Такой, какой я есть - Андрей Владимирович Важенин

большого круиза по Австралии, Новой Зеландии, югу Тихого океана) был город Данидин, который мы назвали Дудинка. Мы и пара, с которой подружились, из Казахстана зашли в паб, достаточно пустой. Хозяйка или барменша, такая классическая рыжая зеленоглазая ирландка, очень рослая, была в восторге, что мы заказали раз по Double Scotch с Guinness. Еще раз по Double Scotch с Guinness. Третий раз по Double Scotch с Guinness. Она была в восторге. А нам нужно было помимо того, чтобы выпить, запомнить Новую Зеландию, запомнить великолепный вкус односолодового виски и хорошего Guinness, нам еще нужно было истратить остатки новозеландской валюты. Хотя вроде в Австралии тоже можно было поменять, но как-то не по-нашему. И когда мы подошли за четвертой порцией, смеха ради выкатили мелочь, я с руки снял часы, ирландка громко засмеялась, начала хлопать нас по плечам, по спине, что мы настоящие парни, мы настоящие люди. И налила нам по такой порции вискаря, в несколько раз больше, чем выпили за деньги. Довольные и счастливые мы вернулись на судно. И буквально через несколько месяцев мы узнали, что город, в котором мы были, очень милый городок, симпатичный, где люди на центральной площади играют в шахматы, читают газеты, где по городу ездит мотоцикл, в прицепе у которого есть ванна и там сидит в бикини подружка мотоциклиста, призывно всем помахивая рукой, этот город разрушен землетрясением. Кто его знает, насколько удалось восстановиться, но очень жалко этих людей, очень жалко этот замечательный край, который был нарушен таким стихийным бедствием. Но что же делать, если ты живешь на вулкане, если ты живешь в таком месте, наверное, нужно ожидать неожиданности. Но повторяю, Новая Зеландия — это одно из немногих мест в мире, куда бы хотелось вернуться и, может быть, где хотелось и жить.

Полеты на воздушном шаре

Я панически боюсь высоты, не скрываю это, бессмысленно скрывать. Все мои друзья и знакомые это знают. Но трижды в жизни довелось летать на воздушном шаре. Первый раз это был полет в Кении во время туристической поездки, сафари. Это, конечно, незабываемо, когда ночью подъем в часа три ночи в темноте под звук саванны. А звук ночной саванны это рыки животных, это шорохи, это что-то, происходящее в кустарниках. Мы выехали на поляну, где был разложен воздушный шар. Вся наша команда собралась рядом. Зажегся громадный газовый факел. Минут через 30–40 шар наполнился теплым воздухом. Мы залезли в корзину. Очень мягко и незаметно оторвались от земли. Что интересно, ни в этот, ни в следующий полет, я почему-то никакого страха высоты не испытывал. Наоборот. Мы поднялись вместе с восходом солнца. А солнце, особенно африканское солнце, на восходе перед ним идет линия терминатора, то есть разделения света и тьмы, а самое главное, разделение ночного воздуха и теплого утреннего. Ветерок всегда постоянный, всегда несильный, всегда управляемый в одну сторону. Под нами раскинулась совершенно потрясающая картина прерий: и река, и слоны, и отдельные антилопы. Вот мы подлетаем в таком романтическом настроении духа к громадному стаду различных антилоп: и импалы, и гну, и еще какие-то незнакомые. Голов несколько сотен точно, может быть, даже тысяча. Громадное стадо. Вот в романтическом настроении, где только слышен шорох горящего газа, шар подлетает к стаду и нас окутывает мощный густой запах животного навоза. Настолько плотный, что казалось, его можно резать ножом. Но что еще можно ожидать над стадом в несколько сотен голов, которые переночевали на одном месте. Но это нисколько не испортило общую картину, скорее, придало колорита. Потом было приземление, не очень мягкое. Но там, главное, приседать до края корзины, не высовываться, держаться за поручни. Нас встретили организаторы с шампанским, с грамотами, что мы совершили полет. Назад мы уже возвращались на джипах.

Второй полет состоялся в Голландии, точнее, в городе Маастрихт, который расположен в узком-узком голландском перешейке, который вклинивается между Германией и Бельгией. И вот мы взлетели. Внизу раскинулись маленькие бельгийско-голландские домики. Женщины, дети, машущие нам вслед, лающие собаки, проезжающие автомобили — совсем другая картинка, но не менее приятное впечатление. Надо сказать, что город Маастрихт знаменит тем, что именно там погиб у Дюма в книге «Двадцать лет спустя» мушкетер д’Артаньян во время штурма одноименной крепости. Там помнят, знают, но памятника д’Артаньяну почему-то нет.

Третий полет — уже у нас дома. Наши челябинские авиаторы, ребята из аэропорта, организовали такое развлечение, кстати, организовали очень грамотно с соблюдением всех принципов безопасности, лицензий, на хорошем воздушном шаре. Кстати, когда мы собирались лететь, это было летом, трижды переносились сроки полетов из-за неустойчивости погоды. Причем организаторы не чувствовали никакого неудобства. Безопасность есть безопасность. С воздушного шара уже родные южноуральские пейзажи также произвели неизгладимое впечатление. Была осень. Леса довольно открыты. Видели коз, рыбаков — мужиков, сидящих на берегу озера, которые махали нам рукой «давайте-давайте, причаливайте». Было приземление, было торжество, было удовольствие от полета, незабываемые впечатления. С тех пор я близким друзьям дарю ваучеры на полет на воздушном шаре. У кого-то из них не хватает духа, но большинство летают и остаются очень довольными и тиражируют это развлечение, это впечатление дальше. Вообще я считаю, что самое выгодное и разумное в жизни — это вкладывать деньги, ресурсы, возможности, время во впечатления. Деньги обладают способностью девальвироваться и просто исчезать в никуда, вещи изнашиваются, выходят из моды, а впечатления, полученные когда-то, особенно яркие, позитивные впечатления, всегда с тобой. Это капитал недевальвируемый, неисчезающий и он вечный. И когда придет время уходить в мир иной, а говорят, человек приходит в этот мир голым и уходит голым и один, эти впечатления до последней секунды тоже будут принадлежать тебе и будут согревать тебя, может быть, в самые тяжелые минуты жизни.

Индия. 1982 год

«Открылась бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне дна».

Если эти строчки родились у Ломоносова под скудным северным небом, то что бы могло быть, если бы он увидел в свое время небо Индии: Млечный Путь, Южный Крест над горизонтом, громадную луну, которая как небесный шатер накрывает землю. А может быть, и ничего не родилось бы. Сопротивление почти всегда рождает талантливый ответ. Потрясающее звездное небо — пожалуй, самое яркое впечатление из первой поездки в Индию, которая в 1982 году была вообще на грани возможного. Конечно, Тадж-Махал, Калькутта с ее громадными толпами людей, с потрясающими контрастами, Мадрас со слонами и яркими красками на улицах, с совершенно потрясающими запахами, которые ударили, как только открыли двери самолета, конечно,