Прими свою тень - Оксана Демченко

Коридор все тянулся, самый крупный завал, перегораживающий его практически целиком, приближался. Теперь отчетливо видно: создан осознанно и наспех из громоздких накопителей, грузовых платформ, лишенных энергии слагов-ремонтников, разнообразного оборудования, превратившегося позже в выгоревший хлам. Местами материал и сами стены оплавились: здесь был бой. Недавно закончился, теперь победители шумят за преградой. «Мы» опознает их – айри, большинство активно работают, остальные агрессивно надзирают.

Группа плотнее сплотилась и вчуилась. «Мы» теперь не сомневалось: сам моэ хрипло кричит, шипит ругательства. Только он способен так высокомерно и жестко выплевывать приказы. Гролл оттолкнулся от пола и всплыл, подгребая лапами и всматриваясь сквозь щели в груде поврежденного оборудования: вот он, моэ, всего-то в двадцати метрах. По виду – обычный пожилой айри, невысокий и худощавый. С подобающей статусу гордой осанкой сидит в кресле, удерживаясь в нем усилием обеих рук. Полукругом, спиной к группе, стерегут покой и ждут приказов ближние служители моэ, самые надежные. Склонив головы, слушают его речь и с беспокойством смотрят в темную глубину большого зала, отгороженную неравномерно-мутной, клочковатой пеленой защитного экрана. Перед ближними суетливо возятся у компактных приборов несколько инженеров, чьи сознания полнятся сомнениями и страхами. Нет в них радости служения и нет веры в свою правоту и уникальность – совсем как у прежде встреченных группой наблюдателей.

Никто в обоих мирах – Релата и Хьёртта – не может быть лучшим бойцом, чем волвек в любом из обликов. Он силен, способен к регенерации, обладает уникальной реакцией и читает противника… Однако именно волвеки не находят в агрессии и тени привлекательности. Вирья тяжело вздохнула. Еще бы! Как можно стремиться к тому, что неизбежно причинит боль? Ведь чтение – это всегда со-чувствие. Нет ничего страшнее восприятия чужой насильственной и мучительной смерти. Даже смерти врага… Вот и получается странно и непонятно для людей. Самые сильные и пригодные к бою неагрессивны. Зато слабые вполне готовы воспользоваться своей глухотой к чужой боли, делающей гибель врага победой, праздником, удовольствием…

Вирья жестом предложила каждому найти удобную опору и занять исходную позицию для боя. Волвеки беззвучно прянули вперед, преодолевая ненадежный завал, угрожающий отозваться шумом на любое прикосновение. Замерли, полнее маскируя общее «мы» группы от возможного преждевременного обнаружения со стороны айри, точно так же, как их костюмы маскировали тела.

Тимрэ нащупал взглядом в обшивке стены перед очередной герметизирующей диафрагмой тоннеля неповрежденный узел низшего, базисного контроля состояния отсеков. Снова достал кольцо-отмычку, подключился и попробовал активировать аварийный режим энергопоглощения, намеренно заблокированный айри. При проектировании модуля «Эйм», основного вместилища мозга «Иннара», безопасности уделялось особое внимание. Вот и предусмотрели систему впитывания всплесков энергии – для устранения последствий аварий, предотвращения повреждений корпуса и систем. Блокировка режима, установленная совсем недавно, – стиль и датировку Тимрэ оценил сразу – запросто отключаться не желала. Пришлось тратить время, досадуя на неполноту знаний об отмычке. А пока – наблюдать и таиться.

«Мы» группы отчетливо читало движения душ айри. Наблюдало с брезгливым сожалением сомнения склонившихся над приборами рядовых исполнителей, прекрасно знающих о наличии раненых и их состоянии. Не готовых помочь, отказавшихся решать самостоятельно: рядом с моэ и его ближними исполнять приказы привычно. Возражать вооруженным надзирателям, уже зная о трупах в коридоре, – неразумно…

Волвеки насчитали в коридоре двадцать шесть айри, включая самого моэ. «Мы» группы оценило его настрой как смесь сомнений, недоумения, презрения, страха, бешенства… Смесь, отягощенную пульсирующей в висках спешкой. Моэ с ужасом осознавал, что воля его хозяина до сих пор не осуществляется надлежащим образом. Пожилой айри страдал от своего вынужденного ослушания и жаждал исполнить приказ ан-моэ любой ценой. Он даже не проводил новых перекличек наблюдателей внешнего периметра, сосредоточив всю свою волю, все внимание на преодолении досадной преграды. Его безмолвные приказы стегали исполнителей, как плеть.

– Вызывающая некомпетентность, – прошипел моэ. – Уже двадцать семь минут мы топчемся здесь и по-прежнему не можем войти в зал, хотя вы втрое старше мальчишки. Вы обязаны знать корабль! Я в бешенстве, бортинженер Норгри. До этого мы истратили час и сорок шесть минут для преодоления коридора.

– Вы сами набирали айри для орбитальной операции, – огрызнулся Норгри, отвлекаясь от приборов. – Позволю заметить со всем уважением, моэ, – мальчишку на яхту вызвали именно вы. И его, и тех троих – тоже. И прочих…

– Ваше поведение…

– Ваше поведение приводит меня к сомнениям в правильности пребывания здесь, – отчеканил бортинженер, выпрямляясь во весь свой немалый для айри рост. – Если бы ан-моэ Йенхо не был моим учителем, а сам я – его должником в старом смысле слова, если бы не клятва и память… я бы назвал наши действия безумием и присоединился к мальчишкам. Не вынуждайте меня забыть о долге и не забывайтесь сами: лично вам я ровно ничем не обязан.

– Я учту. Ан-моэ будет уведомлен о сомнениях и нарушении его воли.

– Лучше вспомните, что обещали мне, – устало предложил Норгри. – Связь настроена, защита окончательно погаснет через минуту, барьер разряжается. Там раненые, все они айри, наши соплеменники. Их следует…

– Добить, – хищно усмехнулся моэ, уловивший главную новость: бортинженер свою работу исполнил. Можно дать знак ближнему справа от кресла.

Гибкий стебель стэка в руке охранника моэ стремительно поплыл вверх, целясь в затылок Норгри, отвернувшегося к приборам. Время растянулось, звуки спружинили и угасли, впуская группу волвеков в ту фазу игры, которую Вирья полагала нежелательной, крайней. Стэк полз вверх все медленнее и медленнее.

Гролл вытянулся в прыжке, выбросил когти на полную их длину.

Второй, наделенный даром, истратил ничтожную долю мгновения, чтобы впустить в сознание врагов тень безмерного, как пропасть, отчаяния. Снави не причиняют вреда и тем более не наносят душевных травм. Сейчас гролл нарушал величайшую заповедь говорящих с миром, обрушивая всю тьму звериного и подспудного на одних, чтобы дать шанс спасения другим. И изнемогал под тяжестью чужого отчаяния, тормозящей реакцию и делающей его уязвимым.

Охрана моэ опознала «мы» группы и вступила в бой, по мере сил защищая остатки гаснущего сознания, подменяя его лишенной сомнений, отработанной бессчетное число раз реакцией тренированных тел и инстинктами выживания. Айри задвигались быстрее, пытаясь уклониться от удара и развернуться, реагируя на угрозу. Когти гролла ударили в плечо охранника, отклоняя нацеленную в затылок Норгри руку. Заряд стэка бесполезно выплеснулся серебристой кляксой на полотно защитного экрана и угас, впитавшись. Гибкое звериное тело изогнулось, толкая врага вперед и вбок, заслоняясь им от атаки его же соседей и используя остатки инерции движения. Второй гролл срезал когтями часть консоли управления и тоже нашел себе подходящее тело охранника, годное для торможения и прикрытия.