Мисс Никто - Татьяна Лаас

воспитает девочку свободной и счастливой. У парня, который умеет стряпать блинчики, напевая у плиты, должно получиться.

— Мисс Доу? — напомнил о себе Джонс.

— Простите. Держите, — она вернула часы обратно. Она не будет не спрашивать, что за время стоит на часах. И так ясно, что это время его несостоявшейся смерти. Это время, когда он лежал и смотрел в небеса, выбирая облако, на котором лететь. Сердцу стало горячо, а глазам ненужно мокро. И только незаметное, быстрое прикасание холодных пальцев к её руке. Им больше не дано. Им больше нельзя. Когда-то крепость по имени Джонс не пала к её ногам, а сейчас и нельзя. Перес слишком рядом и слишком внимателен. Он вышел под защитный козырек поста, прячась в тени:

— Удачи, Генерал. Помни — она леди Холма. — Перес прошептал это настолько тихо, так что Ник расслышала только про свое происхождение. Она вновь показала ему средний палец, если он в прошлый раз не понял.

— Я нагайна. — и пошла прочь. Хватит. Река не ждет. Хоть это и будет пытка — весь день рядом, и даже не поговорить.

Они шли больше часа. Сугробы. Бездорожье. Опасность, которая жадной змеей ползла где-то рядом под землей. Ник останавливалась не раз, рассматривая разбитые старые камни с вырезанными незнакомыми узорами — то ли руны, то ли просто узоры. Джонс отрицательно качал головой — он не знал таких знаков, как и Ник. Пост уже не было видно за длинным языком осинового леса. Хорошо, что воздух был теперь недоступен, а то Ник читала — во время войны до установки Границ, использовали дроны. Сейчас не летал никто, хоть Ник и тянула постоянно музыка куда-то в небеса. Прикольно, наверное, оказаться назло Пересу не леди Холма, а драконом! Хотя Ник знала точно — она леди, иначе с Осени не снялась бы кровная привязка вампиров.

Без предупреждения в руке со стороны Осени вспыхнул огонь — яркая вспышка в воздухе, которой быть не должно. Джонс ушел перекатом, что-то крича Ник. Та дернулась к нему, наплевав на приказ вроде бы уходить… Она ничем не лучше Эвана. Она ему говорила — сама в аналогичной ситуации не послушается и рванет. Рванула, тут же подмятая напрыгнувшим Джонсом, прижимающим её к земле. А потом небеса, какое-то вялое, необжигающее пламя, земля, снег и улыбающееся лицо Осени смешались в дикой круговерти. Они, кажется, упали в какую-то ложбинку, Ник сверху, а хохочущий Осень, отбрасывающий в сторону сломанные дужки связи, снизу.

— Служить в армии и не ломать оборудование — невозможно! — он замер, поправляя Ник налетевшие на лицо волосы. — Ну, здравствуй, Ники…

Висок, с которого Осень сорвал дужку связи, саднил. Сердце заполошно билось где-то в голове, а то и дальше, но Ник улыбнулась, а не саданула кулаком Осень в грудь, как хотелось — ведь мог же предупредить!

— Ники, не злись, — он пошевелился под ней, осторожно опуская её в сугроб, паразит такой, никакого уважения к леди Холма! И к ловцу в том числе. Он сел, доставая из кармана комбеза надрывающийся интерфон. — Элита, слушаю… Да, Коршун. Все в порядке. Живы. Чуть задело пламенем… И не докажешь, что специально. И да, оплачу из своего кармана… Коршун, есть развлекаться.

Он отключил звонок и тоскливо посмотрел на Ник.

— Знаешь, у Переса на тебя какие-то планы. — Он встал, протягивая руку и помогая Ник встать. — Только я понять не могу — что за планы. Никак не понимаю. И это бесит неимоверно — я не могу тебя защитить…

Ник отряхнулась от снега, поправила волосы и напомнила:

— Я ловец, я не нуждаюсь в защите.

— Ты прежде всего девушка, которую втянули, в том числе и я, в политические игры.

Ник поправила лямки рюкзака:

— Знаешь, Лин, выросший в более трудном обществе, чем наше, как-то менее узколоб — скажем так… И, пойдем, река не ждет. Я, конечно, написала в заявке на вход в зону время возвращения: «22:00», но хотелось бы все же вернуться раньше. Я плохо вижу в темноте.

Он пошел рядом. Не пытался взять за руку. Не пытался обнять или поцеловать. Просто шел рядом.

— Ник, не злись.

— Я не злюсь, я рада, что ты тут, я рада, что ты в порядке. Я боялась за тебя. Как ты?

— Хреново, — честно признался Джонс. — Я очень… Скучаю, Ник.

Она даже остановилась и потянулась к нему, но он качнул головой:

— Не надо, потом будет еще хуже. Я с тобой какой-то шальной. Странный. Не такой. Словно с головой окунули в детство…

Ник вспомнила, как он пританцовывал у плиты…

— Забавное у тебя было детство.

Он глянул на неё исподлобья и поправился:

— Счастливое время, когда я был еще сам собой, Ник. Так будет точнее. И возвращаясь к Пересу…

Она его оборвала:

— Давай не будем о нем.

— Давай не о нем. Давай о тебе. О тебе же можно, Ники?

Она поняла, что разговора не избежать:

— Обо мне можно.

— Понимаешь, Перес нас с тобой словно специально сталкивает лбами. Снова, снова и снова. И я не понимаю — зачем.

Ник склонилась у очередного камня с рунами — этот камень, чуть меньше двух футов, река пощадила, не разбила, только чуть подмыла, заставляя покоситься. Еще год-два, и вода его подточит и уронит, погребая под слоем грязи и наносного ила. Ник провела пальцем по знаку на камне, следуя его извилистым загогулинам. Ничего. Она не чувствовала ничего — это не её магия. Или магии в камне нет совсем.

Джонс продолжил:

— Это совсем не моя обязанность — доставка кофе даже очень важным людям. Пусть для всех моя должность и звучит, как секретарь, но на самом деле я не принеси-унеси-составь график встреч. Я правая рука Переса, я специалист по фейри, мне кажется, он меня поэтому и выкупил у лордов. Я не хожу в зоны. Меня не должно было быть ни во льдах, ни тут. Точнее, моя работа тут должна начаться с момента установления безопасной дороги к курганам фейри… Если это вообще они. Я не отвечаю за восстановление зоны порта — я повар, я военный, я бывший привратник фейри, а не строитель. Но Перес меня толкал и толкал к тебе. Мне это чертовски не нравится, Ник. Он стер память о твоей генетической карте всем — от медсестры, забиравшей анализ, до лаборанта и врача. Но он пропустил меня.

Ник внимательно посмотрела на озадаченного Осень:

— Забыл?

— Ему шестьдесят лет, Ник. До маразма ему еще далеко, а юношеский пофигизм «и так