Город, который забыл, как дышать - Кеннет Дж. Харви

Над головой зазвенел голосок дочери. В мире слишком много горя. Ребенка с таким нежным голоском нельзя оставлять в живых. Пусть ее минуют боль и страдания, которые ожидают каждого.

— Врешь, — изумлялась наверху Тари.

— Нет, — твердо отвечал ей Даг. — Вот чтоб мне прямо здесь провалиться.

Дядя Даг. Яркий персонаж. Перевертыш. На самом деле, он обыкновенный человек с преступными желаниями и злыми помыслами. Не может он быть лучше других.

Джозеф крался по коридору и постепенно укреплялся в своем решении. Добравшись до лестницы, он положил руку на перила и взглянул наверх. Может, стоит сначала проверить, как там Ким? Убедиться, что она цела. Что она неподвижна, холодна, мертва, но цела. Взять ее за руку и уладить все разногласия. Удавить ее подушкой. Самое время начать все заново. Пора. Интересно, она все еще сердится? У Ким ужасный характер, но с характером Джозефа ей теперь не тягаться.

Джозеф поднялся на первую ступеньку, и тут в заднюю дверь постучали. Он вздрогнул. Кто бы это мог быть? Клаудия? Шлюха беременная. Викторианская шлюха. Хватит ей мозгов не являться сюда? Она обычно ходит через переднюю дверь, как все горожане. Только деревенщина прется через кухню. Деревенщине главное — внутрь залезть, подсмотреть, что ты там готовишь, палец в тесто сунуть. Кто бы сейчас ни стучал в заднюю дверь, это точно не горожанин. А может, этот кто-то не хочет, чтобы его видели с Джозефом? Клаудия? Неаккуратненько.

Он развернулся и пошел на кухню. Свет пару раз мигнул и погас совсем. Джозеф замер на месте.

— Чудесно, — прошептал он, скрипнул зубами и нашарил в кармане спички. Припас специально для такого случая. Он чиркнул серной головкой. В ладони зажегся желтый огонек. Сразу стало уютно, и Джозеф расслабился.

На улице, похоже, похолодало. Дуло по ногам. Снова раздался стук, но не такой громкий, как в первый раз. Словно гость почувствовал, что Джозеф уже рядом. Рука, освещенная спичкой, казалась чужой, нарисованной. Мерцающий огонек завораживал. Джозеф нащупал ручку, осторожно потянул на себя внутреннюю дверь и вздрогнул от неожиданности.

Внешняя дверь была открыта, на пороге стояла старушка. Где-то он ее уже видел. Морщинистое лицо овевала ночная мгла. Пламя спички колыхалось на ветру, и вместе с ним колыхалось лицо гостьи.

Старушка ухмыльнулась, потрогала узел косынки на подбородке, шамкнула челюстями и подмигнула Джозефу. В руке она держала красивый шелковый шарфик. В этот момент порыв ветра задул огонь.

— Супружница ваша потеряла, — раздался голос из тьмы.

— Уж не в воде ли вирус? — предположил Чейз, глядя на Томпсона.

Они сидели за складными квадратными столиками в здании городского клуба. Здесь военные разворачивали полевой штаб и двигали мебель туда-сюда. Стоял ужасный шум, в длинной пустой комнате звук многократно усиливался. Эта кутерьма мешала Чейзу сосредоточиться.

У дальней стены солдаты быстро сооружали перегородки, натягивали материю защитного цвета на железные прутья, точно такие, какими отгородили тело утопленника на дороге. Теперь его уже увезли на рыбозавод. Чейз решил, что за ширмами, скорее всего, разместятся комнаты начальства. В углу закончили приколачивать фанеру, там сооружали командный пункт. Двое солдат вкатили в помещение черную доску на колесиках, наверное, позаимствовали в местной школе. На исцарапанной поверхности белели каракули: 2+2=4; 2+3=5.

Сержант рассматривал цифры, когда свет мигнул и погас. У окна столовой тускло загорелась надпись «запасной выход». Все замерли, но вскоре загудел дизельный генератор. Лампы загорелись ярче прежнего, суета возобновилась.

— Быстро починили, — сказал Чейз, щурясь.

— Похоже, у них автономные генераторы. С таким сложным оборудованием, — Томпсон кивнул на школьную доску, — без генераторов никуда.

— У них наверняка и пара компьютеров найдется. Хотя, конечно, всяко бывает. — Сержант раскрыл блокнот и начал читать фамилии тех, кто заболел и кто уже умер. Ему не давала покоя одна деталь: все пациенты перед тем, как начать задыхаться, становились агрессивными.

— С чего бы этим беднягам злобиться?

— Такую картину мог бы дать рак мозга. Он часто меняет характер больного. Вот только при вскрытии никаких новообразований мы не нашли. Еще агрессия бывает при отеке мозга и химическом дисбалансе.

— И утопленники, — задумчиво произнес Чейз, — все прибывают и прибывают.

— Вы правы, дело, очевидно, в воде, — сказал Томпсон. — Я все думаю о той акуле-альбиносе. — Доктора передернуло, он громко чихнул. — Как-то у них тут не жарко.

— Да вроде ничего.

— Наверное, я простуду поймал.

Сержант сразу вспомнил жену. «Простуду поймал». Странное выражение. Тереза тоже так говорит. Известие о телах и эпидемии уже достигло ее ушей. Сегодня вечером, когда Чейз вернулся домой после дежурства, он даже не стал переодеваться, зная, что его скоро вызовут снова. От волнения сержант не находил себе места. Когда он вошел в комнату, Тереза лежала на диване перед телевизором и смотрела новости. В халате. У Чейза защемило сердце.

— Что показывают? — спросил он. Тереза подняла голову и посмотрела на него пустыми бессмысленными глазами.

— Тела, — ответила она. — Теперь они добрались сюда, Брайан.

Томпсон отвлек сержанта от грустных мыслей:

— Вы, помнится, про красного ерша что-то говорили.

— У него тоже изо рта голова выкатилась. У акулы — человечья, а у ерша — кукольная.

Чейз попытался сосредоточиться. Перед глазами мелькали фамилии из списка. Шум чертовски действовал на нервы. Сержант отхлебнул кофе из кружки и поморщился:

— Помойка. Да еще и остыла…

Томпсон заглянул в список. Чейз подвинул блокнот, чтобы доктору было удобнее читать:

— Тут и мужчины, и женщины.

— Так.

— Молодые и старые.

— Так.

— Все из одного района, все местные.

Томпсон задумчиво кивал, но смотрел при этом совсем в другую сторону.

Проследив за его взглядом, Чейз увидел разложенную на столе еду. Городские дамы принесли в штаб бутерброды, печенье и холодные закуски. Сержант удивился, что все это вот так запросто выставили на всеобщее обозрение. Неразумно, учитывая опасность эпидемии. А если жители городка случайно эти продукты заразили?

— Есть хотите? — спросил Чейз.

— Умираю с голоду.

— А чего бутербродов не возьмете?

— Нет уж, спасибо. Одному богу известно, сколько им лет. — Томпсон показал на живот. — У меня там и так уже революция.

— Я тут подумал… — Чейз взглянул на школьную доску. Возле нее командор беседовал с ужасно взволнованным молодым солдатиком. Френч был весь какой-то неприметный: среднего роста, среднего телосложения, и лицо такое, что нипочем не запомнишь. Он повернулся к Чейзу и Томпсону, солдатик тоже немедленно посмотрел в их сторону.