Темная связь (сборник) - Светлана Алешина

– Гнездышко, – говорят у нас, – в эту минуту я готова была счесть всех немцев или глупыми детьми, или идиотами.

– А вот вы, – погрозил он пальцем в пространство, – эти кожаные девушки…

– Кожаные девушки? – удивилась я этому выражению.

– Да, в черных кожаных пальто и куртках. Они стоят у институтов, плюют семечки прямо на тротуар, а рядом – кожаные мальчики. У девушек юбки открывают все…

– Мини, что ли? – решила я уточнить.

– Мини. У нас так только проститутки ходят. В Лейпциге если увидишь женщину с накрашенными яркой помадой губами, в каких-нибудь красных сапогах, в мини, с красной или желтой сумочкой, знай, это – русская.

– Понятно, – вздохнула я.

Мне порядком надоело слушать о том, какие мы, русские, необразованные, невоспитанные, а зачастую и просто смешные люди.

– Если тебе так не нравятся здешние обычаи и порядки, то, как наши женщины одеваются и ведут себя, что же ты сюда приехал – чтобы язык выучить? – предположила я.

– И язык тоже. Мне музыкальность вашего народа нравится. Вот придешь на прием к немецкому врачу, он все хорошо сделает, попрощается с тобой, и все. А к русскому придешь, ему и спеть можно, он даже сам просит. Я вот с коленом своим, у меня мениск больной, к врачу здесь обращался. А в кабинете еще двое мужчин сидели, такие… кожаные, с большими золотыми цепями и крестами… Так вот и они мне хлопать стали. Еще, говорят, чего-нибудь спой. Лица у них тупые такие, серьезные, злые, можно сказать, а музыку чувствуют, даже слезы на глазах у них выступают…

– Интересно, – без особого энтузиазма прокомментировала я этот небольшой рассказец, – а это что?

Я встала и подошла к низкому книжному шкафу. На нем помимо прочих безделушек стояла старинная фарфоровая ваза. Рядом – статуэтки, воспроизводящие священных животных древних египтян.

– Я очень люблю старинные вещи, в них есть душа, история… – вдохновенно сказал Харольд, – сколько рук прикасалось к ним!

– Ты разбираешься в антиквариате? – решила я назвать вещи своими именами, то есть перейти на трезвый жаргон деловых людей, главное для которых – определить рыночную стоимость предмета.

– Разбираюсь, – пробормотал Харольд.

– А всякие женские штучки?

Он в недоумении поднял свои светлые брови.

– Украшения, – конкретизировала я, – забавно было бы примерить, я страсть как люблю это.

– А-а. Понимаю, но у меня этого нет, – вяло отозвался Харольд.

– Ну что ж, настал час отведать пельменей, – весело сказала я.

Я решила не теряться, смело идти вперед.

– Да, да, пельмени, – повторил Харольд, – айн момент, – он поспешил на кухню, – Оля, садись, – шутливо крикнул он из кухни, – сейчас официант Харольд обслужит тебя.

Пока он хлопотал на кухне, я решила ознакомиться с содержанием книжного шкафа. Вдруг найду что-нибудь, относящееся к Катерине. Я прошлась по корешкам книг: «Гранатовый браслет» Куприна на немецком языке, двухтомник сочинений Лермонтова на русском, Гёте, Шиллер, Байрон в немецком переводе, Ахматова, Цветаева, Пастернак на русском, Музиль, Томас Манн, Белль…

Я сунула руку за книжный ряд. Пустота. Тогда я решила посмотреть, что в ящиках. Но они были на замке. Так, уже интересно. Если кто-то что-то держит на замке, это значит, он не хочет, чтобы кто-нибудь ненароком увидел содержимое ящика.

– А вот и пельмени, – Харольд торжественно внес ослепительно сияющую кастрюлю, от которой шел душистый пар. – Битте, фройляйн. – Он ловко поставил кастрюлю на металлическую подставку. Еще не все. – Он снова понесся на кухню.

Вскоре он появился с глубокими тарелками, ложками и половником. Сев, Харольд разлил по тарелкам бульон, осторожно выложил аппетитные сочные пельмешки.

– А хлеб? – спросила я.

– Да, я совсем забыл. – Он снова отправился на кухню.

Я достала из кармана пиджака бумажный пакетик с четырьмя размельченными таблетками бисакодила и, развернув, быстро высыпала его содержимое в тарелку Харольда. Я успела сунуть пустой пакетик в карман, до того как появился Харольд с хлебницей в руках.

Мы приступили к трапезе. Пельмени были замечательными. Потом снова было чаепитие. Я пила чай вприкуску с бананом, а Харольд – с бутербродами с «Рамой» и корейкой.

Вина, обещанного им, я так и не дождалась. Не знаю, было ли это желанием сохранить трезвость сознания, а может, он считал, что алкоголь губительно действует на потенцию? Скорее всего он рассчитывал на более близкое общение, но я все время помнила, для чего я сюда пришла, и думала только о том, как бы мне проверить ящики, которые были заперты на ключ.

Бисакодил, если кто не знает, употребляют люди, которые… Как бы это сказать?.. Которые испытывают затруднения с естественной эвакуацией переваренной пищи из кишечника. Начинает действовать, как утверждается в инструкции, через тридцать-сорок минут после приема. Ну, прием состоялся, оставалось ждать результата.

Мы еще не закончили с чаем, когда раздался телефонный звонок, и Харольд, извинившись, снял трубку.

Звонивший, как я поняла, о чем-то узнавал, Харольд ответил, что все в порядке, как договаривались. Видимо, дальше абонент предложил встретиться.

– Что, прямо сейчас? – недовольно спросил Харольд, покосился на меня и добавил: – Ну, хорошо, приходите. Да, с собой.

– Оля, – с ноткой сожаления в голосе сказал он мне, когда положил трубку, – ко мне сейчас должен прийти один человек…

– Я это поняла.

– Это деловая беседа…

– Мне что, уйти? – спросила я.

– Нет, нет, – торопливо ответил он, – просто мне придется на несколько минут оставить тебя одну, пока мы будем разговаривать. Может быть, на десять минут.

– Нет проблем, Харольд, – успокоила я его, – ты у себя дома.

– Да, конечно, но я не предполагал, что он…

– Не нужно оправдываться, – улыбнулась я, – я найду чем заняться.

– Я включу телевизор, – сказал он.

– Очень хорошо, – кивнула я.

Минут пять мы сидели молча, уставившись в экран, а потом раздался звонок в дверь.

– Это, наверное, Гера, – Михалик встал и направился в прихожую.

Я слышала, как он открывает дверь, как гость раздевается.

– Проходите, – пригласил его Харольд.

Когда невысокий коренастый мужчина вошел в комнату, я чуть не свалилась со стула. Он был в пестром джемпере и черных джинсах и без головного убора, но у меня не было никаких сомнений, что это тот самый человек, который вчера пытался убить Веретенникова и два дня назад убил Катерину. В левой руке он держал потрепанный кожаный портфель, а кисть правой была перебинтована, наверное, порезался о стекло, когда разбивал его.