Магия ответа - Александр Изотов

Пацаны продолжали глазеть с невысоких крыш и мусорных куч, и я просил Васю помолиться, чтобы вся эта орава не надумала в меня чем-нибудь кидаться.

Поняв, что некоторые бродячие «овощи» лишь притворяются такими, я стал действовать решительнее. Так же расталкивал их ударом в грудь, прямо в солнечное сплетение, вот только делал это ножом.

В последний момент я незаметно отворачивал лезвие, не желая поливать свою карму лишней кровью, но удар и так был мощным. Поэтому сторонний наблюдатель не сразу поймёт, смертельно ранена жертва, ворочающаяся на земле, или просто сгибается от боли.

Следующее нападение оказалось сложнее — сразу трое. Но я уже достаточно разогрелся, и просто наслаждался вынужденной тренировкой. Тем более, нож в руках давал гораздо больше возможностей…

Резануть руку нападающему, потянуть на себя, лбом расплющить нос. Оттолкнуть его на визжащего лысого горбача, потом присесть и локтем встретить третьего. Тот сгибается, а моя рука с ножом на автомате летит в подбородок противника… чтобы в последний момент развернуться, отклоняя лезвие.

Челюсть у него всё равно трещит, и наружу вылетают зубы, словно россыпь камней из Вертуна. Ну, в отличие от клинка в шее, это не шмевтельно.

— Могли бы и спасибо сказать, — рыкнул я, пинком отправляя поднимающегося лысого в обморок, — за доброту…

Они навряд ли понимали, что оставались в живых только потому, что я так решил. Кто-то же довёл их до такой жизни… Тем более, это не те противники, которые погонятся следом, пытаясь отыскать меня хоть на краю света.

А ещё я помнил, что на меня смотрит куча детей. Нет, я не питал иллюзий, что из них вырастут приличные люди. Но, может быть, хоть один просто задумается?

Едва заметный ветер псионики заставил меня обернуться, посмотреть вдоль контуров крыш. Сразу несколько сопляков исчезли, словно сдунуло их. Решили, что я из-за них всполошился…

Липкий, изучающий взгляд даже потревожил мой кокон, заставив сознание колебаться. Ну, а вот и наш диверсант, Вася!

Вячеслава нигде не было видно, но у меня проснулась снайперская чуйка. Так бывает часто после выстрела, когда ноги зудят и просят сменить дислокацию — «тебя запалили, время уносить задницу».

Я перехватил нож поудобнее, покрутил головой, оценивая всех бомжеватых вокруг. Аборигены постепенно заполняли улицу, выползая из дыр, прикрытых драными занавесками, и уже не притворялись торчками.

Реальных наркоманов с руганью отталкивали, пинками прогоняли прочь. Вышли настоящие защитники трущоб, поигрывая в руках оружием улиц — дубины, арматура, ножи.

— Плата, безлунь сраная, — прокашлял низкорослый бородач, словно обезьяна, запрыгнув на кучу гнилых досок.

В его руках покачивалась обломанная сабля, но она всё равно была длиннее моего ножа.

— Даже грёбанные вояки знают, что к нам лучше не соваться, — донеслось с другой стороны, — На нашей улице не место вашей лунной гнили…

— Почему же не место? — удивился бородач, — За отдельную плату…

Хрюкающий хохот заполнил улочку, и я тоже усмехнулся.

Перед ними страха не было, хотя опасность немалая. Больше пугал тот хмырь-диверсант, который следил за мной, ведь он не кинулся меня хватать, не кинулся убить этих оборванцев…

А ведь его задание провалится, если меня прикончат. До чего же хитёр этот Ключевец — следит, изучает, будто знает, что вся эта шваль мне не противники.

Твою псину, как я не люблю, когда схватка с сильным противником происходит не на моих условиях. А сейчас правила диктует он.

Переходить в режим берсерка слишком рискованно. Да, в форме оборотня-«уголька» я порву тут всех… Не то, чтобы меня это прям расстроило, но лишней крови мне не хотелось.

Было и ещё одно — я не хотел раскрывать эту способность диверсанту. Пусть ему известно, что мне доступна техника Пса, но тонкостей он не знает.

А значит, будем действовать по старинке…

Моё молчание и блуждающий взгляд по округе аборигены восприняли по-своему. Решили, наверное, что я в панике от того, что бежать некуда.

— Да, бежать некуда, — в унисон моим мыслям прочавкал бородач.

— Привет, псы толчковые, — я ощерился, оглядывая окружающих меня бомжей, — Готовы?

Послышались шепотки, ругань. Загнанная жертва не должна себя так вести, и многих это пугало.

— Чего сказал, урод?!

— Э, чухла вонючая!

— Шмотки скидывай, падла, и мы тебя не сильно порежем!

— Курточка-то у тебя какая… — ехидно прошипел бородач, — Целёхонькая.

Я непроизвольно глянул на серый, замызганный рукав своей куртки. На нём, кажется, вся моя новейшая история — пот от тренировки, грязь из поместья Перовских, пыль с дороги, и кровь с трактирного побоища… А для них это, видишь ли, шикарнейший наряд.

— Снимай шмотьё, сучёныш!

— Ага, — я кивнул и пошёл дальше по улице.

Двое попытались встать на пути, но один согнулся от пинка по яйцам, а второму повезло меньше — нож в подбородок оставил мало шансов.

Смерть произвела должное впечатление — половина бродяг отшатнулась, но не все…

Я перепрыгиваю труп, встречая таранным ударом ноги спешащего навстречу смельчака с дубиной. Присев, пропускаю над собой другого противника, прыгнувшего со спины. Он падает на живот, перелетев вперёд, а я прыгаю и втыкаюсь пяткой ему в поясницу.

Шестым чувством ощущаю летящий в затылок удар, и отскакиваю в сторону. Одновременно поднимаю колено и врубаюсь им в грудь зазевавшемуся трущобнику. Беднягу сносит, а дубинка из его рук перетекает мне в руку.

Поворачиваюсь, чтобы метнуть палку в лицо очередному атакующему. И снова прыгаю, по пути снося локтем подвернувшегося бедолагу.

Всё больше смельчаков просыпается — они орут, подбадривая себя, трясут оружием. Кольцо вокруг меня начинает сужаться, и оборванцы вот-вот поверят в свою победу.

Я намечаю прорыв в одну точку, чтобы потом резко проскочить в другую сторону. Клюнувшие на удочку рванулись ко мне, чтобы тут же лишиться нескольких зубов. Пришлось даже протискиваться, но к счастью, эти идиоты больше мешали друг другу.

Вырвавшись, я устраиваю настоящий забег, но вскоре понимаю, что трущобники знают свою улицу лучше. Потому что, попетляв вокруг нескольких полуразрушенных строений, снова натыкаюсь на толпу.

— Ты мне за каждую каплю крови ответишь, хренов чушка! — бородач, похожий на обезьяну, теперь держится чуть позади.

Остальные волей-неволей так и поворачиваются, косятся на него, будто ждут знака. Значит, он у них тут за главного?

Окей…

Всё произошло за долю секунды. Я уже перехватил нож за лезвие, подгадывая под длинный бросок. Замахнулся…