Вид с больничной койки - Николай Плахотный

Бессильна часто медицина!

Чего-чего, а чертовщины в нашей жизни хоть отбавляй.

Наконец меня пригласили в кабинет на беседу.

— В деталях, документально и по памяти, восстановили мы перипетии конфликта, — заявил шеф.

— Лично меня до глубины души взволновал эпизод кражи врачом Довтян вашего эпикриза. Это посягательство на интеллектуальную собственность коллег, которые обстоятельно, со знанием дела отобразили ход заболевания и еще нечто такое, что не укладывается в канцелярские стандарты, — вступила в разговор Л. П. Коврижина.

— В том эпикризе, выданном врачами 57-й больницы, заключался четкий план для будущих врачей, и в первую очередь для врачей 31-й больницы, куда я угодил с тяжелым заболеванием… Но важный документ исчез, его украли из корыстных побуждений.

— Стыд и позор, — отведя глаза в сторону, обронила чиновница от медицины.

— И будто с гуся вода.

— Мы это взяли на заметку… Но ведь при выписке вам возвратили прежний эпикриз, — слово в слово повторила текст Коврижина, к которому она, как автор казенной отписки, имела непосредственное отношение.

— Да, возвратили при выписке, как зафиксировано в официальном ответе здравнадзора. Но ведь было потеряно драгоценное время. Опять же каких трудов и нервов стоила мне борьба за эпикриз из рук мошенницы. Для больного пневмонией, с температурой за 40 градусов, к тому же перенесшего инфаркт… По-вашему, это новейшая терапия в сфере пульмонологии, кардиологии… Клин клином вышибать!

— Так что же теперь от нас хотите?

— Хотел живьем увидеть человека, подписавшего письмо за номером 01–1358-07.

— Ну вот увидели… А дальше что?

— Прошу ознакомить меня с материалами некоей комиссии, назначенной для служебного анализа фактов, изложенных в моем письме… Хотя и деликатно, но ваш письменный ответ опровергает мою жалобу. С другой же стороны, говорите о вещах посторонних, не имеющих прямого отношения к делу.

Пожалуй, я переборщил. Был ведь не на трибуне внеочередного Пироговского съезда терапевтов… В кабинете здания на улице Вучетича сидело только трое, не считая жирной мухи на оконном стекле. В преддверии злых холодов она жужжала свою мелодию, схожую с завыванием сирены, оповещающей город о воздушном налете с запада вражеской эскадрильи. Именно на пронзительный звук перепончатокрылого хозяин кабинета обратил внимание. Он сделал пол-оборота, скосил взгляд в оконный проем.

Муха враз смолкла. Следующим на очереди был я.

— Уважаемый Н. Ф., — расслабленным голосом проговорил Валентин Иванович, — хорошо вас понимаю, но и вы, со своей стороны, нас поймите. Госслужащие не имеют права демонстрировать документы, которыми руководствуются сотрудники государственных органов при составлении ответов частным лицам. Тем более, как в данном случае, имеет прямое касательство высокая правительственная инстанция.

В глубине души я предвидел схожую бюрократическую конфигурацию. Не знал только, под каким соусом она будет преподнесена. Из дальнейшей беседы понял, что безобразное творилось ради блага моего, ради душевного спокойствия пациента, который, оглушенный недугом, угодил в льготную ловушку страховой медицины, орудующей в столице под брендом «Солидарность ради жизни».

В масштабе страны возникла головокружительная вертикаль, схожая с Вавилонской башней, которая, как и библейский ее аналог, никогда не будет достроена до колоколенки. Однако строят ее беспрерывно, круглосуточно, с упоением. Никто еще в лицо не видел главного зодчего, хотя имя его у всех на устах. Впрочем, суть не в звуке и не в буквосочетании. Сказано: бытие определяет сознание. Остальное — мираж, пустословие.

…Не издалека, но все же с глухомани прибыли в Боровск туристическим рейсом паломники из Пошехонья. Явились к затворнику Пафнутьевской обители — Власию. Низко поклонившись, спросили: «Строили мы всем миром социализм — не достроили. Стали возводить здание коммунизма — опять незавершенка! Просвети темных — скажи: что же нынче-то мы кладем?» Долго старец молчал, стоял с опущенной головой. Не подымая глаз, наконец молвил: «Строим мы, соборяне, на свою погибель опять Содом и Гоморру». Повернулся спиной и неспешно удалился в свою келию.

Нечего ни прибавить, ни убавить. На этом головокружительном объекте у каждого из нас определенная роль… Большинство, конечно, каменщики рядовые. Но есть среди нас и десятники, и прорабы, и менеджеры в белых халатах. Все одним миром мазаные, имея на лицевых счетах от трудов своих разное количество нулей. Ловкачи лишек прихватывают из кошельков недотеп и ротозеев. Теперь это называется коррупция.

Врачебный бизнес считается едва ль не самым прибыльным. Идет ноздря в ноздрю с игровым в казино, которым у нас правят отечественные и заграничные магнаты. Но вот парадокс: подручных Гиппократа, самого малообеспеченного из всех небожителей, по сей день относят к самому жалкому сословию, содержащемуся на государственный кошт. Потому, дескать, им не возбраняется попрошайничество, ежели не употребить более жесткое слово.

Да, существует табу, так же как и заповедные вещи, понятия, на которые надо закрывать глаза. Или еще говорят: «Не бери в голову…» Циники придумали поговорке продолжение: «.. а бери в рот!». Что всяк понимает в меру своей образованности или развращенности. Тут уж свобода полная.

Наряду с этим были и есть тайны врачебные. Иные имеют божественную природу, хотя есть сугубо юридические, моральные, деликатные и т. д. Но есть, есть циники и хапуги, которые под прикрытием звонких фраз и красивых слон творят профессиональный беспредел ради личного обогащения, не считаясь ни с обстоятельствами, ни в выборе средств. Пару лет назад один из академиков от медицины с высокой трибуны профессионального собрания с горечью заявил: «Здравоохранение в отечественной медицине порой носит убийственный характер». Оратору в зале никто не возразил.

В другой раз ту же мысль, но более корректно высказал академик РАМН Александр Иванович Воробьев: «Медицина и бизнес в России не совместимы!». И никаких комментариев. Да в том и нужды не было: в зале сидели честные врачи. Не отводя глаз, прямо глядели в лицо оратора.

В живую плоть России кайлом вбит огненный клин. В стране раскол. Вокруг сатанинские соблазны. Народ барахтается в денежных потоках, будто в канализационных нечистотах. Рыластые баксы заполонили жизненное пространство, человеческие души… Они источник жажды окаянной.

На этот бумажный лист просятся строки из «Венка сонетов» Владимира Солоухина:

А мрак ползет… То атомный распад.

То душ распад. То твист, а то поп-арт.

Приоритет не духа, а металла…

Святое попрано. Пороком мерзким одурманены и люди в белых халатах. Многие идут по жизни, не подымая головы, сгорая от стыда. Но как удержаться от соблазна, когда все воруют или просто берут с протянутой руки. Велик соблазн. Да и нельзя не взять! Твои друзья, коллеги, сослуживцы туго меж собой повязаны стадным чувством — корпоративной этикой. Вас вытолкнут вон, опутают интригами, сомнут, выдадут волчий билет.