Пленительные объятия - Ферн Майклз

Ван дер Рис отнес леди Кордес наверх, в ее комнату. Домоправительница вбежала туда первой и успела сбросить с кровати покрывало, прежде чем Риган бережно уложил Сирену на подушки.

Платье сильно обгорело снизу, на чулках зияли дыры с обугленными рваными краями.

— Да, госпожа обгорела, — доверительно сообщила Ригану фрау Хольц, когда тот заботливо склонился над своей возлюбленной, — но не слишком. Слава Богу, сильных ожогов нет.

— Если честно, — сказал ван дер Рис, — то я готов был поначалу проклинать Сирену, когда увидел ее в столь откровенном платье. Теперь, однако, я благодарю Бога, что ей пришло в голову одеться именно таким образом. Будь она в каком-нибудь пышном наряде, со множеством кружевных юбок, пламя в мгновение ока пожрало бы все это, — тут Риган встал подле кровати на колени и слегка коснулся руки Сирены. — Фрау Хольц, почему она не хочет даже пошевелиться? Ведь вы говорили, что ничего страшного с ней не произошло!

— Просто шок! Поставьте себя на ее место — и сразу поймете. А теперь, — сурово проговорила экономка, — либо уходите отсюда, либо постарайтесь мне немного помочь. Пока я буду ходить за мазью и притираниями, снимите с нее чулки и платье. Сохраняйте предельную осторожность, чтобы не сорвать вместе с обгоревшей тканью живую кожу!

Риган мгновенно повиновался. Он бережно перевернул Сирену на живот и стал расстегивать крошечные пуговицы на платье. Очень скоро стало понятно, что под этим самым платьем нет ничего, и ван дер Рис прикрыл легким одеялом наготу испанки, чтобы строгая фрау Хольц не обвинила его в попытке изнасиловать находящуюся в бессознательном состоянии женщину. Далее он расстегнул усыпанные бриллиантами подвязки и снял чулки. На губах невольно заиграла улыбка, едва Риган вспомнил ту ночь, когда он в первый раз занялся любовью с Сиреной. Ночь, густой туман, корабельная каюта… Тогда он тоже выхаживал ее, залечивая глубокую рану, полученную в пылу схватки, а потом…

Фрау Хольц прервала мысли голландца, снова вбежав в комнату с баночкой мази в одной руке и кувшином воды — в другой.

— Помогите мне, — скомандовала экономка, подавая Ригану смоченное в воде полотенце. — Мы должны промыть ей раны, чтобы в них не оставалось волокон ткани.

— Господи, она совсем не шевелится, — прошептал ван дер Рис.

— Тем лучше для нас, — довольно резко ответила фрау Хольц. — Госпожа не почувствует боли и не будет нам мешать.

— А что, ожоги серьезные?

— Слава Богу, нет. Не страшнее тех, которые получает любая прачка, возясь с раскаленным утюгом.

Ригана, кажется, эти слова немного успокоили. Он вновь склонился над изголовьем и с нежностью поцеловал Сирену в щеку. Фрау Хольц едва сдержала слезы. Если бы госпожа знала, что какое-нибудь происшествие вроде только что случившегося может вернуть ей Ригана, то, наверно, сама оглушила бы себя подобной лампой и выплеснула бы на свои роскошные волосы горящее масло!

— Фрау Хольц, — внезапно спросил Риган, — вы не видели, чтобы кто-нибудь прятался возле дома?

— Прятался? Нет, — ответила экономка, слегка озадаченная таким вопросом, и потом, испугавшись, добавила: — А вы что, подозреваете кого-то?..

— Нет, нет, успокойтесь. Просто я думаю, что случилось бы, не заметь я, как раскачивается лампа, и не крикни вовремя…

— Полагаете, это проделки какого-то злоумышленника? Нет! Простая случайность — вот и все!

Внезапно перед глазами немки всплыла Картина недавнего происшествия возле Пассажа, когда Сирену чуть не переехала извозчичья пролетка. Фрау Хольц уже хотела сообщить об этом Ригану, как вдруг хозяйка пошевелилась и слегка застонала. Домоправительница тут же кинулась к туалетному столику возле кровати и достала оттуда бутылочку с опийной настойкой.

— Это должно помочь, — пробормотала экономка, проталкивая ложку с пахучей жидкостью между запекшимися губами Сирены. — Пусть поспит немного, хуже не будет!

Не говоря более ни слова друг друга, фрау Хольц и Риган спеленали ноги хозяйки полосами мягкого простынного полотна и вынули шпильки из густых черных волос с роскошным глянцевитым отливом. Потом, пока ван дер Рис давал указания одному из слуг, чтобы тот сбегал за водой, старушка аккуратно удалила кончиком влажного полотенца следы макияжа с лица Сирены.

— Ну что, с ней все в порядке? — озабоченно спросил ван дер Рис.

— Пожалуй, да. Зная госпожу, могу с уверенностью сказать, что завтра она будет уже на ногах.

Риган вновь опустился на колени в изголовье кровати, моля Небо о том, чтобы прогноз экономки оказался верным. Лицо Сирены было абсолютно бескровным, губы побелели. Подумать только! Лампа могла упасть ей прямо на голову, и тогда языки пламени пожрали бы эти роскошные волосы, изуродовали бы навеки эти прекрасные черты. Горящее масло растеклось бы по всему телу, выжгло грудь… Не в силах думать о таких жутких вещах, ван дер Рис мысленно вернулся к тому подозрительному шуму в кустах, который он услышал буквально за секунду до падения лампы. Без всякой разумной причины, но с абсолютной уверенностью в своей правоте голландец решил, что кто-то совершенно осознанно пытался убить Сирену, что все это отнюдь не простая случайность…

Внезапно испанка пошевелилась на постели и глубоко вздохнула. Веки у нее задрожали, открылись, и, затуманенными опием глазами посмотрев в сторону двери, Сирена пробормотала едва слышно: «Стефан…»

Риган обернулся и действительно увидел на пороге комнаты сэра Лэнгдома с перекошенным от испуга лицом. Прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, голландец вскочил на ноги и, грубо оттолкнув Стефана, выбежал вон.

Фрау Хольц хотела остановить Ригана, но было уже поздно. Она тоже слышала произнесенное хозяйкой имя, и сразу же поняла, что та, все еще находясь под воздействием опийной настойки, не сумела разобрать, кто сидит подле нее, и чисто механически назвала имя того человека, которого первым узнала. Старушке хотелось в ту минуту дать сэру Лэнгдому пощечину. Однако вместо этого она стремительным шагом подошла к двери и, хлопнув ею, покинула комнату…

На исходе следующего дня, когда Сирена настолько уже оправилась от пережитого накануне, что успела даже побывать у Тайлера и побеседовать с ним о целесообразности брака с сэром Лэнгдомом (молодой человек увещевал красавицу не спешить со свадьбой), фрау Хольц влетела в комнату своей госпожи с каким-то клочком бумаги, зажатым в кулак, и трагическим голосом произнесла:

— Вы только взгляните, что натворил ваш Калеб!

Сирена выхватила бумажку из рук домоправительницы. Это оказалось какое-то объявление. Испанка очень скоро поняла какое.

— Выходит, Калеб превратил «Рану» в плавучий игорный дом? — спросила она, озадаченно глядя на экономку.

— Это уже больше не «Рана», госпожа. Парень назвал корабль «Морская Сирена»!

— Просто в голове не укладывается, как он мог сделать это? А, понимаю! Его действиями наверняка руководил Риган. С чего бы мальчику заниматься подобной чепухой? Впрочем, не потому ли он и не заходит ко мне, что боится показаться на глаза своей благодетельнице? Не потому ли, что чувствует за собой вину? — тут Сирена вновь заглянула в листок и задумчиво покачала головой: — Итак, завтра вечером у них открытие. Карточные игры до зари, поистине королевская кухня… Понятно! Все это дело рук ван дер Риса! Он думает добраться до меня, используя в качестве союзника Калеба, и притом наверняка еще кладет к себе в карман половину прибыли!