.

— И против инглизи?[25]

— Да, — решительно заявил Морев. — Если они не прекратят войну с индейцами.

— Хорошо, — блеснул глазами Длинное Крыло. — Я буду вашим проводником.

На Кадьяке, вместе с моряками, не без участия практичного Белоконя, в Канаду пожелали отправиться еще десяток человек из местных промысловиков, которых приняли на борт «Левиафана».

— Ну что же, удачи тебе, Длинное Крыло, — сказал Лобанов, как только шлюпка с «Аскольда» пристала к берегу. — Ждем тебя до следующего утра. А если что, будем высаживаться сами.

— Я вернусь, — был ответ, и весла вспенили воду.

Оставшись один, индеец поднял лицо к солнцу и, воздев вверх руки, что-то тихо пробормотал. Потом внимательно осмотрелся, снял с плеча карабин и гибко скользнул в лесную чащу.

— Это индеец, хотя и в одежде бледнолицых, — наклонившись к Текумсе, прошептал старший из разведчиков. — Он идет в сторону деревни.

— Пусть идет, — тронул повод вождь, и всадники скрылись между деревьями.

Когда спустя полчаса проводник подходил к селению, на тропу выехала группа воинов и преградила ему путь.

А спустя секунду в ней раздались возгласы удивления, и индейцы недоуменно переглянулись.

— Я приветствую тебя, великий вождь! — приложив руку к сердцу и чуть наклонив голову, невозмутимо произнес Савватей.

— И я тебя тоже, Длинное крыло, — величаво качнул перьями Текумсе. — Это ты, или Маниту прислал твой дух?

— Это я, Летящая Стрела — последовал ответ. — И меня прислал великий вождь бледнолицых.

— Он инглизи?

— Нет. Он приплыл с далекой северной страны, которая называется Россия.

— Никогда не слышал о такой, — подумав, сказал Текумсе. — И чего он хочет?

— Стать твоим другом и союзником, — снова приложил к груди руку Длинное Крыло, и воины за спиной вождя переглянулись.

— Ну что же, в таком случае будь нашим гостем, — ответил Текумсе, и к посланцу подвели неоседланного мустанга.

Когда вся группа проследовала в селение, там царило необычное оживление.

На площади группами стояли вооруженные воины, из дверных проемов выглядывали женщины и дети, в воздухе чувствовалась тревога.

— Прошу, — спешившись, сделал радушный жест Текумсе, и первым шагнул на помост своего дома.

Чуть позже, отдав дань традиционному гостеприимству соплеменников, Длинное Крыло сидел в кругу старейшин и наиболее уважаемых воинов, и, попыхивая трубкой, рассказывал им о своих приключениях.

Его жизнь в стране длиннобородых людей вызвала живой интерес, а когда посланец сообщил о своем необычном путешествии, все изумились.

— Так эта плавучая гора и большое каноэ пересекли Большую воду? — наклонившись к рассказчику, поинтересовался Текумсе.

— Да, и неслись они по ней подобно мустангам, великий вождь, — кивнул Длинное Крыло.

— Хуг! — единодушно выдохнули присутствующие и придвинулись ближе.

Когда же, понизив голос до шепота, Савватей поведал им о небывалой силе и чудесных возможностях кораблей (о чем он узнал в походе), вождь и старейшины впали в ступор.

— Не иначе Великий Маниту[26]внял нашим молитвам, — сказал в наступившей тишине, Текумсе. — И эти бледнолицые хотят стать нашими союзниками?